Сергей Белкин - Беглец-Шоу
На часах было без пяти семь – пора устанавливать закладку.
7часов,4-й день.
Впереди показалась заправочная станция, и Джон успел уйти вправо, чтоб въехать на ее территорию. Увидев, что здесь есть мойка и маленькое кафе, Джон подозвал рабочего и сказал ему, что хочет не только заправиться и вымыть машину, но и проверить сход-развал и балансировку: кажется, появилась какая-то вибрация. Потом Джон установил на внутреннюю сторону дверцы кнопку, активизировал ее и, отдав ключи рабочему, медленно отправился в кафетерий.
40Адама Ковалёваса раздирали двойственные чувства.
С одной стороны – чувство удовлетворения: разбойника вычислили, он заблокирован в доме, и все идет по плану. Более того, назревавший было конфликт с госпожой Дуней, улажен: она сегодня утром получит возможность отлично поохотиться. Для нее оборудовали местечко на крыше дома, откуда все будет хорошо видно. Куда бы "зверь" ни уходил, у нее будет возможность пострелять.
С другой стороны, Адаму докучало и чувство недовольства: Адам не очень-то хотел, чтоб эта стерва пристрелила "разбойника". Хоть и будет за все заплачено, хоть и отработана дальнейшая инсценировка на случай досрочной смерти "разбойника", но сам Адам тоже вошел в азарт, и игра ему становится все более и более интересна.
Кроме того, совершенно случайно оказалось, что операция, назначенная на ранее утро, будет происходить практически напротив офиса компании! Самому можно будет за всем пронаблюдать с балюстрады, примыкающей к офису "Астрал Гейм". По такому случаю стоит остаться ночевать в офисе, а с первыми лучами утреннего света Адам переместился на балюстраду и велел подать туда кофе и сигару.
Так, пытаясь насладиться утренней панорамой ненавидимого им города, Адам встретил рассвет. В бинокль он все хорошо видел: и "охотников" и "егерей" и саму госпожу Дуню… Полковник, находившийся где-то там, на месте, докладывал ему о каждом подготовительном шаге. В ожидании начала становилось все интереснее и интереснее.
41
Зайдя внутрь стекляшки-кафетерия, Джон сразу прошел в туалет. Рядом с туалетом оказался маленький коридорчик, связывавший подсобные помещения с задним входом. Джон выглянул во дворик и обнаружил, что из него есть выход в переулок, круто поднимающийся вверх от набережной. Джон, не дожидаясь, пока его кто-нибудь заметит, вышел в переулок и, пройдя несколько метров, дошел до перекрестка.
На стене большого жилого дома Джон прочитал надпись на мемориальной доске: "В этом доме с 1995 г. по 1999 г. жила и работала выдающаяся правозащитница, борец с тоталитаризмом и Мировым Злом Лера Патриковна Старосадская".
Задержав ненадолго взгляд на выдающемся – в прямом смысле – горельефе, изображавшем, портрет правозащитницы, Джон взглянул направо и, увидев, что отходящая от перекрестка кривая улочка называется "Большой Саввинский пер. – Биг-Саввин Лэйн", обрадовался и, не мешкая, направился туда.
Вскоре Джон увидел вывеску над воротами: "Мастерские Товарищества Кружевных мануфактур в Хамовниках". Справа от ворот была проходная с маленьким магазинчиком.
В столь ранний час в магазине никого не было, даже продавца. Однако, стоило Джону подумать, что надо бы кого-нибудь позвать, из соседней комнаты вышла молодая женщина с русой косой в старинном расшитом сарафане:
– С добрым утром! – улыбнулась она.
– С добрым утром, – ответил Джон.
– Не могу ли вам помочь? – продолжала улыбаться продавщица.
– Да я, – замешкался Джон, – Мне, вообще-то, нужна Мария Ивановна.
– Марь Иванна? – переспросила красавица, – А она сегодня будет с двух часов.
– С двух? – задумчиво переспросил Джон.
– Подождите, я сейчас уточню, – девушка открыла журнал и уверенно повторила, – Да, точно. Сегодня она с двух до восьми вечера, а завтра с восьми утра до двух дня.
– Спасибо, я тогда попозже зайду.
– Милости просим, – ответила девица, – может, что-нибудь передать?
– Нет, спасибо, я сам зайду. До свидания.
– Всего доброго, – ответила продавщица.
"Милая девушка…Хорошо, если она меня не узнала, – подумал Джон, – Вроде бы не узнала… А вообще-то, надо поменьше показываться кому-либо на глаза. Думаю, что сегодня на телевидении будет просто дикий вой после моих художеств в зоопарке".
Джон шел по малолюдному переулку, в который выходили, в основном тыльные стороны каких-то учреждений или предприятий, и размышлял.
"Итак, предстоит вернуться сюда к двум часам. До этого надо не просто где-то пересидеть, а и установить эту чертову кнопку. Причем надо ее поставить так, чтоб попытаться дать им ложное направление поиска. Утреннюю кнопку я установил прямо здесь, на набережной. Обо мне обязательно расспросят и работников заправочной станции и всех, кто тут в округе находится. Так что, возвращаться в этот район будет опасно в любом случае. С другой стороны, если я выдам и второй сегодняшний сигнал из этого района, они, скорее всего, решат, что уж после второго сигнала я точно куда-нибудь как можно дальше смоюсь. Они ведь непрерывно и профессионально изучают мою психологию и мое поведение. Я уже однажды, в самом начале выдал два сигнала из одного места – Выхино. И больше никогда туда сам не возвращался. Затем было Шоссе Энтузиастов, потом старушкина квартира в Измайлово, потом в игру вступил Николай Иванович и пустил мою кнопку "вниз по матушке по Яузе". Следующую кнопку я оставил во дворе бывшего конструкторского бюро, затем кнопка уехала на поезде куда-то от Каланчевки, потом кнопку увез фургон с Мясницкой, потом опять было Выхино, куда кнопку отвез Виктор Николаевич. Наконец, последняя кнопка вот-вот выйдет в эфир прямо отсюда – с Саввинской набережной, с борта джипа "Ниссан-Кардамон" Кстати, джип этот, конечно, сразу же был взят под наблюдение и к нему уже давно подъехали охотники. Так что, они уже должны начать прочесывать этот район".
Услышав звук автомобиля, видимо, свернувшего в кривой Саввинский переулок, Джон немедленно зашел в первый же двор с правой стороны: во-первых, не хотелось быть замеченным – в автомобиле вполне могли быть охотники, – во-вторых, была надежда, что этот двор окажется проходным и можно будет выбраться на набережную.
Двор оказался расположенным на крутом склоне и действительно был проходным – внизу, где возвышался старинный жилой дом, фасадными окнами глядевший на Москву реку, были видны проезды и проходы на набережную. Крутой склон зарос деревьями и кустарником, однако, при этом, благодаря дорожкам, скамеечкам, песочницам и прочим детским приспособлениям, выглядел ухоженным. Джон поспешил спрятаться за густыми кустами, боясь быть замеченным со стороны переулка, и оказался на уютной площадке со скамейкой, окруженной плотной зеленью.
На скамейке лежала оставленная кем-то вчерашняя газета, и Джон с ужасом увидел свое лицо на первой странице. Действуя бессознательно и, по существу, глупо, Джон порвал и скомкал первую страницу, затем тщательно уложил комок на дно рядом стоящей урны. Потом присел и, бездумно перелистывая оставшиеся страницы, продолжил размышления о возможных путях дальнейшего бегства.
По дорожке, идущей мимо уютного укрытия Джона, прошел дворник в оранжевом жилете, толкавший впереди себя тележку для мусора. Дворник внимательно изучал дорожку, высматривая, видимо, окурки и прочий мелкий мусор. Ловко манипулируя длинной палкой с заостренным крючком на конце, он подбирал все, что ему не нравилось, и отправлял это в тележку. На Джона он, к счастью, не обратил внимания.
Мысленно прикинув хотя бы примерное направление возможного движения, Джон пересек двор и, стараясь двигаться дворами параллельно набережной, устремился к Новодевичьему монастырю.
Так, оставаясь, как он думал, если не незамеченным, то, хотя бы неузнанным, Джон добрался до пруда, в стоячей воде которого отражалось синее небо, белые стены и расписные купола храмов Новодевичьего монастыря. Не приближаясь к воротам монастыря, где всегда было многолюдно, Джон обогнул пруд, встретив лишь парочку старушек, горячо обсуждавших удивительные достоинства нового слабительного препарата "Оупенхол".
Выйдя к эстакадам Хамовнического вала, Джон высмотрел проход для пешеходов, и вскоре оказался в тиши и прелести спортивной зоны Лужников.
В этой части зоны народу было мало. Где-то вдали, поближе к спортивным сооружениям, виднелись люди, а здесь, на берегу реки сидело два-три рыболова, да то там, то сям лежало несколько загорающих, и только вблизи моста, возле пристани, было подобие маленького пляжа, на котором загорало человек десять.
Джон направился к береговой отмостке и расположился посередине между рыболовом, спящим метрах в пятнадцати с удочкой в руках, и двух дремлющих девушек в купальниках слева. Джон разделся и с наслаждением улегся спиной на траву.
На противоположном берегу реки возвышалась зеленая громада Воробьевых гор, по реке плыл прогулочный катер, и Джон сразу понял, где окажется вторая кнопка сегодняшнего дня. Но впереди оставалось еще часа два безмятежного отдыха – если, конечно его какой-нибудь охотник или бдительный гражданин не признает.
