Николай Станишевский - Цветы к сентябрю
— Я не знаю, что со мной происходит, — начала я дрожащим голосом. Полли кивнула мне ещё раз, и я почувствовала себя увереннее.
— Я не могу понять, почему этот человек вызывает во мне такие противоречивые чувства… С одной стороны я действительно верю, что он — мой отец, а с другой… Когда он прикасается, мне кажется, что родитель сделал бы не так…
— Ничего страшного, — сиделка улыбнулась. — Я уже говорила, вы — молодая и довольно привлекательная особа, естественно у вас был муж, а, следовательно, семейная, сексуальная жизнь. — А теперь уже год, как вы ничего этого не получаете. Гормоны же вырабатываются постоянно. Их уже накопилось слишком много за все это время. Поэтому вы так и реагируете на прикосновения МУЖЧИНЫ, неважно, кто он, ваш отец или нет.
— Это я всё понимаю, — я с досадой махнула рукой. — Возможно, вы правы. Но мне кажется, здесь дело совсем в другом. У меня такое ощущение, что мне знакомо это прикосновение, причём, хорошо известно, раньше оно повторялось много раз…
— Вы хотите сказать, что отец до этого к вам ни разу ТАК не прикасался?
— подозрительно прищурив глаза, перебила сиделка.
— Нет… — я сделала глубокий выдох. — Я не об этом. Естественно, папа дотрагивался до меня, ведь он меня очень любит! Но у меня такое чувство, что подобное делал какой-то другой мужчина!
— И опять ничего удивительного! — Полли сделала строгое «учительское» лицо и поправила очки на переносице. — Ведь у вас был муж, и ваш отец этого не отрицает!
— Тогда почему, когда прикасается папа, мне кажется, что это делает муж? — в отчаянии воскликнула я.
В палате повисла пауза.
— Я не сексопатолог, — пробурчала Полли. — И не психиатр. Увы, объяснить я этого не могу. Но, если хотите, то спрошу у врачей, в нашей клинике есть неплохие специалисты…
— Нет!!! — истерически взвизгнула я.
— Что с вами? — Полли строго посмотрела на меня поверх очков. — Ну, нет, так нет, зачем так кричать?
— Пусть это останется между нами, — прошептала я.
— Хорошо, — Полли хлопнула руками по коленям и поднялась. — Честно говоря, не нравится мне сложившаяся ситуация. У вас с этими встречами нервы совсем расшатались. Боюсь, как бы ни стало хуже. До консилиума остались считанные дни…
Она ещё раз внимательно посмотрела мне в глаза, потом неопределённо пожала плечами и пошла к входной двери. Взявшись за ручку, она мгновение помедлила, потом снова повернулась ко мне.
— Скажите мне честно, Джина, — задумчиво произнесла она. — Чего вы боитесь?
— Узнать правду, — сама не знаю почему, ответила я.
21 августа. Вечер
В течение дня отец так и не появился. Странно, но в этот раз я не так остро ощущала, что мне его не хватает. Дневной разговор с Полли мало-мальски привёл мои мысли в порядок, заставил меня начать разбираться в себе. Хотя, с другой стороны, как я могу это сделать, когда толком ничего не помню? Когда на улице стемнело, я забросила эту бесполезную затею.
На душе удивительно спокойно. Если папа не приехал — значит, так надо. Если не позвонил — значит, не смог дозвониться. Да! Абсолютно верно! Сегодня же выходной день, врачей в клинике почти нет, вот медсестры и треплются без устали по телефону! Так что ничего страшного, завтра он придёт обязательно. И ещё мне кажется, что я услышу от него нечто очень важное.
22 августа
С утра на улице шёл мелкий, моросящий дождь. Я глядела на запотевшие стекла, усеянные мелкой сеточкой, бегущих вниз струек, и думала о том, насколько непонятно все устроено в жизни. Ещё день назад я была готова рычать и метаться из угла в угол, словно раненая волчица, ожидая появления своего отца. А сейчас я просто смотрю на причудливый полупрозрачный узор и не могу понять, что со мной происходит. То ли я действительно успокоилась, то ли просто устала так рьяно ждать. Хотя, может быть, ещё на моё душевное состояние оказало влияние подаренное папой кольцо.
Наверное, всё-таки успокоилась — когда за спиной щёлкнул дверной замок, я знала, что это — отец и продолжала, не оборачиваясь, смотреть в окно. Я услышала, как он остановился и поняла, что он растерялся. По-видимому, не ожидал, что я так отреагирую на его появление.
— Здравствуй, папа, — тихо сказала я.
— Здравствуй, дочка, — он, наконец, решился и сделал несколько шагов в мою сторону. — Что-то случилось?
— Нет, — так же тихо ответила я. — Со мной всё в порядке. Просто, в очередной раз я решила посмотреть, что делает за окном печальная осень.
Я почувствовала, как его руки легли мне на плечи, и губы прикоснулись к моему затылку.
— Ты просто устала, Джина, — шёпот прошелестел нежным воркованием голубя. — Устала жить в ожидании. Вчера опять навалилось столько дел… Я пробовал дозвониться несколько раз, но внизу телефон был все время занят…
— Не оправдывайся, пап, — я тяжело вздохнула. — Я всё прекрасно понимаю.
Он медленно развернул меня к себе, и в первый раз я увидела близко его лицо. Нет, он ещё совсем не старый, и кожа довольно гладкая и упругая, несмотря на сеточку морщин возле глаз.
Только вот шрам… Он делает его старше. Ужасный след какого-то жуткого происшествия…
— Папа, — в мимолётном порыве я дотронулась рукой до его обезображенной щеки. — Откуда у тебя этот шрам?
— Попал в одну неприятную историю, — улыбнулся он. — Я тебе как-нибудь потом расскажу.
— Ты слишком многое откладываешь на «потом», — укоризненно прошептала я.
— А куда торопиться? — отец слегка отстранил меня, но рук с плеч не убрал. — Джина, пойми, у тебя сейчас такое состояние, что лучше обо всем узнавать постепенно. Организм ещё слишком слаб. Скоро тебя выпишут, и у нас будет возможность проводить вдвоём гораздо больше времени.
— Хорошо, — я сделала шаг назад, освободившись от его объятий. — Ты должен поступать, как считаешь нужным. Что ты мне расскажешь сегодня?
— Ты какая-то странная, — было видно, что он занервничал.
— Нет, папа, просто настроение непонятное. Давай не будем терять времени — у нас его и так постоянно не хватает. Ты опять начнёшь собираться и торопиться на самом интересном месте.
— Давай, — согласился он.
Я опустилась на кровать и жестом указала ему на табурет. Он немного постоял, над чем-то сосредоточенно размышляя, потом рассеяно засунул руки в карманы пальто, посмотрел на меня долгим, загадочным взглядом и таинственно улыбнулся.
— Я совсем забыл, что у меня для тебя есть подарок.
Он извлёк из кармана маленькую цветную коробочку и протянул мне.
— Что это? — изумилась я.
— Открой, — в уголках глаз вновь появилась знакомая сеточка. — И всё поймёшь сама.
Я почувствовала, как на лице появляется радостная улыбка идиотки, но обращать на неё внимания было некогда. Я быстро вскрыла упаковку и вытряхнула содержимое.
На раскрытую ладонь выпал новенький сотовый телефон. Я видела подобные много раз по телевизору.
— Ты умеешь им пользоваться? — спросил отец, и я покачала головой. — Давай покажу…
Когда с обучением было покончено, отец удовлетворённо хмыкнул, отошёл к окну и достал сигарету.
— Теперь, я думаю, проблема связи отпадает, — он выпустил изо рта голубоватую струйку дыма. — А то я вчера, честно говоря…
— Большое спасибо, папа, — прошептала я. — А мне разрешат его иметь при себе?
— Я уже договорился, — сеточка появилась вновь. — Так что можешь не волноваться. Да!
Он достал из кармана пальто длинный чёрный шнур.
— Это для подзарядки, чтобы батарея не садилась.
— Спасибо, — я положила шнур в тумбочку.
Грустное настроение, с которого начался сегодняшний день, потихонечку отпускало. Отец всё-таки приехал, привёз подарок, чего ещё можно пожелать?
Я вспомнила, как он меня обнял, и невольно вздрогнула.
— Что с тобой? — отец это заметил.
— Пустяки, — я рассеянно улыбнулась и постаралась придать лицу лёгкую беззаботность. — По всей видимости, это остаточные явления. После аварии болезнь начала прогрессировать, много чего происходило…
— А сейчас? — в его голосе послышались тревожные нотки, но глаза оставались спокойными и прозрачными. — Сейчас что-нибудь беспокоит?
— Наверное, нет, — немного подумав, ответила я. — Неделю назад были жуткие боли в желудке, но, к счастью, они закончились.
— Сами прошли? — тревога в голосе отца продолжала нарастать. Но глаза!
Их, выражение нисколько не изменилось!
— Нет, — я боязливо оглянулась по сторонам и понизила голос. — Мне кажется, все дело в таблетках…
— В каких таблетках? — не понял отец.
— В тех, которые мне давали, — я с таинственным видом приложила палец к губам. — Когда я перестала их принимать, боли сразу же прекратились…
— Джина, — голос отца стал ровным и прозрачным, как и глаза. — Я что-то никак не пойму, ты перестала принимать таблетки?
