Виктор Каннинг - Письма Скорпиона
Джордж и Николя вошли в контору. Письменный стол Доротеи был аккуратно прибран. Зеленые картонные нарукавники лежали на подносе для исходящей почты, рядом с бронзовой карандашницей в виде лебедя. «Доротея обожает бронзовые безделушки», – заметил Джордж и невольно вспомнил, как она стояла у окна, полуобнаженная, со статуэткой Родена в руках. Константайн и Николя обыскали ее стол. Лежавшее там находилось в столь безукоризненном порядке, что, глядя на это, любой директор школы секретарш просиял бы от удовольствия.
В левом ящике отыскалась толстая тетрадь, откуда торчали ярлычки с буквами.
– Взгляни-ка сюда, – обратилась к Джорджу Николя, листая тетрадь.
Это был самодельный справочник по всем клиентам Лаборда. На его составление трудолюбивая Доротея потратила, должно быть, не один день кропотливой работы. В тетрадку были прилежно вклеены фото подопечных Франсуа, а напротив размещались все данные о них: имена, адреса, амплуа, гонорары – и еще отводилось место примечаниям. Так, с первого снимка на Джорджа смотрела некая Клеа Альбертин, брюнетка с влажными глазами, а примечание гласило: «Певица в кабаре. Для работы в театре непригодна. Имеет успех у мужчин. Не особенно».
– Что значит «не особенно»? – спросил Джордж.
– Давай не отвлекаться, – пожала плечами Николя.
– Хорошо, – согласился Джордж, вынимая из кармана снимки Элзи и Рикардо Кадима. – Пролистаем тетрадь до конца, посмотрим, что отыщется.
Но никого похожего на Элзи они не обнаружили, зато фото Рикардо Кадима попалось почти сразу и под собственным именем. Снимок был сделан гораздо позже фотографии, полученной от миссис Пиннок. У Кадима было длинное, гладкое, бледное лицо, высокий лоб, большая залысина (волосы остались только над ушами; темные, они были набриолинены и плотно прилегали к коже), слегка крючковатый нос и выразительный, даже, можно сказать, умный рот. Однако сведения о нем были довольно скудны.
Имя: Рикардо Кадим.
Сценический псевдоним – месье Мажик.
Адрес: агентство Лаборда, Париж.
Амплуа: работает в дорогих кабаре как фокусник-иллюзионист.
С кино, телевидением или театром не связывается.
Гонорар: по договоренности.
За неделю Кадим требует не меньше 800 фунтов.
Примечания: владеет английским, немецким, французским, итальянским, испанским. Не выступает в Англии или за пределами Европы. Работает с ассистенткой, жалованье которой включает в свой гонорар.
Джордж убрал тетрадь в стол и спросил в раздумье:
– Почему же он не выступает в Англии? Очень интересно…
– Вопрос в другом, – откликнулась Николя. – Где Кадим теперь?
– Думаю, мы это выясним. Когда я спросил Лаборда об Элзи, он похлопал по черной амбарной книге у себя на столе. Там и должны быть все новости о его клиентах. А все-таки он мерзавец: сказал, что давно потерял Кадима из виду. Знаешь, у меня создается впечатление, что мы с тобой вышли на крупное, хорошо организованное дело.
Дверь в кабинет Лаборда оказалась заперта, но ключи Эрнста подошли и к ней, так же как и к замку ящика письменного стола, в котором хранилась черная амбарная книга. А еще в ящике была увядшая веточка белого вереска, бутылка виски «Блэк энд Уайт» и пластмассовый стаканчик.
– Он – тайный алкоголик, – сказала Николя. – Наверное, напивается в стельку, а потом со слезами вспоминает о давней поездке в Хайленд.
– Это не хайлендский вереск. Это веточка средиземноморского растения. А теперь посмотрим, что у нас есть на месье Мажик – господина «Волшебство».
Полистав амбарную книгу, Джордж довольно быстро нашел в ней фамилию Кадима – она стояла в начале страницы, а ниже были перечислены его контракты и гонорары. Список получился такой длинный, что в одну колонку не уместился. Оказалось, Кадим за последние годы исколесил континентальную Европу от Стокгольма до Неаполя, а зарабатывал столько, что к нему было впору приставлять личного фининспектора. Гонорары его всегда значительно превышали восьмисотфранковый минимум. Последние две недели он работал в Каннах и закончил свои выступления сутки назад. Его новые гастроли начинались в ближайшую субботу в отеле «Лемпир» в Аннеси. Они должны были продлиться две недели, потом он уезжал за пределы Франции – в Испанию и Италию до самой осени.
Джордж бросил книгу обратно в ящик, к виски не притронулся – посчитал, рановато, – и обратился к Николя:
– Я думаю так: разберемся с делами здесь и в конце недели рванем в Аннеси. А сейчас надо аккуратно прибрать за собой, иначе Лаборд обязательно догадается, что у него побывали незваные гости.
Константайн бегло просмотрел остальные ящики письменного стола. Они были незаперты и ничего интересного не содержали.
Уже уходя из конторы, он пролистал телефонную книгу в надежде найти координаты Фрагонара. И не ошибся. Адрес у Эрнста, как припоминал Константайн, был тот же, что и в удостоверении личности.
… Они поехали на авеню Марсо, на площади Звезды повернули на авеню Ваграм, добрались до площади Терний. Эрнст жил довольно близко от Лаборда, встречаться им было нетрудно. Дом, где поселился Фрагонар, находился на улице Терний. Он стоял поодаль от дороги, в глубине дворика, в котором росло даже тюльпановое дерево. А еще там была небольшая клетка с тремя курочками-бантамками. Какой-то старик кормил их засохшими хлебными корками.
На вопрос Джорджа он, не отводя глаз от бантамок, буркнул: «Второй этаж».
– Какие красивые птицы, – сказала Николя, пытаясь задобрить старика.
Он мельком взглянул на нее и, растроганный, откликнулся:
– В городе, мадемуазель, я провел почти всю жизнь, но сердце мое принадлежит деревне. Вот я и гляжу на птиц – они переносят меня туда.
На площадку второго этажа, куда поднялись Джордж и Николя, выходили две двери. На одной была табличка «Тремпо», на другой – «Фрагонар». Джордж постучал по слову «Фрагонар», и скоро из-за двери послышалось французское: «Антрэ!»
Джордж и Николя шагнули за порог и сразу очутились в просторной гостиной-спальне с двумя дверями. Большую часть комнаты занимала огромная железная кровать, накрытая красным шерстяным одеялом. Над изголовьем висела бело-голубая гипсовая статуэтка Мадонны. Эрнст сидел у окна в кресле из лозы, положив ноги на порожек открытого балкона. Он был в рубашке с зеленым галстуком. На полу валялись листы воскресной газеты. Вошедших он оглядел без удивления.
– Не вставайте, – мрачно ухмыльнулся Джордж. – Мы с неофициальным визитом.
Эрнст кивнул, снял ноги с порожка и повернулся вместе с креслом лицом к вошедшим.
– Я видел, как вы шли по двору, – сказал он, потом оглядел Джорджа и спросил: – Вы ввязались в драку, месье?
– Другого выхода не было.
– Надеюсь, меня вы бить не станете.
– Это зависит от вас.
Эрнст улыбнулся:
– Тогда обойдемся без драки. – Он взглянул на Николя, и улыбка его стала еще шире.
– А вы, должно быть, мисс Нэнси Марден. Знаете, месье Лаборд из-за вас наказал меня: я не догадался, что вы остановились в отеле «Святая Анна» вместе с месье Конвеем.
– Вы же сказали мне, что с Лабордом незнакомы, – перебил его Джордж.
– Естественно. В то время я обязан был защищать своего босса. Ведь вы на моем месте поступили бы так же.
– А теперь? Что-нибудь изменилось?
– Обстоятельства, месье. Какой смысл упорствовать во лжи, если правду из вас готовы вышибить кулаками? Потому, защищая самого себя, я буду с вами откровенен.
– Значит, вы работаете на Лаборда?
– Время от времени. Когда ему нужны сведения. И я добываю их как могу. А получаю за это, признаться, гроши.
– Значит, Лаборд интересовался нами?
– В первую очередь именно вами, месье Конвей. Я просмотрел в отеле ваш паспорт и сообщил Лаборду обо всем, что прочитал в нем. Потом вы исчезли из отеля, и Лаборд рассердился. А несколько дней назад попросил навести справки о мадемуазель. Я прочел запись о ней в книге регистрации гостей.
– Больше ничего?
– Совершенно ничего, месье.
– Почему Лаборд так заинтересовался нами? Эрнст пожал плечами.
– Не знаю, да и не мое это дело. Он платит мне – и только. Я работаю и на других.
– Неужели Лаборд больше, чем театральный агент?
– Насколько я знаю, нет. А в шоу-бизнесе он уже давно.
– Что вам известно о Доротее Гюнтэм?
– Его секретарше? Лишь то, что живет одна, француженкой является по паспорту, а не по рождению.
– Ладно. Попробуем другие имена. Об Элзи О'Нил или Пиннок слыхали?
– Нет.
– О некоем Лонго?
– Нет, месье.
– Он нам ничем не поможет, – заметила Николя.
– Слово «Бьянери» вам что-нибудь говорит?
– Бьянери? – переспросил Эрнст так, словно хотел это слово попробовать на язык, и печально покачал головой.
– Ладно, – повторил Джордж, – но если вы найдете человека, способного ответить на эти вопросы, получите тысячу франков, а может быть, и больше.
