Виктор Глебов - Нежилец
Козерог прикрыл глаза и перевернулся на спину. Воспоминания были яркими и приятными. Он чувствовал себя уверенным, полным сил. Кали давала ему веру в себя. Без нее он бы погиб, стал ничтожным подобием человека, жалким существом, раздавленным горем. Но он преодолел себя и выжил! И благодаря ему будут жить другие. Мосты не должны рушиться, они должны стоять вечно!
Среда, 14 июня
Самсонов еле встал. Сгреб будильник и остервенело выключил звонок. Затем просунул ноги в тапочки и поплелся в туалет, продирая глаза. Через двадцать минут он уже сидел на кухне и, не ощущая вкуса, поглощал хлопья с молоком. Запив их крепким кофе, Самсонов немного взбодрился и, когда выходил из подъезда, был почти в форме.
Полицейский сел в машину, завел мотор и включил магнитолу. Выбрал композицию «Red Hot Chili Peppers» и поехал в управление. Распечатка с описанием трех катастроф и именами нескольких жертв была у него с собой.
Утро выдалось промозглое и серое. На небе, за угловатыми высотками, темнела полоса свинцовых туч – к южным районам приближался грозовой фронт.
Полицейский думал о Марине и Веронике, о демонах, гнездящихся в душах некоторых людей. Мир был полон зла, и он боролся с ним каждый день – по мере собственных сил и возможностей. Самсонов понимал, что сейчас у него есть возможность изловить человека, служащего тьме. У его противника была вера, вера фанатичная и слепая. Он губил жизни ради того, чтобы мосты были прочнее. Скорее всего, его к этому подвигла личная трагедия. Самсонов предполагал, что убийца потерял близкого человека. Это привело его к алтарю Кали, и он окунулся в царство мрака и крови.
Преступник не замечал противоречия: убивал одних ради спасения других. Вероятно, он считал, что одна жизнь стоит сотни, но Самсонов был уверен, что когда в подобных случаях в ход идет математика, в свои права вступает дьявол.
Первым, кого он встретил в управе, был Дремин.
– Доброго утречка, – мрачно поприветствовал его следак.
– И тебе, – кивнул Самсонов. – Давно пришел?
Дремин усмехнулся:
– Еле встал.
Он хотел что-то добавить, но тут у Самсонова зазвонил сотовый. Это оказалась Карина.
– Привет, – проговорил он, прижав трубку к уху.
– Привет! Как дела?
– Нормально. А у тебя?
– Ну, я соскучилась. Когда мы увидимся?
Самсонов замялся:
– Не знаю, если честно.
– А что? – В голосе девушке послышалась настороженность. – Ты еще не освободился, что ли?
– Пока нет.
– Слушай, Валер, ну не сутками же ты работаешь?!
– Ведем одно дело, нужно расследовать все очень быстро. – Самсонов подумал о Веронике. Жива ли она еще? Может, убийца водит полицию за нос и девушка уже мертва? Хотелось бы надеяться, что нет, но сколько подобных примеров знает история уголовного розыска!
– Что, нет ни одной свободной минутки? – Голос Карины звучал недоверчиво.
Самсонов вздохнул:
– Пока нет.
– Но дома-то ты бываешь?
– Иногда. Плохо то, что я не могу предугадать, когда буду, а когда нет.
– Понятно. – Небольшая пауза. – Ты от меня ничего не скрываешь?
– Нет, ты о чем?
– Может, у тебя другая появилась? В последнее время ты что-то совсем про меня забыл.
Самсонов невольно улыбнулся.
– Да ну что ты! – поспешил он успокоить девушку. – Все нормально. Просто действительно зашиваюсь на работе.
– Ты обязан выкроить для меня минутку! – безапелляционно заявила Карина. – Вернее, хотя бы пару часов. Папа скоро уезжает в длительную командировку, и он хочет познакомиться с тобой до этого.
Самсонов задумался, прикидывая, что можно сделать.
– Ну-у, – протянул он неуверенно, – давай попробуем пересечься завтра. Только ненадолго, – добавил он поспешно.
– А когда именно?
– Как получится. Пока не знаю. Договорились?
– Ладно. – Девушка вздохнула.
– Целую.
– Береги себя.
– Спасибо, ты золото! Ну все, пока.
– Счастливо.
Самсонов отключился.
– Хорошо, когда тебя понимают, да? – подмигнул Дремин.
– Не знаю, – отозвался следователь, убирая мобильник.
– Как это? Я же слышал, как Карина тебя «отпустила».
– Ну, да. Отпустила. Только ты голоса ее не слышал.
– Да?
Самсонов кивнул.
– Блин! – понимающе вздохнул Дремин. – Сочувствую. Ничего, когда мы нашего парня поймаем, будешь ходить героем.
– Это последнее, о чем я думаю.
– Понимаю. Это я так.
Самсонов махнул рукой:
– Да все нормально. Просто сейчас такой период.
– Ну-ну! – скептически усмехнулся Дремин. – Покой нам только снится.
* * *Самсонов сидел у себя в кабинете и пил маленькими глотками обжигающий кофе.
Он закончил проверять семьи погибших во время обрушения мостов и не нашел ничего подозрительного. Выбрал пять человек, которых следовало опросить, так сказать, для очистки совести. Поручил это Рогожину.
Теперь перед ним лежали жетон с чашей и приглашение Чижиковой. На экране компьютера было открыто несколько статей: про Святой Грааль (чашу, из которой Христос пил на Тайной вечере, а затем в нее была собрана Его кровь); про чашу и змею – эмблему, которую часто можно увидеть на аптеках; про символику Апокалипсиса. На взгляд Самсонова, больше всего подходила именно последняя. Его заинтересовала одна цитата: «И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее; и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным». Оставалось выяснить, какое все это имеет отношение к мертвой стриптизерше.
Самсонов перевел взгляд на Дремина, закемарившего в кресле. Из-за тонких черных усиков следак был похож на уставшего испанского шулера – после бурной ночи, проведенной за зеленым столом.
– Эй! – позвал Самсонов.
– А?! – встрепенулся Дремин, принимая энергичную позу и часто моргая. – Что такое?
– Что ты думаешь о Чижиковой?
– В смысле?
– Кто дал ей вот это? – Самсонов постучал указательным пальцем по лежащему приглашению.
Дремин крякнул и потянулся за сигаретой.
– Есть у меня одна версия, – проговорил он.
– Выкладывай.
– Помнишь, хореограф в клубе сказал, что Анабэль любила игры в стиле садо-мазо? Я думаю, как раз по этой части она и специализировалась. Понимаешь?
– Считаешь, ее пригласили на… особую вечеринку?
– Угу. А что? Выглядит правдоподобно, по-моему.
Дремин повертел сигарету в пальцах, но закуривать, к облегчению Самсонова, не стал.
– В принципе, да. – Самсонов не мог не признать, что в словах следака есть рациональное зерно. – Вполне возможно.
– Так что, раз уж ты туда собираешься вместо нее, – на лице Дремина появилась глумливая ухмылка, – придется подготовиться.
– Пошел ты!
Следак нервно расхохотался:
– Ну прости, Валер, не удержался! Слушай, я к тому все это говорю, что не сойдешь ты там за бдсм-проститутку, понимаешь?
– Понимаю. Уж поверь, куда лучше, чем ты.
– Ну и? Не пойдешь?
– Пойду. Только не в качестве девочки по вызову, а как клиент.
– Да? – скептически приподнял брови Дремин. – А ты уверен, что вот эти причиндалы тебе помогут выдать себя за гостя? Может, такие жетончики только проституткам выдают.
– Вряд ли.
– А ну как спалишься?
– Ты же обещал меня подстраховать, так?
– Ага! – с готовностью кивнул следак. – Так-то так, но если тебя пырнут ножом, как только ты продемонстрируешь свой жетон, то я ничем тебе помочь…
– Не пырнут, – перебил Дремина Самсонов. – Сначала в любом случае постараются выяснить, где я это взял и зачем приперся.
– Очень мило! – скривился следак. – У меня прямо от сердца отлегло! Значит, всего лишь пытки? Ну, тогда я за тебя спокоен.
Самсонов досадливо поморщился.
– Слушай, успокойся, ладно? Если это просто садо-мазо-вечеринка, никто не станет меня прессовать. В таких развлечениях нет ничего противозаконного. Кроме проституток, конечно, но это не стоит того, чтобы кого-то мочить.
– Это ты так считаешь.
– Любой нормальный человек это понимает.
– Нормальный – может быть. Но мы говорим о людях, которым нравится хлестать друг друга по задницам!
– Слушай, давай прекратим этот спор, ладно? Ты и сам отлично понимаешь, что, если люди собрались поразвлечься, это еще не значит, что они кровожадные каннибалы-параноики.
Дремин поднял руки, как будто сдаваясь:
– Дело твое! Но я тебя предупредил. Когда тебя запакуют в черный латекс и заставят лизать сапоги, будет поздно.
– Надеюсь, ты появишься именно в этот момент.
Дремин усмехнулся:
– Ага! С кляпом в одной руке и наручниками в другой!
– Тебя примут как родного! – буркнул Самсонов.
– Этого-то я и боюсь. – Дремин наконец закурил. – Думаю, ты прав. Действительно, похоже на бдсм-вечеринку.
– На жетоне написано «Тайна», да еще чаша нарисована, а я нашел в Интернете цитату из Апокалипсиса, где говорится, что это символ блуда и всяких мерзостей, – сказал Самсонов.
