Брижит Обер - Четыре сына доктора Марча
Но почему же мне никак не удается найти зацепку к решению этой задачки? Сглазил он меня, что ли? Страшно хочется сжечь его Книгу. Нельзя: не останется никаких улик. И доказательств.
Да! Последнее замечание: они — «двойняшки». Их безошибочно различают по манере одеваться и причесываться. Но черты лица у всех одинаковые. Ну, этим делу не поможешь.
Он знает, что я пью. Чего уж там скрывать — пью. И он это знает. И пользуется этим.
Надо завязать.
Хорошо знакомое решение. Вот уже три года, как принимаю его время от времени, да что-то толку маловато.
10. ПЕРЕДЫШКА
Дневник убийцы
Гениально! Понимаешь, старушка, просто гениально! Фараоны схватили убийцу Карен! Боженька ты мой, это же со смеху лопнуть можно… Ну и верных же служителей своих ты вознаграждаешь, старина!
Видишь, Джини: не по ту сторону баррикады ты стоишь, с моей стороны лучше — здесь свобода, наслаждение; не та глупая штучка с потираниями друг о дружку, которая у вас в ходу — это не более чем легкая закуска, — нет, здесь можно получить подлинное наслаждение, то, что соприкасается со Злом, Болью, Плотью, — наслаждение открытой кровоточащей раны. Видишь — Бог не любит тебя, Он меня любит и меня вознаграждает!
Они поймали его, поймали убийцу, ля-ля-ля… Утром, когда мы сидели за завтраком, явился тот длинный фараон и сообщил об этом. Джини смертельно побледнела — идиотка, дура толстая, должно быть, вообразила, что он пришел за мной, — и тут сюрприз! Добрая новость! Это сделал один чокнутый парень, у него нет ни дома, ни семьи — случайно забрел в наши края… между прочим, подозревают, что он замешан и в других делах, остающихся не раскрытыми несмотря на всем известную оперативность органов полиции…
Он говорит, что ничего не помнит. Одет в клетчатые штаны, а рубашка испачкана кровью. Очень дурно воспитан: люди видели, как он ногами избивал собаку. Похоже, ему грозит электрический стул, и он его вполне заслуживает: когда человек творит такие ужасные вещи, он должен получить по заслугам — не так ли, дорогуша? Когда фараон рассказал все это, Джини стала еще бледнее, — ты, дорогуша, выглядела не лучшим образом: всматривалась по очереди в каждого из нас, но увидела лишь гладко выбритые щеки, улыбки облегчения на молодых лицах — о, сколько их было! Мама тоже вздохнула с облегчением: разве могла она чувствовать себя спокойно, пока в наших краях бродил такой гадкий садист. Папа, покашливая, сказал: «Прекрасно, прекрасно», а потом, поскольку времени у нас было в обрез, мы поблагодарили фараона (это был лейтенант) и тот ушел. Мы нацепили свои каскетки и лыжные шапочки и уехали. За руль сел Марк. Проехали мимо того фараона — он разговаривал с отцом Карен; папа включил радио.
Ты не оставила мне никакого послания, любовь моя; ты что, почила на лаврах?
Дневник Джини
Сегодня утром явился фараон — тот длинный, тощий, с усами, кажется лейтенант; и — нате вам: они поймали убийцу… Приятная новость, ничего не скажешь! Я внимательно следила за ними, а они, заканчивая завтракать, говорили: «Отлично, не прошло и полгода» и все прочее в том же духе. В какой-то момент мне показалось, что Старк ухмыляется, но он тут же отправился за своим портфелем, а когда вернулся, посмотрел на меня — выглядел он самым обычным образом. Старушка вздохнула. Да, она, надо думать, почувствовала большое облегчение!
Они ушли. Я услышала, как отъехала машина. За рулем сидел Марк, в окно я увидела лейтенанта — прямо напротив дома, — отец Карен размахивал руками и отталкивал его. Вот бедолага: и жена, и дочь…
Я выбежала из дома (без пальто, мне сразу стало холодно): «Месье! Месье!». Фараон обернулся: «Да, мадемуазель?» — «А вы уверены, что это — он? С чего вы взяли, что это именно он?» — «Не бойтесь, он во всем признался; но если вам что-нибудь известно, вы должны рассказать нам об этом». — «И на его одежде кровь Карен?» — «Еще неизвестно, мы ждем заключения лаборатории; не волнуйтесь, я буду держать вас в курсе».
Потом он сел в свою тачку, кивнул мне на прощание и с улыбкой укатил. Очень даже ничего, когда улыбается. Ей-богу, если бы такое было возможно, я сказала бы, что он мне симпатизирует!
Сейчас пойду взгляну, нет ли каких вестей от моего дружка. Утром времени не было подняться наверх. И желания тоже. Хочется закрыть глаза и ждать…
Идиот поганый. Сволочь. Раздавить бы его, морду башмаком в лепешку разбить! Стоп: хватит, успокойся, девочка моя, нацепи-ка лучше передник да займись жратвой в ожидании, пока с тобой сведут счеты. Если бы только эта треклятая кровь могла быть кровью Карен, а все это — дурной шуткой!
О, спасибо, спасибо — мне только что звонил лейтенант: это действительно кровь Карен, о, спасибо; значит, ее убил действительно он, этот Эндрю Как-БишьЕго, ее убил он — ох, все оказалось шуткой, глупой шуткой, а я все это время верила такой чепухе! О-ля-ля, я реву; вечером за ужином сообщу им новость; но что за идиотская игра! Сейчас быстренько ополосну лицо — уже опаздываю.
Дневник убийцы
Это действительно кровь Карен. Ну конечно. Убийца действительно Эндрю. Тайна раскрыта. Браво, Джини, ты выиграла — заставила помогать тебе, но выиграла — хорошо я тебя провел, а? Ты была так довольна, когда торжественно трубила об этом за столом, и мама — тоже, и папа — само воплощение радости и веселья; нынче вечером мы пели, как ангелы. Итак, конец нашей маленькой игре?
Жаль, она здорово забавляла меня. Мы все неплохо позабавились: девчонка из Демберри, Шэрон и все прочие; а потом дураки фараоны все испортили.
Сходи прогуляйся по кладбищу — уверен, что все они повылезали из своих ящиков, дабы отметить хорошую новость. Может, даже заглянут к тебе ночью — распить бутылочку шампанского…
Спокойной ночи, Шерлок Холмс. Спи спокойно — все в полном порядке. Vade retro[3], дурные мысли, — убийца под замком. Аллилуйя, аллилуйя!
Не очень-то мне нравится эта Кларисса: манеры у нее скаутские, глаза вечно опущены, губы поджаты, — в постели она, конечно же, так не ломается… А ты, дружище, что об этом думаешь?
Дневник Джини
Больше ты меня не проведешь. Я слышала, как с четверть часа назад ты поднимался наверх, пока твои родственнички болтали внизу. Пойти посмотреть не было никакой возможности, потому что как раз в этот момент Кларисса затеяла со мной разговор (ей захотелось посмотреть мою комнату). Я убить ее была готова, дубину стоеросовую! А когда я все-таки выглянула, никого уже, конечно, не было.
Все двери в коридоре были закрыты. Я скорей пошла туда. И все прочитала.
Оставила ему такую записку:
«Кончай играть. Ты славно посмеялся, я — тоже, а теперь завязываем. В любом случае Эндрю Как-БишьЕго сознался во всех убийствах, исключая, конечно, смерть Шэрон. Но с Шэрон произошел несчастный случай, и тебе это прекрасно известно, даже если ты и отказываешься поверить в это, потому что ты любил ее, правда? (Последнее я зачеркнула — как если бы пожалела о том, что написала это.) Может быть, теперь мы могли бы встретиться с открытым забралом… если, конечно, стыд за то, что ты наделал, не помешает тебе».
Наконец-то мне выдалась хорошая ночка — ни судорог, ни страха и никакой тебе пушки, — шик, блеск, красота; а он еще думает, что нагнал на меня страху Клариссой — смешно.
Интересно, а мать Карен тоже убил тот псих? Забыла спросить это у фараона.
Да нет, это было самоубийство. Цепочка совпадений. А поскольку он не способен выдержать реальности смерти, то приписывает ее себе; делает вид, будто имеет над ней какую-то власть, изображает из себя нечто вроде Бога; ну а мне сейчас не до этого! В постель, скорее в постель — по части сна мне столько предстоит наверстать!
Внизу какой-то шум. Может, вор забрался? Пойти взглянуть? Нет, ложусь спать.
Пойду, но возьму с собой магнитофон. Пусть хотя бы мой последний вздох будет записан на пленке.
Алло, алло, — до чего же потешно в полночь, когда вокруг тебя падает снег, что-то шептать в магнитофон; нигде ни огонька — забавно смотреть на дом со стороны; я окоченела, в поле зрения — никого; скорей назад — эта маленькая прогулка меня взбодрила, рила, рила, ляля-ля; пою с утра до ночи, пою я что есть мочи; коченею, брр-брр, метель окружила меня, брр-брр, Джини в рубахе ночной воров гоняет во тьме — это вполне в духе Джини!
Скорее, скорее домой; эта дурацкая дверь вечно сама закрывается — но что это с ней? Похоже, ее заклинило… Чертов холод — пардон, господин магнитофон, но холод, куда ни крути, все-таки чертов; откроешься ты или нет, подлая дверь? Похоже… ручка не поворачивается — они закрыли ее на собачку, эти!.. Сейчас мне придется звонить…
Оглохли они там, что ли? Нет, но как же это! Как будто специально! Но, черт возьми, эту дверь хоть высаживай — никто даже не пошевелится!
Мне холодно… Должно быть, минус десять, а я в халате, но, в конце концов… что за дела! Вот, вот, вот вам — это-то их, глухих тетерь, разбудит; сейчас я ее в щепки разнесу, эту дверь; прошу вас: придите кто-нибудь, откройте, прошу вас… Он убил их всех, а меня оставил подыхать на улице: «Сожалею, лейтенант, опять несчастный случай…» Идея: телефон — пойду-ка я к отцу Карен…
