Вы меня не знаете - Махмуд Имран

– Да ничего. М-мне там все равно не нравилось. Не волнуйся. Кире привет, – отвечает она, и я кладу трубку.

Несмотря на то, что у Блесс случилось нечто стремное, я в каком-то смысле был рад возможности подумать о чем-то другом. Чем ближе я подходил к дому, тем больше мысленно возвращался к собственной жизни и встрече со Спуксом. В тот день я в глубине души верил, реально верил, что мой план может сработать. В каком-то смысле это был идеальный план. Мелкий придурок с юга создает неприятности чувакам с севера. Уводит покупателей. Барыжит на чужих районах. Этого должно быть достаточно, чтобы прикрыть лавочку. Спукс из тюрьмы стукнет своим, кто на воле, где его сестра, – и все, дело сделано. Серьезно, они должны были накрыть его за пять минут. И не важно, что на самом деле он не знает, где Кира. Достаточно уже того, что он наводил шороху на территории больших шишек. Это уже причина, чтобы его загасить, и я бы об этом не пожалел, ни секунды.

То, что Джамиль мертв, – это не плохо, и, даже учитывая все, что случилось, я и сейчас так считаю. Поверьте, он был плохим, конченым, но это не значит, что его шлепнул я. Тогда я реально хотел, чтобы Пушки его пристрелили. Я не могу врать, что не хотел, потому что сейчас рассказываю только правду. Но это не значит, что его убил я.

Длинный перерыв: 15:50

15

Я сегодня всю ночь думал о своей речи, о том, что рассказывал вам вчера.

Если подумать, это в каком-то смысле забавно. Если бы Пушки убили его, вы могли бы сказать, что я – типа шепот, который потом перешел в крик и закончился смертью Джамиля. Я пустил слух, в котором он запутался и задохнулся. Я приложил к этому руку. Я сказал, что Киру забрал Джамиль. Но мне пришлось, чтобы обезопасить Киру, понимаете?

Так что теперь, из-за того разговора со Спуксом, я мог бы вам сказать, что Джамиля, скорее всего, замочили Пушки – отомстили. И все, дело закрыто. Всего хорошего, всего доброго, и надеюсь, что мы больше не увидимся.

Не буду врать, ночью я подумал: знаешь, не отходи-ка ты от плана, не усложняй жизнь себе и другим. Просто повтори то, что уже говорил в свидетельских показаниях и в показаниях здесь, в суде. Что моя вина только в том, что я просто сильно любил Киру и поэтому пустил тот слух. Что я точно не знаю, но, скорее всего, Джамиля прикончили Пушки.

Но потом я подумал: если дальше я опять буду говорить неправду, как я могу быть уверен, что вы мне поверите? Может, если я совру, то упущу единственный шанс позволить вам судить то, что произошло на самом деле. Потому что, даже учитывая, что это дело, капец, темное, в душе я все равно надеюсь, что если вы будете знать всю правду, то сможете судить меня справедливо. И может, если меня осудят справедливо, это будет лучше, чем сесть по несправедливости. Мне ведь все равно с этим жить, разве нет?

В начале своей речи я сказал, что есть кое-что, из-за чего меня могут убить, как только я выйду из зала суда. Думаю, я с самого начала понимал, что мне придется вам об этом рассказать. Честно, мне страшно об этом даже подумать. Так что же меня останавливает? У меня нет никакой инструкции, что говорить. И нет адвоката, который своими словами пудрил бы мозги вам и мне. Здесь только я, вы и правда. И призрак лжи у нас над головами. Но кажется, я наконец-то больше не верю в призраков.

Знаете, для меня это тяжелое решение. Потому что я вроде как могу представить, о чем вы сейчас думаете, и мне кажется, что вы, наверное, могли бы мне поверить, если бы я об этом кое-чем умолчал.

С другой стороны, может, вы отдохнули, подумали обо всем хорошенько и такие: «Но он же не рассказал о том-то и том-то, – и дальше: – Виновен». И дело вот в чем: могу ли я так рисковать? Не думаю. Как по мне, это мой единственный шанс, на кону, в конце концов, моя жизнь. Это еще как тяжело. Блин. Потому что, понимаете, если я вам расскажу, может показаться, что я виновен по самое не хочу. Блин.

Ну ладно… В общем, слушайте.

Через несколько недель после того, как я встретился со Спуксом, мы с Кирой сидели дома. К тому времени она начала немного оттаивать. Теперь, когда я увиделся со Спуксом и она узнала, что он еще жив, ей стало получше. Плюс я сказал ей, что о ней все забыли и что Пушкам она больше не интересна.

– Ты же для них просто случайная девчонка, – сказал я. – У них повсюду десятки девчонок, а теперь у них есть еще и свой притон, так что такие, как ты, им больше не нужны. Девчонки им теперь нужны, чтобы делать наркотики и так далее. Они их теперь производят. Серьезно, я думаю, раз ты теперь в тени, им на тебя насрать.

– А что Спукс? Как он там? – тихо спрашивает она.

Как вдруг в дверь стучат: бам, бам, бам. Блин. Я заметался, как безголовая курица. Первое, что подумал: это Пушки! Пришли за ней. Мудила Джамиль уже все разболтал. Блин. Где мне ее спрятать? Да, блин, нигде. Квартира у меня размером с двухместную камеру.

И снова: бам-бам-бам. Я бегу в кухню и ищу пистолет, который там спрятал. Нахожу. Он до сих пор заряжен, но с того раза, как я подстрелил того парня в Кингс-Кросс, я хотя бы знаю, что он исправен. Опять стучат.

Бам. Бам. Бам.

«Байкал» отправляется ко мне за пояс. Киру накрыло от шока, и она начала раскачиваться, сидя на кровати. Я хватаю ее за руку, запихиваю в туалет и захлопываю дверь. Говорю ей запереться, и на секунду ее, видимо, отпустило, потому что я слышу щелчок задвижки. Бам-бам-бам! Уже громче.

– Не открывай ни в коем случае, – говорю я в дверь туалета. Не знаю, слышит она меня или нет.

Бам-бам-бам! Кто-то что-то кричит, но я не могу разобрать. Подхожу к двери. Сердце заходится. Глазка у меня нет, так что я даже не знаю, сколько их там. Но если я так ничего и не сделаю, дверь вынесут, и нам конец. Блин! Я решаю, что открою дверь рывком. Если там не один человек, а больше, я снова ее закрою и вытащу пистолет. А если только один? Если так, то, может… Не знаю. Посмотрю по ситуации.

Я дергаю дверь так, чтобы только успеть посмотреть, и захлопываю ее. Здоровенный мужик. На секунду мне кажется, что это Шайло, шкаф Джамиля. Затем слышу, что меня зовут по имени.

Перерыв: 11:00

16

– Твою мать, чувак, открывай. Это я, Курт.

Я открываю. Дышу все еще тяжело, но не так, как раньше.

– Блин, чувак. Ты че так пугаешь, – говорю я, и он, особо не спрашивая, заходит. – Чего это ты делаешь у меня в районе? Заблудился, что ли? – спрашиваю я типа в шутку, но так и не понимаю, зачем он пришел.

Он протискивается мимо меня, и я чувствую, как его мускулы расплющивают мое тело. Он как стена.

Он садится за маленький столик в моей кухне-гостиной и, как обычно, горбится.

– Бро, дело серьезное. Надо поговорить. – Он поднимает брови.

– Давай. – Я закрываю дверь и сажусь напротив него. – Че такое?

Секунду он смотрит в стол, а потом поднимает глаза на меня.

– Они хотят вернуть ее. Тебе придется ее выдать.

– Киру? – переспрашиваю я. – Бро, с какого перепугу ты решил, что она у меня?

Он молчит.

– Это Джей Си сказал? Да он пиздит. Не верь ничему, что он говорит. – Я раскидываю руки в стороны.