Питер Джеймс - Убийства в стиле action
Ведь он был когда-то механиком. Имел дело с техникой и электрикой. Но зачем надо было портить лифт?
Эбби усиленно соображала. Если он действительно знает, где она находится, почему просто не подкараулил? Чего добился, загнав ее в зависший лифт? Если хотел улучить момент, чтобы забраться в квартиру, почему не дождался, когда она просто уйдет?
А может быть, ей в панике кажется, что дважды два пять?
Может быть. А может быть, и нет. Неизвестно. Поэтому почти весь вчерашний день, вопреки обычаю, оно не выходила за воскресными газетами, не сидела перед телевизором, а торчала на этом самом месте, глядя вниз на улицу, слушая через наушники уроки испанского, вслух повторяя слова и фразы.
Воскресенье выдалось скверное, юго-западный ветер налетал с Ла-Манша, дождь поливал тротуары, машины, прохожих, хлестал в лужи.
Сквозь него Эбби ястребиным взглядом следила за машинами и прохожими. Едва проснулась, осмотрела припаркованные автомобили. Со вчерашнего вечера только два новых. На соседней улице негде поставить машины, поэтому владельцы, отыскав свободное место, там их и оставляют до следующей поездки. А как только уедут, место занимает новая машина, и по возвращении им приходится парковаться на других улицах.
Вчера являлись два визитера – фотокорреспондент из «Аргуса», которого она отшила по домофону, и смотритель Томаш с извинениями, видно обеспокоенный, как бы Эбби не пожаловалась начальству. Сказал, что, должно быть, рабочие перегрузили лифт и повредили трос. Но он не смог убедительно объяснить, почему не сработала установленная в его квартире сигнализация. Заверил, что обслуживающая их компания уже работает, однако, учитывая повреждения, которые нанес пожарный, лифт починят через несколько дней.
Эбби постаралась поскорее от него избавиться и снова принялась рассматривать улицу.
Позвонила матери, которая не сообщила о каких бы то ни было странных телефонных звонках. Эбби вновь соврала, будто она в Австралии и у нее все прекрасно.
Иногда телефонные письменные сообщения по ошибке попадают на другой номер. Может быть, это тоже ошибка?
«Я знаю, где ты».
Может быть.
Возможно, застряв в лифте, она в панике вывела ложное заключение? Мысль утешительная. Только успокоение – единственная роскошь, которую нельзя себе позволить. Уже известно, как это рискованно. Известно, что можно спастись, только держась настороже двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, сколько бы это ни продолжалось.
Единственное, что заставило ее вчера улыбнуться, – еще одна любимая строчка.
«Женщину любишь не потому, что она красива. Она красива потому, что ты ее любишь».
Эбби ответила:
«Красота привлекает внимание, а душу привлекает душа».
За все воскресенье Эбби на улице так ничего и не увидела. Ни один незнакомец за ней не следит. Никакого Рики. Только дождь. Только люди. Жизнь идет своим чередом.
Нормальная жизнь.
В которой она не участвует, обещая себе, что это ненадолго. Скоро все переменится.
37
Октябрь 2007 года
Дождь барабанит по крыше, фургон пошатывается под порывами ветра. Даже тепло одетый, он мерзнет, лишь время от времени осмеливаясь запустить мотор, чтобы не привлекать внимание. По крайней мере, есть удобный матрас, книжки, рядом кафе «Старбекс», музыка из проигрывателя. Неподалеку на променаде общественный туалет с раковинами, без всяких камер наблюдения. Очень удобно.
Однажды он прочел в книге: «Секс – самое забавное, чем можно заниматься без смеха».
Неправда. Месть порой тоже забавна. Почти так же, как секс.
На стекле пассажирской дверцы фургона по-прежнему приклеена картонка с надписью красными чернилами: «Продается», хотя он его уже купил за триста пятьдесят фунтов наличными. Известно, что Эбби очень наблюдательна, ежедневно осматривает машины. Не стоит снимать табличку, внушать ей подозрения. Пускай прежний владелец злится на звонки других покупателей. Он купил фургон не затем, чтобы ездить, а для наблюдения. Из него видны все окна ее квартиры.
Замечательная стоянка. На стекле квитанция на оплату парковки и свидетельство о техосмотре. Документы действительны еще три месяца.
К тому времени его уже давно тут не будет.
38
Октябрь 2007 года
Каждый раз одно и то же, черт побери. Какой бы решимости ни набирался Рой Грейс, отправляясь в начальственную резиденцию, она испаряется сразу же по прибытии.
Мэллинг-Хаус, где сидят высшие чины главного управления полиции Суссекса, всего в пяти минутах езды от его офиса. Но атмосфера тут как на чужой планете. Больше того, проезжая через поднявшийся шлагбаум на посту охраны, попадаешь вообще в другую вселенную.
Из хаотичного комплекса построек на окраине Льюиса – окружного центра Восточного Суссекса – осуществляется административное руководство действиями пяти тысяч офицеров и служащих суссекской полиции.
Особенно выделяются два здания. В одном, трехэтажном, из стекла и красного кирпича, в футуристическом стиле, находится штаб управления, бюро регистрации преступлений и следственный отдел, служба приема сообщений, компьютерный центр. Другое – импозантный кирпичный особняк в стиле королевы Анны, бывший некогда частной усадьбой, ныне занесенный в список особо ценных памятников архитектуры, – дало название самому штабу.
Мэллинг-Хаус высится в гордом одиночестве среди расползающихся во все стороны автостоянок, убогих одноэтажных сборных домиков, современных построек с плоскими крышами. Одно из зданий – темное, без окон – всегда напоминает Грейсу йоркширскую текстильную фабрику. В особняке находятся офисы главного констебля, его заместителей и помощников, в том числе Элисон Воспер; здесь же располагается вспомогательный персонал и многочисленные старшие офицеры.
Грейс нашел место для своего «альфа-ромео» и направился к кабинету Элисон Воспер на нижнем этаже в передней части особняка. За широким окном открывается вид на гравийную подъездную дорожку и круглый газон позади. Приятно было бы работать в таком кабинете, думал он, в тихом оазисе, подальше от тесных пещер Суссекс-Хаус. Иногда кажется, с удовольствием согласился бы на ответственный пост – с сопутствующими властными полномочиями, – однако неизвестно, сумел бы он приноровиться к здешним нравам. Особенно к дьявольским хитросплетениям политкорректности, которые для крупной шишки гораздо важнее, чем для рядового сотрудника.
Сегодня заместительница главного констебля твой лучший друг, а завтра злейший враг, каковым, кажется, уже давно остается для Грейса. Начальница редко предлагает посетителям сесть, чтобы визиты были исключительно деловыми и краткими.
Сегодня Грейсу посиделки ни к чему. Он желал произнести сердитую речь стоя, с высоты своего роста.
Элисон Воспер не обманула его ожиданий. Окинула твердым холодным взглядом:
– Слушаю, Рой.
Он почувствовал себя мальчишкой перед директором школы.
В это утро заместительница главного констебля, женщина сорока с чем-то лет, с тонкими, консервативно коротко стриженными волосами, обрамляющими суровое, но привлекательное лицо, определенно не радовалась жизни. В положенном ей по штату темно-синем костюме с белой накрахмаленной блузкой она сидела за широким, безупречно аккуратным письменным столом из палисандрового дерева, и на лице ее было ярко выраженное раздражение.
Грейса всегда удивляло, как начальство умудряется сохранять свои письменные столы в такой нетронутой чистоте. На его рабочем месте всегда царит хаос. Груды папок, оставшаяся без ответа корреспонденция, ручки, квитанции, бумаги исходящие, бумаги входящие, да мало ли еще что. Чтобы выйти на самый верх, наверное, надо обладать талантом к бумажной работе, которым его природа не наградила.
Ходят слухи, будто три года назад Элисон Воспер перенесла операцию по поводу рака груди. Но слухи так и останутся слухами, поскольку ее ограждает глухая стена. Тем не менее за полицейским щитом просматривается некая хрупкость и беззащитность. По правде сказать, выглядит она недурно, карие дымчатые глаза порой смешливо щурятся, словно бы призывая к флирту. Но только не нынешним утром.
– Спасибо, что уделили мне время, мэм.
– Буквально пять минут.
– Постараюсь уложиться.
Черт побери. Уверенность рушится.
– Хочу с вами поговорить о Кэссиане Пью.
– О суперинтенденте Пью? – переспросила Элисон Воспер, как бы тонко напоминая о должностном положении нового сотрудника.
Грейс кивнул.
– Ну так что же? – В ожидании начальница широко развела руками.
Руки у нее ухоженные, с тонкими запястьями и идеальным маникюром, но почему-то выглядят несколько старше всего остального. Крупные мужские часы словно напоминают, что хотя полиция уже не чисто мужская, но мужской дух в их владелице преобладает.
