Джин Корелиц - Ты должна была знать
– Основная заслуга принадлежит Салли, – возразила Грейс. – И конечно, Спенсерам. Нужно отдать им должное.
– Разумеется. Правда, придется это делать за глаза…
– Возможно, у них были уважительные причины, – пожала плечами Грейс. – И вообще, дареному коню в зубы не смотрят. К тому же, признайтесь, есть какой-то особенный шик в том, чтобы провести аукцион в отсутствие хозяев. Можно считать, что мы облегчили им жизнь. Прямо как мышки в «Портном из Глостера»[21].
– Наша ситуация больше напоминает поговорку «кот из дома, мыши в пляс», – возразил директор. – Готов поспорить, кто-то из гостей весь вечер строил планы, как бы проникнуть наверх, в святая святых.
– А женщины сгорали от желания посетить гардеробные! – подхватила Грейс.
– От такого удовольствия и я бы не отказался, – рассмеялся Роберт.
– А где Джулиан? Не смог прийти? – спросила Грейс. Она бывала в театре, где Джулиан служил арт-директором, и видела новую постановку – это была сложная экспериментальная интерпретация «Процесса» Кафки, которую Грейс очень хотелось бы всесторонне обсудить.
– Увы, – вздохнул Роберт, – Джулиан на театральной конференции в Лос-Анджелесе. А ваш муж куда подевался? Видел мистера Сакса на аукционе, а теперь он куда-то пропал…
– Джонатану позвонили из больницы. Пришлось срочно ехать к пациенту.
Грейс заметила, как лицо Роберта исказила гримаса. Такова была реакция большинства людей, стоило упомянуть слово «больница» применительно к работе Джонатана.
– Господи, – будто по команде предсказуемо покачал головой Роберт. – Как он только выдерживает?..
Грейс вздохнула:
– Джонатан и его коллеги делают все, чтобы помочь этим детям. Используют инновации, идут по пути прогресса.
– И что, он есть? В смысле, прогресс?
– Ну разумеется, – ответила Грейс. – Хотя, к сожалению, не такой быстрый, как хотелось бы. Но успехи налицо.
– Не представляю! Ездить в больницу каждый день… Когда у матери Джулиана был рак ободочной кишки…
– Мои соболезнования, – автоматически вставила Грейс.
– Спасибо. Года четыре назад она месяц пролежала в больнице, а перед смертью еще несколько недель. Когда все было кончено, и мы в последний раз вышли оттуда, сразу подумал – надеюсь, больше мне в этом месте бывать не доведется. Куда ни посмотришь, всюду боль и страдания.
Будь здесь Джонатан, подумала Грейс, непременно объяснил бы Роберту Коноверу, что работа, конечно, тяжелая и эмоции сильные, однако для врача настоящая привилегия иметь возможность помочь и утешать несчастных родителей, которые, замкнувшись в своем горе, отгораживаются от всех. Ведь болезнь маленького сына или дочери – самое страшное событие для отца и матери. Джонатан обязательно сказал бы, что, хотя вылечить ребенка удается не всегда, зато можно облегчить боль. Для Джонатана это значило очень много, так же как и для родителей маленького пациента. Джонатану тысячу раз задавали в разных вариациях вопрос, как он может выполнять такую работу. И всякий раз он отвечал без малейшего раздражения, с широкой улыбкой.
Однако Джонатана здесь не было, а Грейс не чувствовала себя вправе озвучивать его доводы.
– Это очень тяжело, – просто сказала она Роберту.
– Боже… Я бы вообще в такой обстановке работать не смог. – Роберт обернулся, чтобы приветливо, но сдержанно поздороваться с мужчиной, опустившим тяжелую руку ему на плечо. Потом Роберт снова повернулся к Грейс: – От меня бы все равно никакой пользы не было. Рыдал бы, не просыхая. Даже когда выпускников не берут в колледж, о котором они мечтали, и то расстраиваюсь, а тут…
– Да, – сухо произнесла Грейс, – это, конечно, огромная трагедия.
– Нет, серьезно, – возразил Роберт. Кажется, шутить по данному поводу директор был не настроен.
– Это очень трудная работа, зато Джонатан помогает людям. Так что дело того стоит.
Роберт кивнул, хотя ответ его, кажется, не удовлетворил. Грейс запоздало задумалась, почему подобные рассуждения не считаются грубостью. Разве кому-нибудь придет в голову заявить человеку, который чистит отстойники: «Не представляю, как ты можешь заниматься этим каждый день!» Подобные выпады – не что иное, как неуважение, скрывающееся под вежливой маской, подумала Грейс. Однако, возможно, она просто неправильно интерпретировала намерения Роберта.
– У меня отличные новости насчет вашего маленького ученика, – сменил тему директор. – Он отлично справляется со школьной программой.
Грейс смущенно улыбнулась. Конечно, она и без Роберта знала, что Генри отличник. Ее сын очень умный мальчик – хотя это, разумеется, скорее результат удачной генетики, чем осознанных стараний, а значит, хвастаться тут нечем. Однако Генри добросовестно и трудолюбиво сидел над уроками, так что его интеллектуальные способности ни у кого не вызывали раздражения. Генри не был одним из тех детей, которые хвастаются или, еще хуже, скрывают свои таланты, потому что не хотят выделяться на общем фоне или не желают, чтобы на них обращали особое внимание. И все же неловко было обсуждать эту тему сейчас. У Грейс возникло ощущение, будто она явилась на особо роскошное родительское собрание, где форма одежды – строго вечерняя.
– Больше всех Генри в этом году нравится учитель математики, – честно сказала Грейс.
Тут к ним подбежала Салли Моррисон-Голден и обняла Роберта за плечи, но скорее не из дружеского расположения, а для того, чтобы сохранить равновесие. Салли определенно была пьяна, причем, судя по неустойчивым покачиваниям на высоких каблуках и бледно-розовому следу от помады на левой щеке, довольно сильно. Видимо, после того как выручку подсчитали – или хотя бы примерно оценили сумму, – Салли решила расслабиться, и ей это удалось. Даже чересчур.
– Вы организовали прекрасный вечер, – дипломатично заметил Роберт.
– Да уж, – несмотря на заплетающийся язык, тон прозвучал язвительно. – Спасибо хозяевам, что пришли…
«Неужели до сих пор не успокоилась?» – удивилась Грейс.
– Не важно, – сказала она Салли. – Мы отлично провели время и вдобавок собрали кругленькую сумму. А особенно приятно было провести аукцион в такой потрясающей квартире. Правда, Роберт?
Голос Грейс прозвучал почти умоляюще. Только бы директор догадался подхватить тему…
– Жаль, что я тут не живу. Сейчас не надо было бы тащиться домой, – добродушно пошутил Роберт. – А еще мне бы принадлежала картина Фрэнсиса Бэкона – вон та, над диваном. Неплохо, да?
Поцеловав и Грейс, и Салли в щеку, Роберт откланялся. У Грейс этот факт ни малейшего сожаления не вызвал.
– Встретилась с Малагой? – спросила Салли. – Она тебя искала.
– Искала? – нахмурила лоб Грейс. – Зачем?
– Нет, ты видела, как вокруг нее мужики крутились? Только что слюни не пускали! Ни дать ни взять собаки Павлова. Мы с Амандой всю голову сломали, как ей это удается. А Джилли Фридберг едва скандал не закатила. Еще бы, бедняжка мужа от этой особы чуть не силой оттаскивала…
Грейс даже пожалела, что пропустила такое представление. С неопределенной улыбкой она сдержанно ответила:
– Малага и впрямь выглядела неплохо.
Салли покачнулась и застыла на носках, будто балерина в пуантах. Впрочем, ее каблуки скорее напоминали котурны. Затем Салли нетвердой походкой направилась в столовую. Грейс, которой уже не терпелось уехать, отправилась на поиски Сильвии.
– Может, уже можно уходить? – спросила Грейс. – Как считаешь?
– Не можно, а нужно, – отозвалась Сильвия. – Заметила, как охранники на нас пялятся? Еще немного, и взашей выталкивать начнут.
– Отлично, – облегченно вздохнула Грейс. Конечно, персоналу не терпится поскорее освободиться. Однако Грейс опасалась, что Салли захочет задержаться как можно больше или даже разобрать весь вечер по косточкам, уютно устроившись под шедеврами Поллока. – Тогда я пошла. Устала, сил нет.
– А где Джонатан? – поинтересовалась Сильвия. – Я же его вроде видела.
– Да, Джонатан приезжал, – не стала отпираться Грейс. – Но его вызвали к пациенту, и пришлось срочно мчаться в больницу.
– Слоун-Кеттеринг? – уточнила Сильвия, будто Джонатан работал где-то еще.
Грейс уже мысленно приготовилась к следующему раунду рассуждений на тему «и как он выдерживает?», но, к счастью, Сильвия нашла в себе силы сдержаться и просто промолчала. Грейс удалось благополучно скрыться, не будучи остановленной никем из знакомых. Ей хотелось быть дома, когда приедет Джонатан, чтобы поддержать мужа, если понадобится. А если верить многолетнему опыту, такая необходимость, скорее всего, возникнет. Джонатан ездил в Бруклин к родителям умершего восьмилетнего пациента, а потом еще в больнице случился какой-то кризис. Во сколько бы муж ни приехал домой, он будет в полном раздрае. Джонатан так глубоко переживает чужие беды!
Часть вторая
Во время
Глава 6
