Уоррен Мерфи - Последнее испытание
И вот теперь, через три года после ухода американцев, Магут Ферозе Анин наконец понял, что нет никакого смысла быть правителем и верховным главнокомандующим этой маленькой, слабеющей и беднеющей с каждым днем страны. В конце концов, когда от Нижнего Стомика останутся одни развалины, ему просто негде будет укрыться!
Итак, он решил разыграть последнюю карту.
— По какому поводу звоните, генерал Анин? — холодно осведомился американский посол.
— Наша схватка еще не перешла в решающую стадию.
— Ладно, ладно. Вы выиграли.
— Не согласен. Передайте своему президенту, что я готов предоставить ему возможность отыграться. Наверняка Америка втайне жаждет этого.
— США, — чуть брезгливо отозвался посол, — не нуждается ни в чем подобном.
— Трусы! — взвизгнул Анин. — Сразу драпаете в кусты, едва усмотрев вероятность хотя бы малейшей военной потери.
— Мы старались накормить ваш народ, разоружить все воюющие стороны и восстановить мир. Но ваша группировка превратилась в самую настоящую банду воинствующих фанатиков! Что ж, прекрасно! Разбирайтесь теперь сами. Желаю удачи!
— Я не потерплю столь бесцеремонного обращения! Вы меня оскорбили!
Тут Анин вздрогнул и пригнулся — рядом прогрохотало оглушительное пушечное «бум» и «трах», от которого задрожали стекла в широких окнах его особняка.
— Кажется, я слышу канонаду? — вежливо осведомился американский посол.
— Нет, это фейерверк. Мы отмечаем славную победу над американскими трусами.
— Через три года?
— Эту победу будут отмечать на протяжении столетий, — напыщенно бросил в трубку Анин из глубины своего пуленепробиваемого кресла, придвинутого к стальному, тоже пуленепробиваемому столу. — И впредь не советую опошлять ее грязными намеками на разных там ренегатов! Это наша честная победа!
— Что вы знаете о чести? Называете себя патриотом и сами же тоннами воруете продукты у своего голодающего народа в целях личного обогащения!
— Моим людям продукты не нужны! Их желудки и головы и без того полны сладким осознанием победы! Ну а у вас, в Америке, что про нас говорят?
— Знаете, вести из Стомика для нашего народа — все равно что прошлогодний снег. Американцам и без того есть чем заняться.
Голос Магута Ферозе Анина повысился до истерического визга:
— Так вы что же, не желаете вновь занять роскошную посольскую резиденцию в моей столице?!
— Не испытываем ни малейшего желания. Пусть сначала обстановка в стране нормализуется. А пока Вашингтон прекрасно обходится и без вас.
От гнева Анин даже ногами затопал.
— Здесь никогда не будет стабильности! До тех пор пока я являюсь верховным главнокомандующим! Так и знайте! Вам придется сместить меня, чтобы достичь этой вашей кретинской нормализации.
— Похоже, вы изволите сердиться?
Анин с замиранием сердца перевел дыхание и выложил свои карты.
— Я согласен сдаться презираемым мной Соединенным Штатам в обмен на гарантии свободного въезда в страну, которую я сам выберу для дальнейшего проживания. Ну и, разумеется, мне должны выплачивать там нечто вроде пожизненного пособия.
— Простите, но Стомик никоим образом не затрагивает наших интересов.
— А вам известно, что у меня есть ядерные реакторы? И что очень скоро я стану обладателем значительного количества обогащенного гелия. Разумеется, для военных целей.
— Желаю успеха, — сказал американский посол и повесил трубку.
— Идиот! — вскричал верховный главнокомандующий и запустил телефонным аппаратом в свой собственный портрет в раме из черного бархата.
За тяжелыми двойными дверями красного дерева неожиданно послышался топот ног. Анин на всякий случай нырнул под стол. Нет, не страшно... Топот не тяжелый и не громкий, стало быть, не охрана и не бунтовщики. Поскольку ни у кого больше в Стомике не могло быть солдатских ботинок, оставшихся после введения войск ООН. Вероятно, кто-то из родственников.
— Отец! Отец! Враг приближается! — донесся до него отчаянный крик.
Анин выглянул из-под стола. Перед ним стояла старшая дочь, Персефона. Темное лицо ее блестело от пота.
— Как ты прошла мимо моей охраны? — удивился Анин.
Девушка ответила ему растерянным взглядом.
— Какой охраны? Там никого нет.
Анин выглянул за дверь — коридор пуст. Ни одного охранника.
— Кто же тогда охраняет мое золото? — воскликнул он, мгновенно вспотев.
— Эвридика и Омфала.
Анин кивнул.
— Отлично! Кому же доверять, если не собственным дочерям?!
Персефона подошла к отцу и прижалась к его груди с бесчисленными орденами и медалями. Он награждал себя сам — за каждую победу над внутренним врагом.
— Отец, надо бежать! Мятежники перекрыли все дороги и приближаются к резиденции.
— Но не могу же я оставить золото!
— И кто его потащит?
— Ты и твои замечательные законопослушные сестры, естественно!
— Но у нас не хватит сил, чтобы тащить такую тяжесть!
Анин с отвращением и злобой оттолкнул дочь.
— Будь проклят тот день, когда я породил на свет дочерей вместо храбрых воинов сыновей! Сыновья никогда бы не подвели!
Персефона рухнула на колени, обняла ноги верховного главнокомандующего длинными коричневыми пальцами и прижалась круглыми щеками к его коленям.
— Я не хочу умирать, отец! Спаси меня!
— У вас с сестрами есть оружие?
— О да, самое лучшее! Советские автоматы Калашникова. Не какая-то там китайская дрянь!
— Скажи-ка, а дверь в хранилище выдержит атаку и артобстрел?
— Вроде бы. Ты сам говорил.
— Тогда ступай туда. Запритесь в подвале и ждите, когда я вернусь за вами и золотом.
— И долго там сидеть, отец?
— До тех пор, пока я не уничтожу мятежников.
— Но ведь не станешь же ты сражаться с ними в одиночку!
Анин потряс красноватым кулаком.
— А я и не собираюсь. Сражаться за нас будут американцы.
Персефона вскочила на ноги.
— Но ведь американцы — наши враги!
— В прошлом да. В будущем — само собой разумеется. Но в данной ситуации я временно сделаю их своими союзниками. Поскольку они полные болваны и обвести их вокруг пальца ничего не стоит. Ладно, ступай в хранилище и запрись там. И захвати с собой продовольствия дня на два, на три.
— Ты так быстро собираешься расправиться с мятежниками?
— Да, — отвечал Магут Ферозе Анин, провожая свою кровь от крови и плоть от плоти к потайной дверце в кухне, за которой открывался лаз в подвал.
Закрывая массивную дверь хранилища, он сердечно попрощался со своими рыдающими дочерьми. Они посылали ему воздушные поцелуи и клялись в вечной любви.
Анин тут же привел в действие часовой механизм замка, поставив его так, чтобы открылся он автоматически только в 1999 году.
До этого времени Анин рассчитывал расправиться со всеми мятежниками. Пусть выпустят пар, все утрясется и успокоится, и тогда Магут Ферозе Анин спокойно достанет свое золото.
А заодно и предаст земле прах умерших и совершенно не нужных ему дочерей. Он проклинал женщин, родивших их. Обманщицы! Каждая из них клялась родить ему наследника и сына! Ничего, они свое получили — за ложь он без долгих церемоний обезглавил каждую.
Итак, разобравшись с тяжелой дверью хранилища, Анин подошел к другой — дверце в полу, о существовании которой не подозревал никто, даже его несчастные дочери, и скользнул в темноту.
Сейчас он спокойно пройдет по туннелю три-четыре мили и доберется до берега реки. Там, в сарае лодочной станции, у него припасен катер. А уже оттуда он уплывет куда угодно и подыщет себе надежное укрытие.
Что это за укрытие, он пока еще не знал, но в Африке полно мест и стран, готовых предоставить убежище такому храбрецу и хитрецу, как Магут Ферозе Анин. «Можно, к примеру, отправиться в Руанду, — размышлял он, шагая по туннелю, — там всегда найдется кого убить, есть также и гуманитарные грузы, которые можно украсть и перепродать».
Двигаясь в потемках по гудящему от насекомых туннелю, он вдруг задумался: а можно ли добраться до Руанды на лодке? Дело в том, что за время своего правления он самолично несколько раз перекраивал карту Стомика. По последним прикидкам, эта маленькая страна занимала около восьмидесяти процентов Африканского континента.
Непобежденного и непримиримого врага Соединенных Штатов Америки устраивал только такой вариант.
* * *Посадка в аэропорту Ногонгога самолета внутренних африканских авиалиний прошла на удивление гладко, если учесть прискорбное состояние единственной здесь взлетно-посадочной полосы.
Самолет никак не мог остановиться, хотя пилоты давно заглушили моторы. Лайнер промчался мимо здания аэровокзала, и стюардессы прямо на ходу стали открывать дверь.
Из ангара на большой скорости выкатил изрешеченный пулями грузовик с трапом. Он поравнялся с самолетом и помчался рядом с распахнутой дверью.
