Георгий Ланской - Танцы мертвых волков
— Если ему нужна была слава, он и так выбрал бы другого, — возразила я. — Я не работаю в криминальной теме.
— Юль, ну вот не все же такие продвинутые, — возмутился Миронов. — Не все разбираются в вашей иерархии. Как и в нашей. Люди думают — если мент, то он расследует все, от кражи рубашек с бельевых веревок до заговора правительства. Так и журналисты. Пишут — и пишут себе обо всем…
— Погоди, — прервала я. — А вы составили его психологический портрет?
Кирилл закатил глаза.
— Откуда вы беретесь, такие грамотные? Вот насмотрятся блокбастеров забугорных, и думаю, что у нас не работа, а сказка, того и гляди павлины полетят… Как же! Юль, где нам взять специалистов? Думаешь, у нас на этаже по пять Каменских сидит и по восемь Скалли и Малдеров? Ну, сунулись мы к нашей девочке-психологу, так она такого нам наплела, что сама запуталась, причем еще до того, как мы ее понимать перестали. По ее мнению, он — стареющий мужчина с неудавшейся личной жизнью, заядлый картежник, продувший в казино все свое состояние, и таким образом вымещающий обиду. По-моему, это бред.
— Почему?
— А что я должен думать, если эта психическая психичка объясняет свою теорию веским: "Мне так кажется", да еще нос задирает. "Я — дипломированный психолог", — передразнил Кирилл неведомую мне сотрудницу. — Пигалица, двадцати четырех лет, папа — отставной генерал. Сидит — клопов давит. Хоть бы в канцелярию ее перевели, или еще куда, польза была бы… В конце концов она вообще выдала, что наш маньяк — латентный гомосексуалист.
— Господи, — удивилась я. — А почему?
— По-моему, ей просто выражение нравится, — меланхолично произнес Кирилл. — Богато звучит — "латентный гомосексуалист". Помнишь, как там у классиков?
Я кивнула. Да, была у Ильфа и Петрова такая героиня — Фима Собак, подружка знаменитой Эллочки Людоедки. Так вот она считалась культурной, ведь в ее словаре числилось даже понятие "гомосексуализм".
— Ладно, — согласилась я. — Мне чего теперь делать?
— Да ничего, — пожал плечами Кирилл. — Никуда не суйся, одна по темным переулкам не ходи, расследований не затевай, а то знаю я вас со Шмелевым…
— А мы-то чего?
— Ничего. Полезете, куда не просят, и нам все дело испортите, и сами подставитесь. У тебя дома оружие есть? Или хоть баллончик газовый?
— У меня шокер есть, — похвасталась я. — Ну, и ружье дома. Только я из него стрелять не могу.
— Не умеешь?
— Не могу. Меня отдачей сносит. Вывез меня как-то дорогой супруг на охоту и велел стрелять в уток. Ну, я и пальнула.
— И как? — обрадовался практикант Саша Семенов.
— Никак. Упала с лодки прямо в воду.
Кирилл фыркнул.
— Снайпер. А в утку хоть попала?
— Кто ее знает, — пожала плечами я, мужественно пережив их снисходительные ухмылки. — Вот в прошлом году меня в ваш тир звали стрелять. И я целых три раза шмальнула из "Макарова"… Вы чаю не хотите?
— Нет, не хотим… И как успехи?
— Когда обойму вытаскивала, ноготь сломала. В мишень попала два раза. Как сказали потом менты, я отстрелила врагу ухо и ранила в бедро.
— Молодец, — похвалил Миронов. — Ладно, пойдем мы. В общем, мы тебя предупредили. Запиши телефон Семенова, если вдруг будешь задерживаться, позвони, он проводит. Двери никому не открывай. Ну, и если он опять позвонит, сразу сообщи. Не вздумай снова на место преступления приехать. И Шмелеву скажи, чтобы не совался.
— А… — начала было я, но Кирилл погрозил пальцем.
— Писать об этом не думайте даже. Вы нам весь город на уши поставите.
— И не собиралась даже, — обиделась я. Миронов вздохнул.
— Ты, может, и не собиралась, а вот дружок твой… Ладно, Семенов, пошли. Где там типография у вас?
— Внизу, — подсказала я. — Ну, не сам цех, конечно, а приемная и кабинет дизайнеров. В цеху, как вы понимаете, Олегу делать нечего.
— Умная, да? — оскалился Кирилл.
— Идите уже, — махнула я рукой. — Мне работать надо.
Про работу я, конечно, лукавила. Особо заняться было нечем. Я и так в рабочем порыве переделала все дела на неделю вперед, так что теперь лишь высиживала положенные часы. С тоски, я загрузила давешнюю чуму всех офисных работников — пасьянс "Паук" и старательно таскала карты по поверхности монитора. Занятие это быстро прискучило. Уставившись в одну точку, я начала размышлять.
Миронов, конечно, темнил. Им было явно известно больше, чем рассказали. Но милиция на то и милиция, чтобы темнить. Что ж, видимо, придется думать самой. Имеется как минимум четыре трупа. На каждом находили игральную карту. Шестерка, восьмерка, десятка, и валет… Валет… Андрей Боталов на зоне носил такую кличку… Тыртычная родилась десятого октября… Значит, выбор не случаен. Как связаны остальные жертвы с картами, Миронов сказать не пожелал…
Не пожелал, или не знал?
Я отодвинула в сторону клавиатуру, достала лист бумаги и, нарисовала на нем грубое подобие карточной колоды. Так, есть шестерка, правда имя жертвы мне так и не назвали… Ничего, выясню позже… Есть восьмерка…десятка и валет. Про две последние жертвы мне было известно больше всего, но все-таки недостаточно, чтобы строить какие-то предположения. А что у нас дальше?
Дама…
Мысль, что под дамой неизвестный подразумевал меня, была чертовски неприятной. Я долго черкала лист бумаги, обводя даму траурной каемкой, а потом перевела взгляд на другие карты.
Король.
Туз.
Спроси кто из чистого любопытства меня, кого я считаю тузом города, я не задумываясь ответила — Тимофея Захарова. Это для несведущих он — богатый бизнесмен. Но наш журналистский мирок очень хорошо знал, каким образом тот сколотил свой капитал. Но подобраться к Тимофею не так просто. У Захарова мощная охрана, особенно мне нравился начальник охраны — лысый мужчина с лазерным взглядом и жилистым змеиным телом. С Захаровым мы встречались на околосветских раутах раза три в год, вежливо расшаркивались, говорили дежурные комплименты. Муж потом морщился и между делом говорил, что Захарова было бы неплохо удушить. Но все попытки сделать это провалились.
Нет, добраться до Захарова маньяку не удастся. Его и близко не подпустят…
Или подпустят?
А если туз — это не Захаров? Тогда кто? Мэр? Губернатор? Тоже варианты. К губернатору, конечно, тоже не подберешься просто так. Он без охраны не ходит, да и вообще я никогда не видела его, прогуливавшимся по городу. А вот мэр — другое дело. Обедать он ходил то домой, то в ресторан "Славянский", что прямо напротив мэрии. И жил в двух шагах от рабочего места, так что запросто бегал туда-сюда. Сколько раз на обеде мы сталкивались с ним в дверях "Славянского", не перечесть. И охраны у него не было…
Написав над тузом три фамилии, я уставилась на короля. Кто бы это мог быть?
Рассуждая теоретически, все, что касалось туза, могло относиться и к королю. Впрочем, не думаю, что мои измышления были на чем-то основаны. Слишком мало было информации для скороспешных выводов…
Но, похоже, у милиции их тоже не слишком много? Миронов выглядел удрученным и, судя по всему, хватался буквально за соломинку. Если в городе орудует маньяк, предсказать логику его поступков будет весьма проблематично. Впрочем, не мое дело — ловить маньяков. И все мои размышления — глупость.
А если нет?
Я долила воды в чайник, нажала на кнопку и снова села, облокотившись на стол и запустив пальцы в волосы. Что-то умное крутилось в моей голове, да все никак не могло сформироваться в нужную мысль. Бросив в чашку чайный пакетик, и вытащив из стола надкусанную шоколадку, я снова уставилась на листок бумаги, притягивающий меня, как змея мышь. Чем больше я глядела на него, тем туманнее становились мои домыслы. Рассердившись, я скомкала листок и метко швырнула его через стол в стоящую поодаль корзину. В этот момент открылась дверь. Я поспешно придала себе более пристойный вид, поскольку в кресле я и без того полулежала, и даже успела закрыть программу пасьянса. Только волновалась я зря. В кабинет ужом ввинтился Витя Сахно, коллега из криминального издания.
— Привет, — дружелюбно произнес он и уселся без приглашения. — Как дела?
— Хорошо, — улыбнулась я. — Чай будешь?
— Буду. Если нальешь, конечно.
Чаю было не жалко. Я подвинула Вите шоколадку, налила чай и выжидающе уставилась в глаза. Уж если пришел сюда сам, значит, о чем-то будет просить. В журнале я работала уже больше двух лет, и на моей памяти Сахно здесь никогда не появлялся.
— Кажется, дождь собирается, — сказал Витя, деликатно отламывая от шоколадки львиную долю. Я молчала.
— Юль?
— Ась?
— Говорят, у нас в городе маньяк объявился?
— Да ладно? — удивилась я, подняв брови на немыслимую высоту. — И кто говорит?
— Ой, да ладно тебе прикидываться, — поморщился Витя. — В городе уже двенадцать или пятнадцать трупов.
