Грегг Гервиц - Программа
— Тим и Андреа Рэкли. Мы приехали к Уиллу, — с этими словами Тим протянул громиле руку, но тот никак на это не отреагировал.
Мужчина сделал шаг назад, впуская их в дом. Он чуть прихрамывал, рядом с ним непонятно откуда появился кокер-спаниель. То, как громила держался, ясно показывало, что он не любитель собак. Тим и Дрей прошли за ним в просторную кухню. Из ряда окон во всю стену открывался вид на необъятную лужайку. Уилл и Эмма сидели на барных стульях за стойкой и ужинали. Хотя они ужинали вдвоем, по-домашнему, Эмма была одета в строгое платье и чулки. А Уилл сидел за столом в синем тренировочном костюме с крупной буквой «Ф» на кофте.
— Руч Баннер, — Уилл с гордостью кивнул на своего дворецкого, — может быть, вы его узнали. Он играл во многих известных сериалах.
Тим с извиняющимся выражением лица пожал плечами. Руч сердито на него глянул. Дрей увлеклась рассматриванием висящих на стене фотографий: Уилл лежит на спине, держа ребенка над собой в вытянутых руках; девочка в костюме подсолнуха на свой первый Хэллоуин; усталая Эмма заворачивает ребенка в розовое одеяльце.
Уилл осушил стакан ярко-зеленой жидкости. В ответ на изумленный взгляд Дрей он сказал:
— Водоросли. Они очень богаты антиоксидантами.
Потом свернул салфетку и встал. Руч принялся убирать тарелки, а Уилл жестом пригласил Тима и Дрей следовать за ним. Они прошли домашний кинотеатр с рядами стульев с подушками и очутились в гостиной, по краям которой стояли диваны. Стены комнаты украшали фотографии с кадрами из фильмов, которые Уилл продюсировал.
Уилл сел на диван и позвал собаку:
— Иди сюда.
Спаниель запрыгнул к нему и устроился рядом, виляя хвостом, потом громко гавкнул несколько раз подряд. Эмма раздраженно щелкнула пальцами.
Уилл поднялся и направился к бару в углу комнаты. На стойке стояла фотография в рамке. На фотографии Ли на празднике окончания школы в коротеньких шортах и футболке улыбалась кому-то. Тим подумал: какой же сильный характер нужно было иметь, чтобы настоять на том, чтобы Эмма отпустила ее из дома в таком наряде. Интересно, а фотографию сослали на барную стойку именно из-за смелости наряда? Рэкли тут же вспомнил о фотографиях младшей дочери, с гордостью выставленных на холодильнике.
— Выпьете чего-нибудь? — предложил Уилл.
— Нет, спасибо.
— Водку рокс,[20] — сказала Дрей.
Уилл налил Дрей и себе.
Эмма воспользовалась его занятостью для того, чтобы согнать спаниеля с дивана. Собака горделиво удалилась.
Уилл протянул стакан Дрей, потом взглянул на свои «Картье»:
— Спасибо, что смогли приехать к нам.
Тим проигнорировал прозвучавший в его голосе сарказм:
— Не за что.
— Я не очень сильно отступлю от правил хорошего тона, если спрошу, почему ваша жена решила к нам присоединиться?
— Нужен ее интеллект, чтобы распутать дело. Она умнее меня.
За дверью раздался детский плач. Хеннинги напряглись, но ребенка тут же успокоили. Интересно кто? Миссис Руч?
Уилл откинулся на спинку дивана:
— Марко сказал мне, что вас снова приняли на работу. Как я и говорил, я могу платить вам за расследование дела дополнительно.
— Спасибо, но я не могу принять эти деньги.
Брови Уилла поползли вверх:
— Почему вы не сообщаете нам о ходе расследования?
Тим рассказал обо всем, что произошло. Эмма тихо плакала на груди у Уилла:
— Я должна была уделять ей больше времени. После того как умер ее отец, я старалась заменить ей обоих родителей. Сначала слишком сильно ее баловала, потом была слишком строга к ней. За последние три месяца я столько всего передумала… что мы могли бы сделать по-другому. — Ее слова заглушили рыдания.
— Эмма, — мягко сказал Уилл, — ты сведешь себя с ума.
— Я просто хочу знать, что могло толкнуть ее на такой глупый поступок.
— Об этом можно будет думать, когда мы ее вернем, — сказал Тим. — А сколько сейчас ребенку?
— Семь месяцев.
— А какое это имеет отношение к делу? — спросил Уилл.
Дрей посмотрела ему прямо в глаза:
— Миссис Хеннинг интересует мотивация Ли. Похоже, Ли заинтересовалась сектой сразу после появления ребенка.
Уилл взглянул на Тима:
— И что вы думаете предпринять дальше?
— Надеюсь, это та секта, в которую попала Ли. Но пока что это только моя догадка. Если она там, я постараюсь поговорить с ней с глазу на глаз и убедить ее пойти со мной. Если она откажется, я поговорю с остальными и постараюсь собрать максимум информации: имена и основные принципы работы.
— Вы узнаете, кто руководит всей этой шайкой. Вы не можете прижать его к стенке и содрать с этого мерзавца шкуру?
— Вряд ли это поможет нам вызволить Ли, а у нас сейчас каждая минута на счету. И потом, в мою задачу не входит разгон секты. Я вернуть вам должен только дочь.
У Тима вдруг промелькнула мысль, что в такой дом, как этот, не очень-то хочется возвращаться.
Уилл явно боролся с порывом ярости, потом сказал:
— Просто привезите ее домой.
— Боже мой! До чего мы дошли! Просим похитить нашу собственную дочь! — всхлипнула Эмма.
— Я не собираюсь ее похищать. Я ее задержу.
Дрей встрепенулась:
— На каком основании?
— Угон машины.
— Слишком уж хлипкое основание для ареста. А что дальше? Предъявишь ей обвинение? И она из секты попадет прямо за решетку?
— Необязательно предъявлять ей обвинение.
— Ага, лучше, конечно, задержать ее по какому-то дурацкому поводу.
Тим глубоко вздохнул:
— Надеюсь, что смогу раскопать что-нибудь более существенное. Например, доказательство того, что существует угроза жизни Ли. Или статья 5150 — что она представляет угрозу для самой себя.
— Ну, этого ты точно не докажешь, — возразила Дрей. — Разве что внедришься в команду экспертов-психиатров, которые будут оценивать ее состояние.
Эмма подняла на Дрей свои припухшие и красные от слез глаза и спросила:
— А как насчет обвинения в жестоком обращении?
— Жестокое обращение со взрослыми не считается незаконным.
— Как это?
— Нет статьи за жестокое обращение со взрослыми. Если бы в законодательство внесли такой пункт, то пришлось бы арестовать всех, кто хоть раз пробовал «садо-мазо». Что бы ни делала Ли, создается такое ощущение, что все это она делает добровольно. В нашем случае явно присутствует словесное оскорбление и оскорбление действием, но для того чтобы выйти на эту статью, нужны обвинения в принуждении жертвы, а у нас их нет и вряд ли они будут.
— И что вы предлагаете? — Уилл стукнул себя рукой по колену. — Просто оставить ее в секте?
— Да. Я понимаю, вы расстроены тем, что не можете уговорить ее вернуться. Но она взрослый человек. Ваше богатство не дает вам права использовать какие-то другие методы, чтобы забрать ее оттуда. — Дрей обратилась к мужу: — Да ладно тебе, Тим. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Давайте поговорим начистоту. Вы могли бы послать Роуча…
— Руча.
— …на поиски. Таннино мог бы поручить это дело кому угодно, но он поручил его фрилансеру, и этот фрилансер мой муж. — Голос Дрей смягчился. — Вы предпринимаете попытки обезопасить свою дочь. И я прекрасно вас понимаю после всего, через что мне пришлось пройти. Но не стоит забывать: если моему мужу удастся вытащить вашу дочь, он первый окажется под ударом.
— Этого не случится. Что бы вы ни сделали, проблем с законом у вас не будет. Я обещаю.
Дрей встала:
— При всем должном уважении к вам, мистер Хеннинг, этого вы обещать не можете.
Она поставила свой недопитый бокал на стойку и вышла из комнаты.
Уилл ухмыльнулся:
— А она не робкого десятка.
— Да, сэр.
— Ну, что там с почтовым ящиком до востребования? Как идут переговоры с инспектором?
— Личное общение у нас с ним не складывается. Может, попробовать по почте?
Уилл от души рассмеялся.
— Мне нужна маскировка, чтобы никто из членов секты меня не узнал. Уж слишком часто мое лицо в прошлом году мелькало в новостях.
Уилл просиял:
— Завтра утром я вам пришлю самого модного голливудского гримера. В девять подойдет? Знаете, когда все закончится, я подарю вам билеты на хоккей. Лучшие места достану.
Когда Тим встал, Уилл сказал:
— Руч вас проводит.
Руч появился как по мановению волшебной палочки. Уже в дверях Тим остановился:
— Дайте мне ваши часы.
— Отличная интонация. Я обязательно позвоню вам, когда у нас начнется очередной кастинг.
— На работе мне дадут фальшивку. А ребята, с которыми мне придется иметь дело, могут в этом разбираться.
Эмма недовольно скривилась, но Уилл стянул с запястья свои «Картье»:
— Эти часы стоят тридцать тысяч долларов. Приглядывайте за ними.
— Обязательно.
Руч молча проводил Тима до выхода.
