Питер Джеймс - Мертвая хватка
— Отпечаток принадлежит Ивену Прису, тридцати одного года, осужденному за торговлю наркотиками и в данный момент отбывающему последние три недели из шестилетнего срока в тюрьме Форд, — объявил Грейс. — По программе реабилитации его выпускают на день для работ на строительной площадке в Арунделе. В среду, двадцать первого апреля, он не вернулся к вечерней поверке. Я справился в Суонси насчет зарегистрированных на его имя машин, она только одна — «фиеста» восемьдесят четвертого года, без страховки и налоговых деклараций, разбившаяся и утонувшая несколько месяцев назад.
— А ведь я его знаю, — сказал Норман Поттинг. — Ивен Прис. Гаденыш. Когда-то давно я его прищучивал за угон автомобилей.
— А сейчас ничего не слышал? — спросил Грейс. — Где он может быть? Зачем бежать за три недели до выхода?
— Знаю, у кого можно спросить, шеф.
Рой сделал пометку.
— Хорошо. Постарайся. Я как раз перед совещанием разговаривал с Лизой Сеттерингтон из Форда. Говорит, Прис в тюрьме был чистым золотом. Сам решил учиться на штукатура. Говорит, хорошо его знает, и он, по ее мнению, никогда бы не пошел на побег. Для него это нехарактерно.
— Нехарактерно для поганца вроде Приса? — фыркнул Поттинг. — Помню его в пятнадцать лет. Я тогда был в совместной команде.[11] Ему было сделано официальное предупреждение, чтоб не якшался с шайкой сопляков, которые катались на угнанных машинах. Я его пожалел, пристроил к столярам в мастерскую, а он даже на собеседование не явился. Через какое-то время остановил его с двумя корешами, спросил, почему не пошел. Он сплел байку, будто его родителей выселили из муниципального дома. — Сержант покачал головой. — Не так просто выселить кого-то из муниципального дома с маленькими детьми. И родители у него были дерьмовые. У Приса никогда не было ни единого шанса. А я думал, может, порядочный парень, мне его было жалко. Поспорил на десятку, что к шестнадцати сядет в тюрьму. Он принял пари.
Белла Мой недоверчиво покосилась на Поттинга:
— Ты свои деньги поставил?
Поттинг кивнул:
— Знал, что не проиграю. Его взяли через полгода за угон машины. Не удивляюсь такому концу.
— Он с тобой расплатился? — спросил Дэвид Хоувс.
— Ха-ха, — ответил Поттинг.
Неожиданно вмешался Ник Николл:
— Босс, может, было бы неплохо пустить по тюрьме слух о вознаграждении. Может, там кто-то знает, что Прис задумал. Заключенные в курсе, кто чем занимается.
— Хорошая мысль, — кивнул Грейс. — Поезжай туда, Норман, взгляни, кто с тобой согласится поговорить.
— Сделаю, шеф. Знаю, с кем в Брайтоне поговорить для начала. Такой олух, как Ивен Прис, надолго не скроется.
— Особенно когда на нем висит ярлычок с суммой в сто тысяч долларов, — заметил суперинтендент.
32
Зуб встал на рассвете, как каждое утро, пока солнце не раскалилось. Пробежал обычный круг в десять миль по выжженным холмам неподалеку от дома — на нем была майка, шорты и кроссовки, партнер маячил рядом.
Вернувшись домой через полтора часа, покачал спортивные снаряды в гимнастическом зале, устроенном в небольшой свободной комнате с кондиционером. Йоссариан терпеливо ждал завтрака. Потом потренировался в боевых искусствах. Порой, находясь за вражеской линией, стрелять непрактично. Зуб отлично справляется голыми руками. Предпочитает руки ножам. Голыми руками можно причинить гораздо больше вреда, если знать, куда направить их силу. Скажем, пробить барабанные перепонки, выткнуть глаза, оторвать мошонку. Заставить помучиться по-настоящему, прежде чем убивать. Причем не останется ни капли крови.
Он отрабатывает движения в гимнастическом зале. Особенно разрабатывает плечевые мышцы, бицепсы, трицепсы, колотя боксерскую грушу с грузом на руках, занимается кистями и пальцами, укрепляя хватку. Пусть он маленький, разнесет кирпич в пыль ребром правой и левой ладони.
Покончив с гимнастикой, принял душ, насыпал сухой корм в миску партнера, открыл банку рыбных консервов, вывалил туда же, выставил на балкон, через пару минут вышел сам с собственным завтраком. Ел энергетический порошок, разведенный водой, рассеянно поглядывая на тихие воды, на яхты, стоявшие вдоль причала ниже таверны «Укус акулы», читал сегодняшнюю «Нью-Йорк таймс» на своем портативном компьютере.
День прекрасный, как почти каждый здешний день, прогноз на погоду в море хороший. Они с Йоссарианом выйдут в море на «Дальнем выстреле», включат гидролокатор и начнут рыбачить. Всем, что будет поймано, он поделится с партнером. Вместе живут этой дерьмовой жизнью и заботятся друг о друге.
Однажды несколько месяцев назад местный вонючка забрался в квартиру, когда Зуб отправился за покупками. Забраться просто — дверь внутреннего дворика остается открытой на террасу первого этажа на случай, если Йоссариан, который любит спать в тени внутри, захочет облегчиться. О вторжении стало известно по четырем откушенным пальцам в лужице крови на кафельном полу возле обеденного стола. Партнер свое дело сделал.
Перед рыбалкой еще одно. Ритуал, совершаемый каждое утро после дня рождения. Жизнь проста, если заботишься о тех, кто заботится о тебе. Он заботится о партнере и о револьвере системы «Кольт».
Вот и теперь вытащил его из запертого шкафчика, положил на газету, начал разбирать. Приятно прикосновение к тяжелому металлу. Приятно видеть перед собой, как разъятый скелет, рамку, ствол, щечки рукоятки, барабан, спусковую скобу. Приятно знать, что неодушевленная, идеально сконструированная машина вместо него решает, когда ему жить и когда умереть. Приятно снять с себя всякую ответственность.
Он капнул машинное масло на тряпочку, протер ствол. Запах машинного масла приятен, как для некоторых запах тонкого вина. Он видел по телевизору винных экспертов, толкующих о нотках кедра, сигары, перца и корицы, крыжовника, лайма и цитрусовых. У масла металлический привкус с оттенком льняного семени, меди, гнилых яблок. Он так же прекрасен, как у доброго вина.
Сколько времени проведено в одиночестве на вражеской территории с винтовкой и револьвером… Запах оружия и машинного масла, которое его питает и смазывает, действует на него сильнее, чем запах самой прекрасной женщины на свете. Единственный в мире запах, которому можно верить.
Неожиданно зазвонил телефон.
Зуб взглянул на черную трубку «нокия», лежавшую рядом на столе. Высветился номер. Номер штата Нью-Йорк, незнакомый. Он прервал звонок и чуть-чуть посидел, собираясь с мыслями.
Лишь один человек знает, как с ним связаться. Знает номер его нынешнего мобильника. У него пять таких в сейфе. С каждого он делает всего один звонок, потом уничтожает трубку. Очень полезная предосторожность. Тот самый человек — мелкий босс из одной нью-йоркской криминальной семьи, — понимает Зуба, и он, со своей стороны, доверяет ему.
Зуб вытащил из трубки сим-карту, подержал над пламенем зажигалки, пока окончательно не расплавилась. Потом достал из сейфа другой телефон, убедился, что его номер не определится, и начал набирать.
— Да?.. — почти сразу ответил мужской голос.
— Ты звонил.
— Мне сказали, ты можешь помочь.
— Условия знаешь?
— Согласен, отлично. Когда встретимся? Сегодня вечером?
Зуб быстро прикинул. Рейсы отсюда до Майами и время пересадочных рейсов почти во все крупные города, которые его интересуют, известны. Всегда можно собраться за час.
— Пусть тот, кто дал мой номер, даст другой. Позвонишь в шесть вечера, скажешь адрес.
И Зуб разъединился.
Звякнул уборщице, которая присматривает за Йоссарианом в его отсутствие, сунул кое-что в дорожную сумку и вызвал такси. В ожидании поболтал с партнером, выдал лишний огромный собачий бисквит в виде кости.
Йоссариан принял и удалился с несчастным видом в темный угол квартиры к своей корзинке. Известно, что, когда он получает большой бисквит, вожак стаи собирается уходить. Значит, никаких прогулок. Это что-то вроде наказания, хотя пес не знает, в чем провинился. Бросил бисквит в корзинку, есть не стал. Будет еще много времени.
Через несколько минут послышался знакомый звук удаляющихся шагов. Потом хлопнула дверь.
33
Вскоре после 14:30 Рой Грейс покинул свою команду, пообещав вернуться к 18:30, и поехал к собственному дому. Надо забрать почту, оценить общее состояние, потому что завтра агент по недвижимости пришлет кого-то для осмотра; проведать золотую рыбку Марлона, посмотреть, насыпан ли корм в автоматическую кормушку. Это дело нельзя доверять Гленну в его нынешнем рассеянном состоянии из-за расстроенных чувств.
День солнечный, воздух прогрелся, рассылая первые обещания приближающейся весны. Проезжая по широкой Черч-Роуд, Рой неожиданно опечалился. Десяток лет назад он каждый раз испытывал здесь взволнованный трепет — через несколько мгновений будет дома. Дома, с обожаемой женщиной. С Сэнди.
