Владлен Щербаков - УБИТЬ РАБА
Ночью Миша постоял на шухере, посмотрел, как крутые парни срезают резинку со стекол автомобилей, и решил продемонстрировать собственную лихость. И разжиться магнитолой для себя. В третьем часу ночи Миша подошел к тонированной восьмерке, попинал по колесу. Сигнализация не сработала, посветил фонариком в салон – есть магнитолка. Канцелярским ножиком лихой Миша срезал уплотнитель, вытащил заднее боковое стекло. Сигнализация так и не закричала, только поворотники мигнули. Кто же знал, что хозяин поставил сигнализацию с пейджером, а сирену отключил. Бритый дядя изловил Мишу, когда тот по глупости полез через то же окно и застрял пузом с магнитолой в руке. Бритоголовый накрутил уши и доставил малолетнего преступника в ближайшее отделение милиции. Потом еще уши довернуть хотел за испачканное сиденье, но дежурный не позволил. Миша плакал, вонял и умолял позвонить маме. Дежурный переглянулся с заспанным парнем в гражданской одежде и кобурой на поясе. Парень отвел бритоголового в кабинет на две минуты, вышел и спросил у Миши домашний телефон.
Мама выкупила Мишу. Сколько заплатила хозяину восьмерки и милиционерам, Миша не узнал, но золотых украшений потом на маме больше не видел. Прежде чем уйти домой Миша попросился к оперу в кабинет. Ему показалось несправедливым, что страдает он один. Миша сообщил все, что знал о новых друзьях-воришках. Опер не стал заморачиваться с легендированием, малолетнюю банду взяли на следующий день, когда бандиты собрались в беседке детского сада.
Еще не просохли обгаженные брюки, а у Мишиного подъезда стали собираться бывшие приятели. Миша понял, что из дома выходить придется только с мамой.
Мама решила поменять квартиру, уехать подальше от счастливой тети Оли и увезти Мишу от мстительных подростков. 1 сентября Миша пошел в 9 класс средней школы в городе Самаре.
Жизнь на новом месте потекла стремительной рекой. Маме удалось устроиться бухгалтером в крупную фирму. Она стала встречаться с мужчиной, по всей видимости, женатым, потому что не уходила к нему ночевать. Миша закончил школу, провалил вступительные экзамены в институт и теперь потел каждый раз, когда открывал почтовый ящик. К тому времени Миша оформился в плотного коротышку с толстыми ляжками, тугими щечками и намечающейся залысиной. На фоне компьютерных доходяг просто мечта военврача. Повестку на медкомиссию принес рассыльный. Мама расписалась, у Миши свело живот.
На платное отделение в институт Миша не поступил. Деньги, отложенные на учебу, окрыли глаза военным врачам на недуги Михаила Юрьевича, с которыми совершенно невозможно защищать Родину.
Миша устроился продавцом в «Эльдорадо», где приставал к покупателям с вопросом: «Я могу вам чем-нибудь помочь?» Некоторые просили объяснить отличия аналогичных товаров. Тогда Миша надувал щеки и пересказывал характеристики, указанные на ценниках. Чего там не было, придумывал с ходу.
Врал Миша не хуже Мюнхгаузена. Особенно старался перед девушками – молодость, гормоны, а из подруг только Дульцинея Кулакова. Когда поблизости не было парней, Миша рассказывал о своем недавнем боевом прошлом. То он служил в Чечне и лично уничтожил десять боевиков в рукопашной, то на Таджикской границе преградил путь каравану с героином, то за Амуром отстреливался от китайцев, зажав в зубах патрон с цианистым калием – для себя. Девушки смеялись, гладили редкие волосы на голове героя и время от времени соглашались на секс.
Одна из девушек решила пойти дальше и завязать с Мишей отношения. Ира была такой же пухленькой и прыщавой, но имела двухкомнатную квартиру и не имела близких родственников. Миша с радостью съехал от мамы – пить пиво и валяться в одних трусах при подруге ловчее. Вскоре сыграли свадьбу – Ира очень хотела семью и ребенка, а Миша законной прописки. Несколько лет Ира пыталась забеременеть. Пивной живот уже намекал об обращении «Михаил Юрьевич», плешь блестела до затылка, а ребенка сделать не получалось. Ира винила себя в бесплодии, Миша полностью был согласен, придумывая подруг, делавших от него аборты. Ира впала в депрессию, повязала на голову платок и пошла по бабкам, но угодила в секту. Миша поначалу скакал от радости – неделями квартира была в его распоряжении. А через полгода Ира пришла в сопровождении крепкого сектанта и заявила, что отпишет квартиру в пользу общины. Михаил Юрьевич справедливо взбеленился, вытолкал животом сектанта, взял жену за руку и приказал вести к самому главному. Так Миша познакомился с вождем секты «харизмачей» Ашаном Бонитовичем. Встретившись взглядами, оба поняли, что обманывать друг друга только зря время терять. Ашан Бонитович предложил работать на него, а взамен пообещал уговорить Иру на дарственную в пользу мужа, а там, глядишь, и на развод.
- Миша, посмотри, кто стучит.
Михаил Юрьевич мячиком прокатился к воротам. Через высверленные дырки рассмотрел небритого плечистого мужика.
- Чего надо? – Суровым басом спросил «харизмач». За стальным листом не видно круглых щечек и губ пельмешками – несерьезного поросенка в майке и джинсах.
- Я, это, - запнулся мужик. – Говорят, здесь, это, община. Мне бы, это, возьмите к себе, я никакой работы не боюсь.
- Бе-ме! Какая еще община? Кто тебе сказал, что здесь на работу принимают?
Мужик вздохнул и пропал из виду. Михаил сдвинул брови, напряг слух, аж уши зашевелились. Звуков удаляющихся шагов не услышал. Спустя минуту приоткрыл дверь в створе ворот. Мужик сидел на гравии, привалившись к забору. Между ног лежал рюкзак с притороченной курткой.
- Ты чего расселся? Иди давай! – Выглядывая одним глазом, велел Михаил Юрьевич.
- Сейчас, отдохну малость. – Сказал небритый и опустил голову на грудь, потом снова повернул к двери:
- Может, хлеба дадите? Кишки сводит.
Михаил Юрьевич закрыл дверь, поспешил докладывать о назойливом госте.
- Ашан Бонитович, пришел мужик, просится, как он выразился, в общину поработать.
Адепт отвлекся от ноутбука:
- А ты чего?
- Послал подальше. Не уходит.
- Что за мужик? Молодой здоровый или наркоман?
- Лет 35, крепкий. На наркошу точно не похож, скорее бомжик.
Глава секты впился черными глазами в «харизмача».
- Знаешь, Миша, приведи его. Посмотрим, на что сгодится.
В приоткрытой двери показалась пухлая физиономия.
- Пошли!
Дмитрий схватил рюкзак и вошел за зеленые ворота. Бросил взгляд по сторонам. Территория идеально прибрана, слева кирпичный блок вдоль всего забора, справа перед домом беседка. Дом большой, но скромный. Единственное украшение – идеальные ряды красного облицовочного кирпича. По четыре окна с видимых сторон. К крыльцу ведет дорожка из гранитных плит. Пухлый провожатый обернулся:
- С тобой сейчас учитель говорить будет! Соврешь, сразу раскусит.
- Чего мне врать. – беспечно ответил Кабанов. И вспомнил, как дурил полиграф в свое время.
Вошли в дом. Пухлый велел подождать, сам поднялся на второй этаж. Дмитрий осмотрелся. Здесь, похоже, секстанты проводят свободное время. Дешевые кресла у стен, стол с пачками журналов, телевизор в углу. Рядом с лестницей проход на кухню – просматривалась газовая плита, шкафы с посудой. Везде чистота, ни пылинки в свете из окна.
Царственно ступая, спустился учитель – фактурный дядя лет 40 в сером балахоне. Брови у дяди в одну жирную черту, посередине лба вертикальная складка, глаза сверкают агатами, нос клювом. Харизму добавляли черные локоны до плеч. За адептом маячил Пухлый.
Адепт посверлил глазами, указал на кресло. Дмитрий сел краем попы, рюкзак примостил в ногах. Великий человек подошел столу, важно опустился в кресло, придвинутое Пухлым. Сам прислужник сел сбоку, в руках появились блокнот и ручка.
- Кто ты и зачем здесь? – разделяя слова, спросил адепт.
Дмитрий предполагал допрос и даже проверку по месту жительства местными секстантами. Он застегнул верхнюю пуговицу рубашки и ответил:
- Романенко Гена я.
Дальше Дмитрий выложил биографию лучшего друга и назвал адрес. Не свои же данные называть – для соседей по прежнему ментом остался и на сайте ГУВД в колонке «Граждане благодарят» фамилия мелькает. А Генки как раз и дома сейчас нет. Дмитрий перед отъездом заехал к другу и удивился словам соседки. Тетя Зоя рассказала, что Генка с чемоданами куда-то уехал пару дней назад. Телефон Генкин почему-то не отвечал. С женой, скорее всего, мириться поехал.
Для большей затравки Дмитрий сообщил об одиночном существовании в приватизированной квартире. Тут же подумал о последствиях – проверять начнут в экстренном порядке, но, с другой стороны, необходимо остаться, а там только углядеть Горохова и можно валить.
- Чего же ты хочешь от нас, брат?
Уже «брат», отметил Дмитрий.
- Покоя. Устал я, это самое, по городам мотаться, судьбу испытывать. Вот с вашими как-то мебель грузил, подсказали, куда придти. Душой и телом, значит, очиститься.
- Кто подсказал? – Сверкнул глазами адепт.
