Крейг Расселл - Мастер карнавала
— Оставьте свои пояснения при себе. Я спросила, сколько она стоит.
Мария не мигая устремила на него испытующий взгляд. Продавец покраснел так густо, что не стало видно веснушек. После пробной прокатки Мария предложила ему на семьсот евро меньше, чем он первоначально запросил, и через полтора часа, когда все бумаги были оформлены, выехала на «ситроене» в гостиницу. Она оставила машину на автостоянке за углом. Авто было как раз то, что надо: абсолютно неприметное и словно созданное для слежки. Темно-синяя окраска со временем выцвела, и на кузове не было никаких вмятин и повреждений, способных сойти за особые приметы. Яркую наклейку на заднем стекле Мария соскоблила.
Решив проблему с машиной, она направилась в магазин «Карштадт» на Брайтештрассе, где занялась покупкой одежды, соответствующей «ситроену». В конце концов она обзавелась невзрачной футболкой, джинсами, бейсболкой и парой бесформенных курток, одна из которых была с капюшоном. Весь прикид был в темных тонах. Пробивая чеки за столь непрезентабельный гарнитур, кассирша бросила удивленный взгляд на дорогую дубленку из тонкой кожи и эксклюзивную сумочку Марии.
— Подарки для племянницы, — улыбнувшись, пояснила та.
7
Гостиница была хорошая. За пребывание в ней Оливер мог заплатить наличными, не вызывая ненужных вопросов и косых взглядов. Он забронировал номер заранее, еще до встречи в ночном клубе с обладательницей столь очевидных достоинств, и, как всегда, использовал вымышленное имя. Поэтому, когда в гостиницу перезвонили из агентства по эскорт-услугам и попросили соединить с герром Мейерхоффом, его сразу же соединили. Это также означало, что, когда он вернет девушку на место, не надо будет расплачиваться, привлекая излишнее внимание при отсчитывании евро. Еще в ночном клубе он передал своей избраннице конверт с оговоренной суммой. Все было воспринято очень спокойно и с неизменной улыбкой.
Оливер, как обычно, много говорил и на протяжении всего вечера буквально излучал очарование. Было заметно, что его спутница теряется в догадках, силясь понять, почему такой привлекательный и обходительный мужчина прибегает к услугам подобного рода. Однако, с другой стороны, он недвусмысленно и очень точно описал, какая именно девушка ему нужна. В такси Оливер старался молчать и сосредоточенно разглядывал в окно улицы Кёльна, изредка бросая взгляд на свою спутницу и улыбаясь. Она сообщила, что ее зовут Анастасия, и он одобрил ее имя, подумав про себя, что оно, видимо, столь же «настоящее», как и Мейерхофф. Молчание Оливера было вызвано его предвкушением предстоящего праздника исполнения желаний. Эти моменты он ценил даже больше, чем само действо. Удивительное сочетание нарастающего вожделения и ожидания грядущей трапезы само по себе вызывало обильное слюнотечение, наподобие того как запах аппетитного блюда пробуждает нешуточный аппетит. Он ощущал возбуждающую прелесть полного и упругого бедра, которым Анастасия к нему прижималась.
Оливер оставил таксисту достаточные, но не излишние чаевые, стараясь делать все так, чтобы ничем не запомниться. И через вестибюль гостиницы он провел Анастасию так, чтобы не привлекать внимания.
— Сначала мы немного выпьем в номере, — объяснил он в лифте.
Анастасия шаловливо улыбнулась и, приложив ладонь к его паху, чуть сжала пальцы.
— Кстати, если вам сегодня все понравится, то чаевые меня вовсе не обидят.
Шторы в номере были раздвинуты, и на фоне ночного неба заметно выделялись темные силуэты центрального вокзала и кафедрального собора. В ответ Оливер улыбнулся и запер за собой дверь.
Закрыв задвижку, он подумал, что скорее всего девушка не будет кричать. В отличие от предыдущей.
8
Время от времени каждый мечтает стать кем-то другим. Это наваждение, например, может длиться всего пару часов при слиянии плоти в каком-нибудь заурядном гостиничном номере. Андреа всегда об этом помнила в первые минуты встречи с клиентом. Она не считала себя обыкновенной проституткой — никогда не позволяла продавать себя как кусок мяса. В конце концов, она не была женственной в обычном смысле этого слова, но у всех были свои представления о женском идеале: работа, на которую ее подряжало агентство, занимала вполне конкретную, хотя и довольно узкую, нишу. К тому же она не была заурядной женщиной, и мужчины, платившие за ее общество, не искали обычного секса. Андреа отлично понимала, что ее агентство специализировалось на, мягко говоря, специфических аспектах секс-индустрии, и не особенно задумывалась о том, сколь экстравагантным прихотям оно потакает. Конечно, постоянно возникали подозрения на то, что фирму «На все вкусы» содержали криминальные элементы, но все ее контакты с ними ограничивались звонками по мобильнику и отсылаемым им конвертам с процентом от полученной ею суммы. Она знала, что они вышли на нее потому, что на таких, как она, имелся определенный спрос.
Первый контакт произошел в гимнастическом зале, где Андреа с другими девушками готовилась к районным соревнованиям. К ней подошел довольно неприятный тип, представившийся Нильсеном. Хотя он был одет как бизнесмен, но накачанный торс и жесткий взгляд выдавали в нем бандюгана. Он обратился к ней и трем другим девушкам. Они были примерно в той же физической форме в том, что касается накачанных мышц, что и она. Нильсен сначала представился фотографом, снимающим моделей. Он недвусмысленно дал понять, какого рода снимки делал, но Андреа это не смутило. Она привыкла выступать в бикини, по сути, лишь мешавшем демонстрировать ее оплетенное мышцами тело, и если ее будут разглядывать совершенно голой, то что из того. После второй фотосессии Нильсен упомянул, что основным бизнесом фирмы «На все вкусы» было предоставление эскорт-услуг для клиентов с особыми запросами.
Кёльн был первым городом, в котором ввели налог на доходы проституток, но агентство «На все вкусы» не проявляло особого усердия в ведении бухгалтерского учета и отчетности. На практике это означало, что Андреа благополучно избежала регистрации в качестве труженицы секс-индустрии, функционирующей на непостоянной основе, то есть ее «дополнительные» доходы налогом не облагались. Эти деньги пришлись очень кстати, но Андреа, продолжая работать в кафе, знала, что занималась этим не только ради заработка.
Ее заказали на два часа, и в агентстве ждали, что она перезвонит, чтобы подтвердить, что ей заплатили и клиент ее отпустил. Дело было не в том, что агентство опасалось за ее безопасность — никто не сомневался в том, что Андреа сама сумеет постоять за себя, — но она знала, что в случае каких-то осложнений пара крепких ребят всегда явится на выручку.
Она считала своих клиентов мужчинами, страдающими комплексом неполноценности. Наверное, они и сами были о себе такого же мнения. И обусловлено это было вовсе не ростом — у этого клиента он был не меньше 180 сантиметров, — а тем, что они сами о себе думали и что она о них думала. Клиент, бледный худощавый мужчина лет сорока с небольшим, облаченный в простенький костюмчик, поджидал ее в номере дешевой гостиницы. Он сидел на краю постели со смешанным чувством неловкости и возбуждения на лице. Она спросила, как его зовут, убедилась, что не ошиблась, после чего потребовала конверт с деньгами: Андреа всегда настаивала на наличных. Пересчитав деньги, она сунула конверт в сумочку.
— Раздевайся! — скомандовала она и, скинув с себя плащ, джинсы и бесформенный шерстяной свитер, осталась в наряде из ремней и пряжек, оставивших открытыми груди и гениталии. Как всегда перед приходом к клиенту, она отработала по полной программе в гимнастическом зале, отчего намазанные маслом рельефные мышцы эффектно перекатывались при каждом движении. Мужчина смотрел на нее с благоговением. Он тоже разделся, и Андреа не могла скрыть своего презрения, глядя на демонстрируемую им эрекцию.
— Встань! — приказала она. Он подчинился. — Можешь до меня дотронуться.
Клиент дрожащими пальцами провел по ее телу. Не по груди или гениталиям, а по рукам, животу и бедрам. Она стояла — непреклонная и бесстрастная. На самом деле Андреа любила свою работу: ей нравилось чувствовать, что она олицетворяет власть и силу. Она знала, что в Кёльне немало влиятельных и властных женщин, специализирующихся в садомазохистских играх, но здесь было нечто другое. Ее же клиенты не удивлялись, выполняя приказы, предписывающие отмыть унитаз или почистить обувь. Она делала расчет скорее не на психологию, а на физиологию. Ее клиенты жаждали ее тела, возможности прикоснуться к нему. Иногда это заканчивалось совокуплением. В большинстве же случаев, как, например, в этом, клиент просил исполнить нечто очень особенное.
Мужчина опустил руки, но глазами по-прежнему жадно ощупывал ее тело.
