Лев Пучков - Террорист
Отъехав от контролируемой бомбистами стоянки, мы встали в первом попавшемся удобном месте и попросили Борман-Рому поделиться впечатлениями.
– Толком ничего не рассказали, – доложил Борман. – В основном нас пытали: почему прекратили уличные акции, как это у нас все так круто выходит – в смысле, насчет «Русского Трибунала»… Гхм… И почему нас с Ромой нет в кадре.
– И почему же вас нет в кадре?
– Ну… Потому что вы нас не «светите». Бережете, типа.
– Ну что ж, правильно сказали. Общие впечатления?
– Дабл-йопы, – печально нахмурился Борман. – Понты, рисовка, типа, готовы умереть за идею. Короче, детство в ж… играет.
– А конкретнее? Идею озвучили?
– Про идею ничего не сказали, – пояснил рассудительный Рома. – Но они скорее не смертники, а залетчики. В смысле, влететь могут в любой момент. Если повяжут одного – всем крышка.
– Откуда вывод?
– Они выросли вместе. Все про всех знают. Типа, такая дворовая команда, никакой конспирации, никакого «шифра». В общем, им всем можно хоть сейчас в нелегалы уходить. Так и так не жильцы, «примут» одного – значит, «примут» всех.
В общем, ничего нового: наши взрослые юнги озвучили мои мысли, не более того.
– Резюме по теме?
– А зачем – резюме? – Борман с недоумением пожал плечами: – Вы что, собираетесь с этими больными детишками какие-то дела делать?
– Если так – это очень плохая идея, – поддержал Рома. – Попалимся на раз. У них у всех на рожах написано: «Моя фамилия – Попадос».
– «Плохая идея», – ворчливо передразнил Федя. – Кто-то спрашивал ваших советов? Вам было сказано впечатлениями делиться – вот и делитесь.
– А между тем вопрос, на мой взгляд, поставлен очень правильно, – «вписался» я за юнг. – Я только его слегка откорректирую, чтобы, не дай бог, не порушить пиетет. Итак, многоуважаемый президент клуба «Крэйзи Бомберс», что мы теперь будем делать с этой малолетней бандой?
– Да хорош уже прикалываться! – смутился Федя.
– А я не прикалываюсь. Что нам теперь с ними делать? Ну ладно – сейчас более-менее понятно. А через два месяца? Ну вот представь себе: два месяца все было тихо и постно, но вот наступило шестое марта, самое время хризантемы закупить корзинами, духи бочками… И что мы им скажем?
– Честно говоря, меня это совершенно не волнует, – отмахнулся Федя. – Ты еще доживи до этого шестого марта. Два месяца в нашем положении – это целая эпоха. Меня сейчас гораздо больше волнует другое.
– А я даже догадываюсь, что именно тебя волнует. Куда мы будем прятать кучу замечательных штуковин, которую нам сейчас натащат эти сумасшедшие дети?
– Точно, – подтвердил Федя. – Надо прямо сейчас начинать поиски подходящего места. Вопрос для всех: есть какие-нибудь идеи?
– Ну… Полигон у нас там, на левом берегу, – предложил Борман. – Там, сразу за старым стрельбищем, полно места. Сейчас зима, там почти никто не шарахается.
– Отпадает, – покачал головой Федя. – Слишком далеко. Надо где-то поблизости, в южном пригороде. И потом, там на стрельбище регулярно в пейнтбол играют. Полигон рядом, могут заметить. Да и где там все хранить: в снегу, что ли? Нужно помещение, причем довольно просторное, кто его знает, сколько они навезут…
– Слушай… – Меня вдруг осенило. – А вот эта детско-юношеская спортивная школа, про которую вы с Пашей трещали… Я так понял, это где-то здесь неподалеку?
– Ну, не то чтобы неподалеку, но вообще, да – она в этой районе, рядом с МКАД. Только я не понял, при чем здесь эта школа?
– Как это «при чем»? Большущее пустующее здание, на отшибе, я так понял, вполне безлюдное, Пашин сторож там сидит…
– Совсем с дуба рухнул?! – возмутился Федя.
– А что такого?
– Да я с ним после этого вообще разговаривать не собираюсь!
– После чего – «этого»?
– Ну… – Федя замялся и досадливо нахмурился. – Короче, после всего этого!
– Ага, ясно… А теперь, мой неумолимый брат, запасись терпением и подари мне свои уши ровно на семьдесят девять секунд.
– Ы-ы! – одобрило Борман-Рома.
– А вас вообще никто не спрашивал! – рявкнул Федя.
– Итак…
Тут я незначительно напряг интеллект и в два счета на пальцах раскидал, почему нам не избежать общения с Пашей на эту не очень приятную тему. А вам рассказывать не стану: мы и так тратим массу времени на всевозможные объяснения. Кроме того, дорогие френды, я уверен, что вы соображаете гораздо гибче, чем мой железобетонный брат – хотя бы уже по той простой причине, что ваша голова не забита всеми этими тупыми амбициями и дурацкими принципами насчет ренегатства, офицерской чести и прочих, ненужных в нашем деле вещей.
– Нам и мотивировать-то его особо не придется, – завершился я. – Тут очень активно будет работать Гена, поскольку все это делается в его интересах.
– Ладно… – нехотя сдался Федя. – Поехали, глянем, чем там дышит эта юношеская школа. Может, еще и не подойдет для этого дела…
* * *Я бы не сказал, что ДЮСШ располагалась совсем уж на отшибе, но местечко здесь, в самом деле, было довольно безлюдное.
Если встать лицом на север, то слева в ста метрах располагалась огороженная стройка. Это уже как типичное веяние времени, своего рода символ эпохи: Москва жадно и беспорядочно строится – не пойми кем и для кого. Активность на стройке не прослеживалась, но кран присутствовал, а первые три этажа монолита уже были обложены кирпичом.
Справа от школы, примерно в сотне же метров, тянулись две линии выселенных «хрущоб» – несколько домов уже разломали до фундамента. Отсюда, стало быть, и безлюдность: раньше этот квартал был вполне жилым. Очевидно, когда все доломают, на месте этих «хрущевок» тоже будут что-то строить.
Позади здания, в двухстах метрах через пустырь и жиденькие посадки, – МКАД. Перед школой был большой стадион с футбольным полем, волейбольной и баскетбольной площадками и на диво хорошо сохранившейся полосой препятствий. Все это было огорожено крепким (дерево-бетон) забором, который до сих пор не растащили. Наверное, сторож хороший.
От ДЮСШ до жилого квартала, расположившегося дальше по шоссе за предназначенными под снос «хрущевками», было, на глазок, что-то около полукилометра.
– На вид неплохо, – одобрил стратегически подкованный Федя. – На отшибе, свободный въезд с двух сторон и в то же время изоляция… Так, а что там у нас за стадионом?
– Без понятия. – Я достал атлас. – Так, что тут у нас… Ага. Если верить карте, сразу за стадионом – жилые дома. Но атлас прошлогодний.
В здание школы заходить не стали – и так все увидели, а поехали посмотреть, что там за стадионом.
За стадионом был высокий забор, куча новых (не успевших потускнеть) ангаров, и… да ладно, я даже угадывать не прошу, без вариантов: рынок это был. Свеженький, с пылу с жару, очередной нерусь-карапуз, рожденный во благо становления грядущего халифата. Тоже вполне себе веяние времени: базовая ячейка иноземной экспансии и, как водится, собственно рынок лишь отчасти, а на самом деле производственная площадка для обеспечения дорогих москвачкалинцев наидряннейшим ширпотребом.
– А на карте нету! – удивился Федя. – То есть что же это получается… Когда печатали атлас, тут еще «хрущевки» стояли?
– Да, «стояли». И люди жили. И детишки ходили в спортивную школу, набирались сил и крепчали. И вообще, пора уже перестать удивляться по этому поводу. Все вполне привычно и тупиково удручающе…
* * *До дома далековато, время дорого – я отправил Гене сообщение специально определенным для таких случаев способом. То есть тиснул с коммуникатора на «японский» портал (да все тот же dohu.ja): «Русские борзые в хорошие руки. Срочно. Иегудеил Звездорванцев».
И уже после этого поехали обедать.
У нас с Геной уговор: с восьми утра по полуночи каждые два часа заходить на этот портал на предмет своевременного обнаружения каких-либо нештатных сообщений. Типа того, что я сейчас отправил. Но Гена – человек занятой, так что может и забыть. Я, например, человек не особо занятой, – забиваю… пардон, забываю, конечно же, регулярно. Пока, правда, от этой приятной безалаберности никто не пострадал – не было экстренных вариантов, но…
Не успел додумать – позвонил Гена. С какого-то совершенно «левого» телефона, и, судя по акустике, откуда-то из тайного бункера или мрачного замкового подземелья – все там у него резонировало и отзывалось глуховатым эхом.
Нехитро шифруясь, я быстро изложил суть проблемы:
– Больные детишки нас полюбили и теперь готовы поделиться своими ржавыми игрушками. Осталось найти люльку, куда их складывать. Есть вариант: наш «Аленкин» охранник давеча болтал про спортпережиток социализма, что отъехал под крыло плутоватых турок…
– Да-да, я понял… Минуточку…
Гена взял тайм-аут на девять с половиной миллиардов наносекунд (для тех, кто сейчас возмутился, напомню: нано – это вам не хухры-мухры, а последний писк сезона!), после чего пригласил:
