Джон Гришэм - Повестка
— Боюсь, нет.
— Говорят, у него припрятано около полумиллиона наличными. Так вот, Клаудиа уже вышла на охоту за денежками. Подцепила Уолтера в местном клубе за ленчем. Теперь Стургис хвастается перед друзьями, что «Виагра» ему больше ни к чему.
— Крепкий, видать, парень.
— Она его сломает.
Форрест за их спинами беспокойно завозился, и оба некоторое время хранили молчание. Затем Гарри Рекс раскрыл тонкую папку, что была у него с собой, и сказал:
— Вот оценка имения. В конце прошлого года мы пригласили сюда риэлтора из Тьюпело, лучшего специалиста во всем штате.
— Сколько?
— Четыреста тысяч.
— Продано.
— По-моему, он даже перестарался. Судья, естественно, считал, что особняк вместе с участком земли стоит миллион.
— Естественно.
— На мой взгляд, реальная цена ему триста тысяч.
— Нам не получить и половины этой суммы. Каковы были критерии оценки?
— Здесь все указано. Общая площадь особняка, участка, вид из окон, цены на аналогичные имения.
— Интересно. Приведи-ка пример.
Гарри Рекс порылся в папке.
— Пожалуйста. Постройка того же года, примерно той же площади, тридцать акров земли, в окрестностях Холли-Спрингс два года назад ушла за восемьсот тысяч долларов.
— Здесь не Холли-Спрингс.
— Разумеется.
— Клэнтон — захолустный городишко, большинство домов в нем руины.
— Хочешь предъявить иск риэлтору?
— Хочу заглянуть ему в глаза. Сколько бы ты дал за особняк?
— Ни цента. Пива выпьешь?
— Нет.
Гарри Рекс скрылся в кухне, чтобы минуту спустя вернуться с высокой банкой «пабста».
— Не знаю, что судья находил в этой марке, — буркнул он.
— Его любимое пиво.
Гарри Рекс оглянулся на неподвижно лежавшего в качалке Форреста.
— Сдается, твоего брата не очень-то волнует судьба имения.
— Как и Клаудиа, он думает только о деньгах.
— Они-то его и погубят.
Значит, и Гарри Рекс того же мнения, подумал Рэй, выжидая момент, когда гигант приблизится к столу: ему необходимо было видеть глаза своего собеседника.
— В прошлом году доход судьи составил менее девяти тысяч долларов, — сказал он, глядя в налоговую декларацию.
— Старик неважно себя чувствовал, — отозвался Гарри Рекс, изогнувшись и почесывая широкую спину. — Но вплоть до начала нынешнего года брался за кое-какие дела.
— Какие именно?
— Разные. Несколько лет назад штатом правил губернатор, отъявленный наци, и…
— Помню.
— Во время предвыборной кампании кричал о семейных традициях, чистоте крови и ратовал за свободную продажу оружия. Потом на свет выплыли кое-какие его грешки по части слабого пола. Супруга застукала с какой-то уличной девкой. Был громкий скандал. По вполне очевидным причинам судьи в Джексоне отказались мараться в этой грязи и пригласили твоего отца внести ясность.
— Дело дошло до суда?
— Процесс вышел на славу. Супруга располагала неопровержимыми доказательствами, а губернатор решил, что сумеет запугать Ройбена. В результате она отсудила себе личный особняк мужа плюс почти все его состояние. Как я слышал, сейчас бедолага обитает над гаражом своего брата, вместе со своими телохранителями.
— Ты когда-нибудь видел отца запуганным?
— За тридцать два года? Ни разу!
Гарри Рекс сделал добрый глоток пива. Форрест звучно всхрапнул, и Рэй, оторвавшись от бумаг, невозмутимо проговорил:
— Я нашел кое-какие деньги, Гарри.
В глазах Гарри Рекса не блеснуло и искорки интереса. Он равнодушно пожал плечами:
— Много?
— Целую коробку. — Рэй ждал дальнейших вопросов и был готов ответить на них.
Плечи вновь чуть приподнялись и тут же опустились.
— Где?
— В шкафу за кушеткой. Девяносто с небольшим тысяч долларов наличными. Сложены в темно-зеленую конторскую коробку.
Рэй нисколько не кривил душой. Разумеется, он не сказал всей правды, но и не произнес ни слова лжи. Пока.
— Девяносто тысяч?
Вопрос прозвучал излишне громко, и Рэй невольно оглянулся на брата.
— Да, в стодолларовых купюрах, — ответил он почти шепотом. — Откуда, по-твоему, они могли взяться?
Гарри Рекс отпил из банки, прищурил глаза.
— Понятия не имею.
— Может, казино? Ты говорил, он неплохо играл в кости.
— Может, казино. Развлекательный комплекс открылся шесть или семь лет назад, и поначалу мы с судьей исправно показывались там раз в неделю.
— А потом завязали?
— Если бы. По правде, я наведывался в казино гораздо чаще. Просто не хотел, чтобы твой отец знал об этой маленькой слабости. Когда мы приезжали вдвоем, я позволял себе только небольшие ставки. А на следующую ночь, уже один, отрывался по полной программе.
— Много проигрывал?
— Мы говорим о судье.
— Хорошо. Ему везло?
— Обычно — да. В хороший вечер он клал в карман пару тысяч.
— А в плохой?
— Терял сотен пять. Это был его предел. Ройбен всегда чувствовал, когда нужно остановиться. В том-то и состоит весь секрет: вовремя отойти от стола. У твоего отца это получалось, у меня — нет.
— Без тебя он ходил в казино?
— Да, однажды я засек его там. Решил исследовать как-то ночью новое заведение — черт, сейчас их уже штук пятнадцать, — сел за стол, где играли в блэкджек, а минут через десять увидел судью. В бейсбольной шапочке. Другие посетители, похоже, так его и не узнали. Однако маскарад не всегда заканчивался успехом; в казино ходят многие, и по городу поползли слухи.
— И часто отец выбирался сыграть?
— Кто знает? Он ни перед кем не отчитывался. Один мой клиент, торговец подержанными автомобилями, говорил, что видел судью в три часа утра в «Острове сокровищ». Думаю, Ройбен специально выбирал для своих вылазок время, когда основная масса игроков уже расходилась по домам.
Рэй быстро произвел несложный математический подсчет. Если в течение, скажем, пяти лет отец три дня в неделю посещал казино, выигрывая каждый раз по две тысячи долларов, то общий выигрыш составил бы что-то около полутора миллионов.
— Мог он положить в заначку девяносто тысяч? — Сумма казалась смехотворной.
— Почему бы нет? Но для чего прятать?
— Хотел бы я знать.
На какое-то время оба смолкли. Гарри Рекс залпом допил остатки пива, закурил сигару. Вращавшийся под потолком вентилятор лениво разгонял клубы дыма.
— С выигрышей тоже необходимо платить налоги, — пыхнув сигарой, наконец сказал Гарри Рекс. — Вот он и держал все в секрете, не хотел мозолить людям глаза.
— Разве в казино не оформляют крупные выигрыши документально?
— Я такого не видел. Ни разу.
— Но по сути?
— По сути, они, конечно, обязаны. Было дело, на моих глазах парень выиграл у «однорукого бандита» одиннадцать тысяч. Его попросили заполнить форму номер десять-девяносто девять — знаешь, для налоговой службы.
— А в кости?
— Не важно, во что ты играешь. Если сдаешь в кассу фишек более чем на десять тысяч, тогда к тебе идут с бумагами. До десяти — ровным счетом ничего. Правила те же, что и в банках.
— Вряд ли судья горел желанием официально фиксировать свои выигрыши.
— Согласен.
— Он говорил что-нибудь о наличных, когда вы переписывали завещания?
— Ни слова, Рэй. Не могу объяснить, не представляю, о чем он думал. Безусловно, он знал, что их найдут.
— По-видимому. Вопрос в том, как теперь с ними поступить.
Кивнув, Гарри Рекс принялся жевать сигару. Рэй откинулся на спинку кресла и не сводил глаз с лопастей вентилятора. Потянулась долгая пауза. Ни один из собеседников не готов был вслух признать, что лучший способ — сохранить все как есть, в полной тайне. Наконец Гарри Рекс поднялся, чтобы сходить за второй банкой пива.
— Прихвати и мне, — бросил ему вслед Рэй.
Оба понимали: о деньгах больше не будет сказано ни слова, во всяком случае, сегодня. Может, через несколько дней, когда они составят опись имущества. А может, и нет.
Двое суток Рэй сомневался: стоит ли говорить Гарри Рексу о банкнотах? Разумеется, не обо всей сумме, но хотя бы о какой-то ее части? Ведь после такого признания появится больше вопросов, чем ответов.
Тот факт, что судья любил посидеть в казино, ситуацию почти не прояснял. Хорошо, ему дьявольски везло, да, — но выиграть за семь лет три с лишним миллиона долларов? И не позаботиться о подтверждающих документах? Немыслимо.
Пока Гарри Рекс листал конторские книги с записями о пожертвованиях, Рэй вновь с головой ушел в изучение налоговых деклараций.
— Кого из аудиторов ты намерен пригласить? — после длительного молчания спросил он.
— У меня есть на примете несколько человек.
— Только не из местных.
— Ну да. От наших я держусь подальше. Городок слишком мал.
— На мой взгляд, декларации в порядке.
