Андрей Бехтерев - Крылатый Колченог
В комнате горел светильник. На полу лежала та же шкура. У стены стоял тот же диванчик. В комнате никого не было. Полина остановилась посредине и не в силах больше сдерживать дыхание, вдохнула. Воздух был обычным. Никаким афродизиаком не пахло. «Уходить или подождать?» – пробормотала девушка вслух. То, что дверь открыта и горит свет говорило о том, что кто-то вышел не надолго и сейчас вернется. Конечно, надо было убегать, но что-то ее не отпускало. Чуть поковырявшись в памяти, Полина поняла, что ее не отпускает воспоминание о той минуте, когда ее коснулся дирижер. Легкая судорога пробежала по ее телу. «Уходить», – прошептала Полина и решительно взялась за дверную ручку. И тут в коридоре послышались громкие быстрые шаги. Полина отпустила ручку и сделала несколько испуганных шагов назад, пока не уткнулась в диван. Шаги приблизились, ручка повернулась и дверь отворилась….
В комнату вошел высокий мужчина во фраке. На его лице была маска «быка». Мужчина снял маску и громко засмеялся. Это был Спиноза….
– Donna folle, indarno gridi: chi son io tu non saprai. (Мне угрозы не опасны, – трудно вам меня узнать! (ит)) – коверкая итальянские фразы, с улыбкой пропел дирижер, – Давно за тобой слежу. Извини, что попугал немного. Не мог удержаться.
– А как же концерт? Закончился? – чуть заикаясь, спросила Полина. Она очень испугалась.
– Продолжается, но у нас же маски, – дирижер повертел своим «быком». – Какая разница, кто махает палочкой перед оркестром…
3.7
Александр подошел к оркестровой яме. Оркестр с чувством играл «Yesterday» сэра Пола Маккартни. Александр обожал эту мелодию, столько воспоминаний на нее клубком намоталось. Он прислонился к бортику. Партер уже практически был отчищен от кресел, стелили покрытие. Осталось поменять репертуар и решить с Аркадием. Конферансье пора было утихомиривать. Ошибка с именем именинницы была чудовищной. Тезис что «профессионалы много не лажают» оказался ошибочным.
«Yesterday» закончилась. Александр махнул рукой Спинозе, что бы тот подошел. Дирижер, сделав знак музыкантам, вышел из ямы.
– Корнелий Адамович, надо менять репертуар. Можете смеяться, но наш треклист, подписанный руководством, теперь руководству не нравится. Только на ваш вкус и полагаюсь. Просто сделайте повеселее. И снимите уже эту маску. Некрасиво.
Спиноза снял маску «быка».
– Насколько повеселее? – с ехидной улыбкой спросил он.
– Смейтесь сколько угодно. «Немножко повеселее» – это цитата. Я не знаю, как ее растолковать. Придумайте что-нибудь. Поимпровизируйте.
– Мы не джаз-бэнд, что бы импровизировать. Мы играем по нотам.
– Но у вас же тут есть другие ноты. Принесите веселые ноты. Не до смеха сейчас.
– А что за перестройку вы затеяли? – дирижер кивнул на очищенный партер.
– Могли бы догадаться. Руководство не в духе, поэтому перестраиваемся на ходу, не забывая про правила дорожного движения.
– Может, все-таки устроим купальскую ночь? – засмеялся дирижер. – Скупим цветочный магазин, разведем костерчик, Варвару нарядим невестой?
– Не говорите ерунду. Между увольнением и тюрьмой я выбираю дальнейшую работу. Просто чуть повеселее.
– Понятно. Сейчас пошлю посыльного. Нам продолжать играть или ждать веселые нотки?
– Конечно, играйте. Не надо тишины.
Спиноза пошел назад в яму.
– Корнелий Адамович, – окликнул его Александр. Дирижер вернулся, – мне сказали, что вы привели с собой сегодня какого-то неизвестного молодого человека.
Спиноза насупился.
– Это мой сын, а что? – резко сказал он.
– У вас есть сын? – чуть растерялся министр.
– Есть, а что?
– А зачем вы его сюда привели?
– Он потерял ключи от квартиры, а с моей женой не в ладах. Что-то еще?
– У нас вообще-то закрытое мероприятие. Допуск строго по пропускам.
– Слушайте, Александр Павлович, вы все с ума посходили что ли? – повысил голос дирижер, – Обыски, проверки. Я не могу так работать. Бар мой опечатали. Пришлось пломбы ломать, что бы добраться до виски. Какого вы вообще шарили в моем кабинете?
– Это было нужно для обеспечения безопасности.
– Понятно. Для чего же еще. Есть еще вопросы?
– Нет, – разозлился Александр, – идите, играйте.
Дирижер ушел.
– Какой-то он не такой сегодня. На себя не похож, – пробормотал под нос Александр, убегая.
3.8
– … У тебя ноги затекли. Давай снимем туфли.
Спиноза проворно сел на колени перед Полиной и одну за другой снял туфли с ее ног. Девушка не сопротивлялась. Она была озадачена и никак не могла сосредоточиться. Дирижер погладил ее ноги до колена и чуть выше. После чего поставил ее туфли к порогу.
– Так правильней, – сказал Спиноза. – Садись.
Полина послушно села на шкуру, сложив ноги под себя. У нее опять кружилась голова, и она чувствовала себя беспомощной. Спиноза сел рядом, слишком рядом.
– Вы так и не сказали, куда делся человек в оранжевых кроссовках? – спросила она больше для того что бы услышать свой голос.
– Ты не правильно задала вопрос. Повтори правильно и я отвечу.
Полина глупо засмеялась и ущипнула себя за ухо. Не помогло.
– Ты так и не сказал, куда делся человек в оранжевых кроссовках? – повторила она свой вопрос на «ты».
– Видишь, как не сложно, – дирижер убрал с ее лица выбившуюся прядь, – Отвечаю. Человек в оранжевых кроссовках, забежал в туалет, нашел спрятанную заначку, быстро нюхнул порошочек, спустился по лестнице и вернулся в оркестр. Ничего сверхъестественного. Я увидел, что ты оторвалась от своего командира, и пошел за тобой. Я знал, что найду тебя здесь. Тоже ничего сверхъестественного. Сверхъестественное начнется сейчас. Ты готова?
– Нет.
– Правда?
– Да.
– Тогда сверхъестественное начнется чуть позже.
– А что с сеансом магии? Вы мне рассказывали историю про мага-алкаша. Он придет сегодня?
Спиноза засмеялся.
– Твое стремление к правдивости делает тебя такой наивной, моя девочка. Хочешь, расскажу альтернативную версию этой истории, а ты решишь сама где правда?
– Расскажите… Расскажи.
– Вчера, а это было вчера, ко мне пришла фантастическая женщина, что-то недоступное, из снов, о чем уже и не мечтал. Я был в шоке, стал вести себя, как подросток, говорил полную чушь. Женщина снисходительно смеялась над моими тупыми анекдотами. У нее был свой интерес. Она выполняла задание своего босса. Она все выведывала и узнавала. Я был инструментом для удовлетворения ее любопытства. Я уже отчаялся найти другой тон, но мне помог случай. Пришел Игнат, суровый тип. Жену, детей бьет. Водку, пиво пьет. Но очень сильный мастер по разным железякам. Он второй месяц собирает мне чудо-самогонный аппарат. У Игната загадочные для меня отношения с алкоголем. Он как бы берет у него отгулы. И вот он пришел вчера и сказал, что завтра, то есть уже сегодня, он будет готов установить главную деталь. Я возмутился, потому что день выбран не удачно – охрана, все дела. Потом оглянулся и увидел, как сверкают твои глаза. Я не мог не воспользоваться ситуацией и прямо на ходу сочинил для тебя полную чушь про Игната и Игнату. Была бы ты хоть чуть-чуть критично настроена, 100 раз подловила бы меня на лжи. Но ты все проглотила, и я привел тебя сюда. Потом я догадался, что тебя заинтересовали оранжевые кроссовки Игната и попросил Кирилла одеть похожие, что бы дать тебе знак. Вот мы снова здесь. Красивый крест, необычный.
Спиноза взял в руки золотой крест, висящий на груди девушки.
– А Игнат уже приходил? – спросила Полина.
– Пришел-ушел. Не очень получилось. Аппарат-то уникальный. Свои сложности.
– А как же охрана?
– Охрана охраняет, люди работают, а мы с тобой здесь. Ты такая нарядная сегодня. Готовилась к нашей встрече?
– Н-нет, – неуверенно сказала девушка. – Тогда Игнаты не существует?
– Может и существует, но к нашей с тобой истории это никакого отношения не имеет.
– А запах, который был тогда? – продолжала цепляться за слова Полина.
– Запах? – дирижер засмеялся. – Это ковер какой-то хренью обработали. Сейчас ты чувствуешь запах?
– Нет.
– А возбуждение есть?
– Да. Даже сильней.
– Это – я.
Дирижер погладил девушку по щеке. Полина замерла.
– Красивое платье. Сегодня купила?
– Да.
– А говоришь, что не готовилась. Снимать его будем аккуратно и одевать не торопясь. Получится ли? Потерпи еще чуть-чуть.
– Не могу, – выдохнула Полина и закрыла глаза.
– Обожаю эти секунды, – прошептал дирижер. – Каждую секунду обожаю отдельно.
В коридоре послушался стук женских каблуков.
– На счет три. Раз. Два. Три, – шептал, как змея дирижер, впиваясь в Полину ладонями – Открой глаза.
Полина открыла глаза. В комнату вошла рыжая девушка. Они встречали ее вчера. Полина помнила, что ее зовут Олеся. Олеся с улыбкой, не говоря ни слова, села Полине за спину и что-то зашептала на ухо. Полина не могла разобрать, что это за язык, да и какая разница. Она чувствовала, как расстегивают пуговицы на ее платье, как чьи-то руки лезут в трусы. Она увидела Корнелия склоняющегося к ней с закрытыми глазами. Она вдохнула воздух, готовясь к поцелую…
