Виктор Точинов - Темные игры (сборник)
В остановленную кабину без специальных инструментов не попасть, да и кто помешает спугнутому насильнику нажать кнопку первого этажа и исчезнуть, ткнув жертву ножом на прощание? На самом деле эта мелькнувшая у доцента мысль прикрывала его категорическое нежелание очутиться в непосредственной близости от маньяка.
Любая бабулька, не отягощенная интеллигентскими генами, высшими образованиями и учеными степенями, решила бы эту смешную проблему легко и просто. Завопила бы старушка истошным голосом, во всю мощь старческих легких. Может, никто из жильцов и не вышел бы, не тот сейчас народ, но потенцию супостату подпортила бы, это точно. А то просто начала бы звонить без разбора в двери всех квартир, требуя вызвать милицию.
А вот Сан Саныч не мог завопить истошным голосом. Не мог и все тут, воспитание не позволяло. Тем более не мог представить, как он возникнет в три часа ночи на пороге незнакомых людей, встрепанный, в запыленной майке и одном шлепанце. Извините, мол, я сосед ваш новый. Тут у нас в лифте насилуют кого-то, не будете ли вы любезны вызвать по телефону милицию? Сунуться под нож было для этого потомственного интеллигента проще, честное слово.
Ничего не придумав, метнулся доцент снова в квартиру, решив прихватить для дальнейших действий хоть что-то, способное заменить оружие. И сразу у двери наткнулся на весьма разрушительные орудия в количестве четырех штук. Это были отвинченные для удобства перевозки от старинного дубового стола ножки – восьмигранные, толстые на верхнем конце, очень тяжелые, напоминающие размером и формой не то средневековую палицу, не то просто пещерную дубину.
Когда потная ладонь Сан Саныча стиснула рукоять обретенного оружия, с ним произошла странная, но объяснимая метаморфоза.
Оружие, оно вообще ведь на мужиков действует довольно возбуждающе – атавизм древнейших времен, когда пацифисты истреблялись и поедались первыми. Ерунда, что висящие на стенках ружья раз в год сами стреляют. Они просто гипнотизируют мужчин взять их в руки, а взятые – нажать на курок.
Так что на площадку доцент возвращался стремительной и упругой походкой охотника на мамонтов – сутулые плечи расправлены, животик втянулся, руки уже не дрожат, мускулы напряжены и взгляд какой-то странный. От такого взгляда темные личности в пустынных переулках гораздо быстрее теряют желание попросить закурить, чем от вида, скажем, газового баллончика.
Неизвестно, что предпринял бы Сан Саныч, поколения интеллигентнейших предков которого трусливо ретировались от неукротимого напора далекого пещерного пращура. Может, стал бы с молодецким ревом вышибать двери лифтовой шахты своей неандертальской дубиной.
Но тут лифт пришел в движение.
Движение было недолгим и завершилось ровнехонько на шестом этаже. Пока двери медленно раздвигались, доцент, подняв дубину, затаился сбоку в засаде. Ну прямо Робин Гуд, гроза Шервудского леса, мститель за униженных, оскорбленных и изнасилованных.
Выходящий из лифта тип смотрел вниз, приводя в порядок нижнюю часть туалета. Поэтому, инстинктивно обернувшись на легкий шорох и движение воздуха, сначала увидел синие, пузырящиеся на коленях тренировочные штаны. Подняв взгляд, успел заметить огромную ножку от стола, взметнувшуюся над оскаленным лицом питекантропа.
Больше маньяк не успел ничего…
…Дворничихе повезло. Два обстоятельства спасли ее на следующий день от отскребывания со всей лестничной площадки извращенных маньяческих мозгов. Во-первых, Сан Саныч был довольно высок ростом. Во-вторых, потолки в доме были на высоте ровно два метра пятьдесят сантиметров. Верхний конец оружия возмездия перед столкновением с черепом насильника пропахал глубокую борозду в потолочной штукатурке, потеряв при этом большую часть сокрушительной энергии. Но и оставшейся части вполне хватило – местный Чикатило рухнул и остался лежать без малейших попыток шевельнуться.
Из лифта показалась несчастная, слишком поздно спасенная жертва.
Трудно сказать, какой реакции ждал от нее мститель, стоявший с видом Геракла, завалившего очередного великана. Только в романах и фильмах избавленные красотки бросаются на шею и в постель к благородному спасителю, но на банальную благодарность доцент явно рассчитывал.
Но жертва, миловидная и растрепанная девушка, оглядела поле боя и поступила явно неадекватно. С маху полоснула по щеке не ждавшего такого демарша Сан Саныча четырьмя бритвенно-острыми когтями. Затем пустила в ход все отпущенные природой децибелы (а природа-мать была к ней щедра), и, не выключая звук, примерилась к другой щеке, одновременно пнув острым носком нарядной туфельки в коленную чашечку.
Тут уже завопил и доцент.
Никто из разбуженных их дуэтом жильцов не стал покидать безопасную квартиру. И тревожить телефонными звонками дрему дежурного по городу тоже никто не стал. Но нашлась добрая душа, нажавшая тревожную кнопку квартирной сигнализации.
Выездные группы вневедомственной охраны, работающие по вызовам сигнализации, всегда почему-то приезжают быстрее, чем вызванные по «02» ПМГ. Работа у них такая – идущий по наводке домушник-профессионал шмотки в узлы вязать не станет, возьмет за десяток минут деньги с драгоценностями и ищи ветра в поле.
Эта быстрота избавила выронившего дубину и загнанного в угол между лифтом и мусоропроводом незадачливого спасителя по меньшей мере от инвалидности. Два дюжих парня в форме с трудом локализовали взбесившуюся спасенную, тыкавшую скрюченными пальцами в сторону доцента и требовавшую задержать убийцу.
Тот, в свою очередь, показывал на валяющееся под ногами безжизненное тело и призывал немедленно вязать маньяка-насильника. Командовавший прибывшими старший сержант тяжело вздохнул и стал вызывать по рации медиков и следственную группу…
* * *У фурий тоже бывают имена.
Имя этой, например, было Юля. Год назад она по любви вышла замуж за сокурсника и жила в доме, куда переехал доцент, на той же площадке.
Брак был счастливым.
Муж, которого звали Миша, только к пятому курсу университета обнаружил массу достоинств в одногруппнице, до этого как-то примелькавшейся и, как женщина, не вызывавшей особых эмоций. И – страстный и красивый роман через несколько месяцев завершился браком.
Родители, и те, и другие – из вполне приличных семей (приличных более в смысле воспитания и традиций, а не доходов), тоже сразу понравились друг другу. А тут еще случилось событие, избавившие их от постоянной проблемы молодых семей: либо жить с кем-то из родителей, либо мыкаться по семейным общагам и съемным квартирам. За два месяца до свадьбы, почти совпавшей с выпуском, умерла престарелая Юлина родственница, доживавшая в двухкомнатной кооперативной квартире. На семейном совете площадь решили отдать молодым.
Им бы жить да радоваться.
Они и жили. Они и радовались – до роковой встречи с доцентом.
Но к исходу первого года брака радость эта не сказать чтоб совсем исчезла, но как-то слегка потеряла новизну и прелесть. И интимная жизнь, превратившись из волнующих не слишком частых встреч в регулярное развлечение, тоже несколько сбавила прежнюю остроту ощущений. Все это супругов начинало маленько тревожить. Конечно, рождение первенца мигом сняло бы эти проблемы, но пока немного хотелось пожить для себя…
А в злосчастный вечер доцентова новоселья они в гостях были, тоже у молодой пары, живущей по соседству, в паре-тройке кварталов. Очень приличная вечеринка получилась, никакой особой пьянки, никаких, упаси господи, наркотиков и групповухи.
Так, хорошее вино в умеренных количествах, легкий ужин, негромкая музыка, умные разговоры. И в качестве финала вечера – просмотр фильма по видеомагнитофону, аппарату, в те годы в быту относительно редкому.
Смотрели итальянскую эротическую комедию. Суть там состояла в том, что супружеская пара, прожившая вместе изрядно, почти до полной потери потенции, сумела придать новый импульс интимной своей жизни, занимаясь сексом в самых неожиданных и неудобных закоулках. Особо бурно и восторженно протекали эти утехи в местах общественных, где неистощимых на выдумку супругов могли в любую секунду обнаружить удивленные сограждане. Не меньшее удовольствие доставляли киносупругам всяческие ролевые игры с переодеваниями.
Юлю с Мишей фильм этот заставил слегка призадуматься.
В дружной компании на часы смотрят редко, и возвращалась наша парочка поздно, по темным и безлюдным улицам. Зашли в безмолвный до эха подъезд, вызвали лифт и поехали на свой шестой этаж. Освещение в подъезде тускленькое, углы тонут в загадочно-зловещем полумраке. А в лифте вообще свет умирающей лампочки едва позволяет разглядеть кнопки на панели управления…
Не лифт, а мечта сексуального маньяка.
В этом-то освещении одновременно и спонтанно, под влиянием выпитого вина и просмотренного фильма, приходит в супружеские головы странное желание сыграть в ролевую эротическую игру. Роли простые: она – невинная старшеклассница, он – вернувшийся с зоны матерый уголовник, десять лет не видавший женского общества.
