Полина Дашкова - Золотой песок
«Стоп, – приказал себе Никита, – расслабься. Выследить тебя здесь не могут. Вычислить – да. Но в этом случае никто не станет глазеть на улице. Просто придут и убьют, сразу, без шпионских предисловий».
Он спокойно, в упор, уставился на парня, и тот отвел глаза. Они шли друг другу навстречу. Парнишка издали был чем-то похож на Никиту: рост, телосложение, цвет волос и даже тип лица. Правда, глаза его казались совершенно сумасшедшими, но Никита подумал, что у него самого, вероятно, взгляд не совсем нормальный. Наверное, именно поэтому случайный прохожий и смотрит на него с таким испугом. А может, тоже заметил сходство?
Нет, они не двойники, разумеется, но издали, при неярком освещении их вполне можно спутать. Это радует. Если так просто встретить на улице похожего человека, значит, он не слишком выделяется из толпы. Пустячок, но приятно.
Поравнявшись с парнем, он остановился, отметил про себя, что сходство – только иллюзия, на самом деле ничего общего, кроме роста и цвета волос, нет, и
Произнес:
– Простите, вы не подскажете, где здесь хозяйственный магазин?
Тот замер, зачем-то стал ощупывать карманы своей черной джинсовки, быстро, тревожно озираясь по сторонам. Улица была пуста. Ветер продувал ее насквозь, и у Никиты слетела кепка с головы, покатилась на мостовую. Он бросился поднимать, парень с зеркальной точностью повторил его движение, странно вскинул руку, прыгнул прямо на Никиту, словно хотел первым поймать его кепку.
И в этот момент раздался громкий смех, улица наполнилась детскими голосами, из-за угла показалась толпа школьников. Пятый или шестой класс местной школы возвращался, вероятно, с экскурсии или из бассейна.
Дети орали, кто-то все время выбегал из строя, две учительницы без энтузиазма покрикивали на них, пытаясь восстановить ровный дисциплинированный строй. Маленькая темноволосая девочка в расклешенных брючках поймала кепку и, подняв высоко над головой, закричала:
– Эй, кто потерял?
– Я! – откликнулся Никита.
– Ленточки надо пришивать и бантиком завязывать, – хихикнула девочка, и вслед за ней рассмеялось еще несколько детей.
– Спасибо, – он надвинул до бровей мятый козырек и обратился к одной из учительниц:
– Простите, где здесь ближайший хозяйственный магазин?
Ему стали подробно объяснять, не только обе учительницы, но и дети, сразу все, хором. Он забыл о белобрысом молодом человеке и, разумеется, не взглянул ему вслед. А тот все оборачивался, потом пустился бежать.
В хозяйственном отделе огромного супермаркета Никита накупил целую гору губок, щеток, швабру с навинчивающейся веревочной тряпкой, к ней специальное ведро для мытья пола, несколько тараканьих ловушек, набор моющих средств, в том числе стиральный порошок, и даже не забыл про резиновые перчатки. Пора было рискнуть, включить опасную для жизни стиральную машину.
В продовольственном набрал продуктов еще дня на три, кроме того, запасся сигаретами, спичками, упаковкой одноразовых бритвенных лезвий. Побродил по супермаркету с наполненной доверху тележкой, размышляя, не забыл ли чего. Взгляд его упал на набор кухонных ножей. Он живо вообразил трогательную картину, как отбивается от убийц с автоматами этаким тесаком для разделки мяса, но все-таки купил дорогой набор. В любом случае Зинуле в хозяйстве пригодится.
Вернувшись, он включил старенький Зинулин магнитофон, поставил кассету с джазовыми композициями Армстронга и принялся за уборку. Вероятно, конура еще ни разу не подвергалась такой массированной атаке. К чему бы Никита ни прикасался, все жалобно скрипело, ныло, сыпалось, обваливалось.
С подоконника вместе с грязью слезала краска. В закутке, где помещались душ и унитаз, сорвалась вешалка для полотенец, выдернув с мясом дюбели из стены. Хлипкий книжный стеллажик из белорусской сосны завалился на бок с угрожающим треском, когда Никита вытащил книги, чтобы отмыть почерневшую древесину. Он попытался поправить эту пизанскую башню, но конструкция треснула на угловом стыке. К счастью, у Зинули в хозяйстве нашлись гвозди и молоток. Кое-как справившись с крошливой белорусской сосной, расставив книги по полкам, он сделал небольшой перерыв, сварил себе кофе, съел пару холодных пирожков с капустой.
На улице давно стемнело, пошел дождь. Никита распахнул настежь окно, жадно вдохнул влажный ночной воздух. День пролетел совсем незаметно. Он не успел сегодня поработать, и вряд ли хватит сил сесть за компьютер, когда с уборкой будет покончено. Ну и хорошо. Ему необходим был тайм-аут. Борьба с грязью дело нудное и неблагодарное, однако отлично снимает нервное напряжение. Когда отмываешь засаленную электроплитку и чинишь книжный стеллаж, меньше всего думаешь о смерти.
…Люди в тайге под Синедольском, в основном женщины и подростки, вкалывали значительно тяжелей и тоже вряд ли задумывались о смерти. Наверное, они уже ни о чем не задумывались, до последней минуты не понимали, где находятся и что происходит…
Он выглянул в окно. За шиворот потекла струйка воды с крыши. Он машинально отметил про себя, что до водосточной трубы можно запросто дотянуться рукой. Значит, есть запасной выход. Последний, пятый этаж. Можно по трубе вскарабкаться на крышу, можно и вниз. Перегнувшись через подоконник, он на всякий случай качнул трубу, проверяя, насколько прочно она крепится к стене. Да, пожалуй, выдержит, не отвалится.
Никита закурил, критически оглядел комнату и вспомнил, что должен еще запустить стиральную машину, иначе завтра нечего будет надеть. Новенькая, сверкающая «Вятка» – полуавтомат выглядела на фоне нищей рухляди как инопланетный корабль. Он загасил сигарету, вставил штепсель в розетку, открыл крышку машины. Его слегка ударило током. Он вспомнил про резиновые перчатки, разыскал, надел. Через минуту машина мерно загудела.
Провозившись еще пару часов, он почувствовал, что просто валится с ног. Дом затих, только храп соседа слева сотрясал тонкую стенку. Дождь лил все сильней, колотил по крыше, грохотал в водосточной трубе. Небо прямо перед окном распорола длинная молния. Началась первая в этом году настоящая майская гроза, гром шарахнул так, что сосед за стенкой перестал храпеть. На несколько секунд стало совсем тихо, только дождь барабанил да мерно гудела стиральная машина.
– Достирает она когда-нибудь или нет? – пробормотал Никита. У него уже слипались глаза.
И вдруг погас свет. Зинуля предупреждала, что электричество выключают чуть ли не ежедневно. Но это случилось впервые. Никита на ощупь отыскал керосинку. Она оказалась пустой.
Заливать в темноте керосин в маленькую лампу из тяжелой канистры было неудобно, Никита много расплескал, на полу у окна образовалась здоровенная керосиновая лужа. Он стал искать тряпку на ощупь, задел ногой и опрокинул канистру.
Над головой что-то сильно загрохотало, сначала он подумал, что гром, но звук повторился, причем совсем близко. Было похоже на грохот жести, вероятно, порывом ветра снесло телевизионную антенну.
Окно выходило на пустырь, фонарей там не было, и в комнате висела сплошная, глухая темнота. Никита пытался на ощупь зажечь керосинку, фитиль ушел слишком глубоко, спичка догорела и обожгла пальцы. Хлопнула оконная рама, потом послышался тяжелый мокрый шлепок. Он справился наконец с фитилем, и в зыбком свете керосинки увидел у окна черный силуэт.
Никита был неплохой мишенью с горящей керосинкой в руке и, прежде чем сообразить что-либо, отбросил лампу. Звякнуло стекло, слабый огонек вздрогнул, отчаяно затрепетал. Черный силуэт метнулся в сторону света. Никита успел отпрыгнуть подальше. Еще шаг, и он мог бы спрятаться в закутке, в туалете, но все равно ненадолго. В голове мелькнуло, что единственный шанс сейчас – это попытаться выскочить в коридор, однако дверь заперта, а ключ заедает, и, пока он будет в темноте возиться с замком, убийца десять раз успеет сделать свое дело.
Очередная вспышка молнии осветила комнату. Убийца стал виден весь целиком, и Никита узнал его. Тот самый парень, который встретился ему сегодня днем и показался издали почти двойником.
Мокрые волосы потемнели и слиплись. С черной джинсовой куртки капала вода. Белое, с черными провалами глаз лицо уже совсем не напоминало Никите его собственное. В руке был зажат пистолет, и дуло смотрело прямо на Никиту. Он уже почувствовал, как пуля пробивает голову, как разрывается последней, чудовищной болью череп, и что по сравнению с этим придуманный им для своих героев космический щекотный холодок предчувствия?
И вдруг комната озарилась странным красноватым огнем. Это вспыхнул керосин на полу. Убийца метнулся, уже не к Никите, а прочь от огня. Но огонь расползался очень быстро, из опрокинутой канистры вытек на пол почти весь керосин. Никита успел подумать, что падать на горящий пол нельзя и деться некуда.
Прямо у ног убийцы вспыхнула пластиковая канистра. Парень отпрыгнул, что-то с глухим стуком упало на пол. Мелькнула слабая шальная надежда, что пистолет.
