Джеймс Гриппандо - Тот, кто умрет последним
– Красивый наряд, – заметил Джек.
– Этот? О, спасибо. Это первое, что попалось под руку.
Джек улыбнулся про себя, решив не говорить Келси, что Нейт уже разоблачил ее.
До южного пляжа было пятнадцать минут езды и еще получасовая очередь у служебного входа в клуб «Вертиго»[9] на Вашингтон-авеню. Внутрь они попали как ранние пташки, после одиннадцати часов, что было необычно для заведения в районе, обитатели которого спали до полудня, а потом гуляли до рассвета.
Джеку казалось, что он не был в этом клубе на южном пляже целую вечность. Еще больше времени прошло с тех пор, когда он посещал его с женщиной, так обращавшей на себя внимание посетителей, как Келси. Но кое-что на южном пляже оставалось неизменным: бесцеремонность, с которой люди рассматривали друг друга. В их взглядах не было и намека на безразличие. Они оценивали сугубо клубные достоинства вошедшего. Если бы южный пляж находился в Силиконовой долине, то посетители носили бы на шее какие-нибудь высокотехничные символы терминалов веб-сайта. И разумеется, люди с большим числом «хитов» протискивались бы под бархатный канат ограждения без очереди.
– Видишь где-нибудь своего приятеля-телохранителя? – спросил Джек.
– Я даже не знаю, как он выглядит.
– Просто ищи глазами парня с самой толстой шеей, – засмеялся Джек.
– Он сказал, чтобы ты назвал свое имя буфетчице. Она ему позвонит.
Очередь двигалась медленно, и они постепенно приближались к входу. Каждый раз, когда открывалась дверь, на Джека обрушивался поток света крутящихся осветительных ламп и музыки, а его ноги чувствовали, как вибрирует пол. Внезапно мелькнула мысль, благодаря которой он с удовольствием осознал, что эта встреча не любовное свидание. Джек стоял в очереди в танцевальный клуб с профессиональной танцовщицей. Это все равно что ложиться в постель с сексопатологом. «Нет, нет, твои ягодицы должны располагаться вот так». Кому это нужно? И кто это вытерпит?
Наконец они подошли к бархатному канату. Цербер, стоявший у дверей, оглядел Джека с ног до головы, потом уставился на Келси. Ее наряд поразил его сверх меры.
– Вы с ним? – спросил он, словно не веря своим глазам.
Джек уже собирался послать его куда следует, но Келси приблизилась к нему и взяла за руку. Она явно играла какую-то игру и вертела пуговицы на тунике цербера. Но Джеку это тем не менее понравилось.
– Какая-нибудь проблема? – спросила она безразличным тоном.
На южном пляже владычествовала поза, и Джека забавляло и удивляло то, что Келси свободно пользовалась ею. Цербер снял канат с крючка и кивком пригласил их войти.
Клуб «Вертиго» находился в здании отеля, который выпотрошили изнутри и полностью реконструировали, пристроив высокий и узкий четырехэтажный атриум. Основной бар и танцевальный зал находились на цокольном этаже. Загадочность названия сразу же исчезала, стоило посмотреть наверх, в нависающий атриум, из центра танцевальной площадки. Несколько больших зеркал, подвешенных под разными углами, так отражали происходящее, что было невозможно понять, смотришь ли ты вверх или вниз. Небольшого жужжания, громкой музыки, вращающихся светильников и множества потных тел было вполне достаточно, чтобы у человека закружилась голова. При обилии наблюдателей, смотревших на танцующих с балконов второго, третьего и четвертого ярусов, подобный эффект работал в обоих направлениях.
Джек представился буфетчице за стойкой основного бара и сказал, что хочет видеть Хавьера. Она взяла телефонную трубку, поговорила несколько секунд, потом повернулась к Джеку и сообщила:
– Второй этаж, комната В.
Джек и Келси пробрались сквозь толпу и поднялись по лестнице на второй этаж. У комнаты В стоял мускулистый парень с толстой золотой цепочкой на шее, в плотно облегающем тело черном костюме. Это был один из номеров люкс, уединенное место вдали от столпотворения. Здесь люди могли общаться в более интимной обстановке. Нечто вроде сексуально-наркотического клуба внутри сексуально-наркотического клуба. Ночь только начиналась, поэтому большинство люксов пустовали.
– Вы друг Татума? – спросил парень.
Джек поздоровался с ним за руку, потом представил Келси.
– Рад с вами познакомиться, – сказал парень, глядя куда-то в сторону.
Хавьер походил на испаноязычного американца, но говорил с акцентом нью-йоркского итальянца. Казалось, на южном пляже каждый норовит походить на кого-то другого.
– Прошу, – пригласил он новых знакомых в люкс.
Первыми вошли Джек и Келси. Хавьер вошел последним и, закрыв за собой дверь, отсек шум. Внезапно наступившее уединение вызвало странное ощущение погружения в неизвестное. Комната не представляла собой ничего экстраординарного – диван из кожзаменителя, кресло, стол со столешницей из матового стекла и дрянные темно-красные обои. Джек начал объяснять цель своего визита, но Хавьер остановил его.
– Татум уже ввел меня в курс дела, – заметил он. – И я могу уделить вам всего десять минут.
– Тогда сразу перейдем к делу, – сказал Джек. – Келси, может быть, ты начнешь?
Келси почти незаметно улыбнулась, словно благодаря Джека за то, что он выполнил свое обещание и позволил ей играть в беседе активную роль. Она подвинулась к самому краю дивана и слегка нагнулась вперед, пытаясь поймать взгляд собеседника. Хавьер, казалось, смотрел куда-то поверх нее, также как тогда, когда пожимал ей руку. Можно было подумать, будто что-то на стене привлекло его внимание.
– Сколько времени вы работали на Салли? – спросила она.
– Несколько месяцев.
Келси сделала паузу, словно ожидая, что он наконец ответит, не отводя глаз в сторону. Но его мозг, похоже, был по-прежнему чрезвычайно занят чем-то над ней или за ней.
– В чем заключалась ваша работа? – продолжала Келси.
– Я был телохранителем.
– Ей на самом деле был нужен телохранитель?
– Она была богатой, очень пугливой женщиной и часто бывала одна. Ее старик – я употребляю слово «старик» в буквальном смысле – был то ли из Франции, то ли еще откуда-то. Вы слышали, что случилось с ней и ее дочкой несколько лет назад?
– Да, – ответила Келси. – Нам это известно.
– Так вот, она предпочитала одиночество и иногда просто боялась выйти куда-нибудь. Она и наняла-то меня только для того, чтобы возить ее. На набережную, в ресторан, куда-нибудь еще. Не хочу сказать, что она нуждалась во мне. Но при мне она чувствовала себя в безопасности.
– Были ли у нее подруги? – спросила Келси.
– Возможно. Но я никого из них не знал. По-моему, она была затворницей. Настоящая красавица, но не очень счастливый человек. Вы понимаете, о чем я?
Хавьер разговаривал с Келси, но в глаза ей не смотрел. Его взгляд блуждал где-то между стеной и ее прической. Келси села повыше, чтобы поймать его взгляд, но этот взгляд тоже поднялся, словно каким-то странным образом был прикован к верхней части ее головы.
– Скажите мне наконец, – взмолилась Келси, – куда вы смотрите?
– А?
– Какая-нибудь птичка накакала мне на голову или что?
– По-моему, нет.
– Тогда в чем дело? Вы таращите глаза на мою прическу с тех пор, как я открыла рот.
– Я не гляжу на ваш рот.
– Знаю. Вы таращитесь на верхнюю часть моей головы.
– Я понимаю, что вы так и думаете. Но в сущности, я не смотрю на ваш рот.
– Но почему?
– Я выздоравливающий порноман.
– Кто?
– Я имел пристрастие к порнографии, поэтому не могу смотреть на женский рот. Иначе меня посещают грязные мысли, а это сильно отвлекает, когда пытаешься вести умственную беседу. Вот почему я не смотрю на ваш рот.
– Понятно. – Келси взглянула на Джека. – Может, теперь вступишь в разговор ты, босс?
– Хорошая мысль.
Джек передал Хавьеру список наследников по завещанию Салли, где значились ее бывший муж, адвокат, репортер, прокурор, Татум и неизвестный Алан Сирап.
– Вы когда-нибудь слышали, чтобы Салли упоминала эти имена?
– Татума, конечно. После того как я связал их.
– Я подойду к этому вопросу через некоторое время. А как насчет других людей?
– Уверен, что она упоминала имя Мигеля Риоса, Майка. Она называла его своим бывшим мужем, правильно?
– Правильно. Что она о нем говорила?
– Не помню ничего конкретного.
– А что насчет других людей? Говорила ли она что-нибудь о ком-либо из них?
Хавьер прочитал список и покачал головой.
– Вот этот парень, Джерри Коллетти. Если не ошибаюсь, он был адвокатом ее бывшего мужа по бракоразводному процессу.
– Верно.
– О нем, как я помню, она говорила.
– Что она говорила?
– Однажды вечером мы куда-то отправились на автомобиле и проехали мимо этого ресторана на шоссе. И она сказала, что когда-то он принадлежал Альфредо.
