Питер Джеймс - Мертвый, как ты
Грейс нахмурился:
— Поподробнее можешь?
— Ее изнасиловали с помощью ее же собственной туфли.
Грейс поспешно раздвинул груды документов, ища ручку и блокнот.
— Как ее зовут?
— Роксанна… Рокси Пирс. — Алкорн повторил фамилию по буквам. — Адрес: Хоув, Дроуввэй, семьдесят шесть. Она владелица рекламного агентства в Брайтоне, а ее муж занимается компьютерами. Вот и все, что нам пока известно. Я уже вызвал бригаду криминалистов; сейчас еду к ней домой. Если хочешь, по пути прихвачу и тебя.
Ну что ж, подумал Рой, заодно можно будет поподробнее расспросить Алкорна. Особенно если дело передадут в их управление.
— Да, спасибо!
Нажав отбой, он посидел немного не шевелясь, собираясь с мыслями.
Мысли крутились вокруг одного: Туфельщика. Всю неделю подотдел нераскрытых преступлений занимался им как одним из главных подозреваемых. Во всяком случае, проследили общие черты прежних нападений, имевших место в 1997 году, и нападения на Николу Тейлор, произошедшего 31 декабря в отеле «Метрополь».
У нее забрали туфли. Вот первое общее звено. Правда, в 1997 году Туфельщик забирал только одну туфлю и трусики жертвы. У Николы Тейлор забрали обе туфли и всю одежду.
Где-то в груде документов у него на столе лежит толстая папка с профилем преступника, или, как сейчас это называют, «Отчет о поведении преступника». Отчет составил доктор Джулиус Праудфут, совершенный чудак, психолог-криминалист.
Грейс усомнился в возможностях Праудфута еще при первом знакомстве — в 1997 году, когда он искал пропавшую Рейчел Райан. Но с тех пор он советовался с доктором по ряду дел.
Он настолько погрузился в отчет, что даже не заметил, как, щелкнув, открылась дверь его кабинета и по ковру проскрипели шаги.
— Здорово, старичок!
Грейс, вздрогнув, вскинул голову и увидел Гленна Брэнсона.
— В чем дело? — спросил он.
— Дело в моей жизни. Вот, хочу с ней покончить раз и навсегда.
— Отличная мысль! Только не здесь. Мне и без тебя дерьма хватает.
Брэнсон обошел вокруг его стола и посмотрел через плечо на документы. Некоторое время почитал, а потом сказал:
— Ты в курсе? Твой Джулиус Праудфут совсем съехал с катушек. Знаешь, что про него говорят?
— Ну и что? Ты тоже наверняка съехал с катушек, раз пошел служить в полицию.
— И женился.
— И это тоже. — Грейс широко улыбнулся. — Какие у тебя еще для меня перлы мудрости?
Брэнсон пожал плечами:
— Да я так, помочь хотел, и все.
Грейс подумал, но вслух не сказал: ему бы сейчас в самом деле не помешало, если бы Брэнсон вдруг исчез. И перестал замусоривать его квартиру. И портить его проигрыватель, и рыться в его драгоценной коллекции виниловых пластинок.
Вместо этого он поднял голову, посмотрел на друга и спросил:
— Хочешь отвязаться или в самом деле желаешь помочь?
— Как мило сказано! Тут не устоишь!
— Вот и отлично! — Грейс передал Брэнсону отчет доктора Джулиуса Праудфута о Туфельщике. — Выпиши для меня все самое главное к вечерней оперативке. Уложись где-нибудь в двести пятьдесят слов, не больше, чтобы наш новый шеф сумел все усвоить.
Брэнсон поднял папку, пролистал страницы.
— Твою мать! Двести восемьдесят две страницы! Полная жопа!
— Лучше не скажешь, друг.
32
9 января, пятница
Отец Роя Грейса был самым махровым полицейским из всех полицейских. Джек Грейс поучал сына: быть полицейским — значит смотреть на мир совершенно не так, как все остальные. Он называл это «здоровой бдительностью».
Рой отцовских наставлений не забыл. И сам по-особому оценивал окружающий мир. Вот и сейчас, ясным, морозным январским утром, он окидывал цепким взглядом шикарные дома на Ширли-Драйв. Расположенная почти на окраине мегаполиса улица застроена большими, красивыми особняками. Такие не по карману честному сотруднику полиции. На Ширли-Драйв живут люди состоятельные: зубные врачи, банкиры, автодилеры, юристы, местные и лондонские бизнесмены и, конечно, как и всегда в таких местах, несколько криминальных авторитетов. Поселиться на Ширли-Драйв — мечта любого обывателя. Если живешь на Ширли-Драйв или неподалеку, можно считать, что жизнь удалась.
По крайней мере, так полагали все проезжающие мимо — если, конечно, не обладали специфическим взглядом полицейского.
Рой Грейс на зрение не жаловался. А еще гордился прекрасной, почти фотографической памятью. Сидя рядом с Дэвидом Алкорном, который вел служебный фордик мимо игровой площадки, Грейс один за другим вспоминал здешние особняки. Жизнь удалась? Ха! Вот дом одного крупного рэкетира, которого охраняет большое начальство. И дом владельца сети борделей. А совсем недалеко обитает местный наркобарон.
От хорошо сшитого серого костюма Дэвида Алкорна, невысокого шатена, разменявшего шестой десяток, исходил неистребимый запах табака. В районе Ширли-Драйв он выглядел не совсем уместно. Несмотря на внешнюю жесткость, в глубине души он был человеком мягким.
Повернув на Дроуввэй, Алкорн заметил:
— Вот где охотно поселилась бы моя старушка!
— Ну так в чем проблема? — ответил Грейс. — Переезжай!
— Мне платят сотни на две меньше, чтобы я мог позволить себе здесь самое дешевое съемное жилье, — отвечал Алкорн. — И это еще не все… — Он помолчал. — Знаешь, о чем я думаю?
— О чем?
Грейс наблюдал, как мимо, один за другим, проплывают особняки. Справа они проехали супермаркет фирмы «Теско». Слева — молочную с каменным фасадом под старину.
— Твоей Клио тоже бы здесь понравилось. Да, здесь бы очень понравилось такой классной дамочке, как она.
Алкорн ударил по тормозам. Они остановились.
— Вон там, справа!
Пока они ехали к дому по короткой, обсаженной лавровыми кустами аллее, Грейс искал взглядом камеры видеонаблюдения, но не заметил ни одной. Зато над козырьком крыльца мигал огонек охранной сигнализации.
— В порядке домик, а? — спросил Дэвид Алкорн.
И не просто в порядке, черт бы его побрал, а просто такой, что дух захватывает! Будь у Грейса деньги, чтобы спланировать и построить дом своей мечты, он охотно взял бы особняк Пирсов за образец.
Ослепительно-белый и изящный, как античная скульптура. Сочетание строгих, холодных прямых линий и плавных изгибов; архитектор явно знал толк в своем деле. Дом разноуровневый; огромные панорамные окна, на крыше — солнечные батареи. Даже цветы и кустарники, растущие вдоль стен, как будто модифицировали на генном уровне по желанию владельцев. Дом не выглядел огромным; вполне нормальное жилище для одной семьи… Грейс вдруг подумал: а приятно возвращаться в такой дом каждый вечер после работы!
Он приказал себе выкинуть из головы посторонние мысли. Особняк Пирсов — место преступления. Надо постараться выжать из него все, что можно. Они остановились за небольшой патрульной машиной, рядом с которой стоял констебль, крепкий мужчина лет сорока. Он охранял кусок аллеи и крыльцо, обтянутые сине-белой лентой. Такой же лентой обнесли и ворота большого пристроенного гаража.
Они вылезли из машины, и констебль, воспитанный еще в добрых традициях старой школы, педантично ввел их в курс дела и рассказал, что он увидел утром, когда приехал на место преступления. Он сообщил, что бригада экспертов-криминалистов уже в пути. Алкорн успел рассказать Грейсу все, что ему стало известно; констебль не особо много добавил к его рассказу. Грейс узнал лишь одну важную деталь: жертва, приехав домой, видимо, выключила охранную сигнализацию.
Пока они разговаривали, к дому подъехал маленький белый микроавтобус, из которого вышел старший криминалист Джо Тиндалл. Грейсу часто доводилось работать с ним вместе; он считал Тиндалла довольно раздражительным субъектом.
— Пятница, — буркнул старший криминалист, вместо приветствия. — У тебя, Рой, тоже выходные в задницу пошли?
Грейс подумал: от такой физиономии, как у Тиндалла, наверное, скисает молоко.
— Я все прошу преступников, чтобы выходили на работу в понедельник, но они меня не слушаются.
— У меня сегодня билеты на Стиви Уандера. Если не пойду, подружка меня бросит.
— Джо, каждый раз, как мы с тобой встречаемся, у тебя пропадают билеты на какой-то концерт.
— Вот именно. В отличие от половины моих коллег мне приятно сознавать, что помимо работы у меня есть еще и личная жизнь!
Тиндалл многозначительно посмотрел на Грейса, затем извлек из багажника стопку бумажных пакетов и синие бахилы и раздал их всем присутствующим.
Присев на задний порожек микроавтобуса, Рой Грейс натягивал на себя бумажный комбинезон и, как всегда, мысленно проклинал дизайнера: невозможно было натянуть штанины, не порвав их. Потом он старательно сунул руки в рукава. Он радовался, что одевается не при посторонних, потому что почти невозможно влезть в дурацкий комбинезон, не превратив себя в посмешище. Кое-как справившись с комбинезоном, он с трудом нагнулся и надел на туфли целлофановые бахилы. Потом натянул на руки перчатки.
