Эмиль Асадов - Золотой Крюк
До Чеботарева дошло. Бандиты ухитрились изыскать в многомиллионном городе человека, который не был знаком даже ему самому.
— Так это он на снимке или нет? — напирал Филипп.
— Он, — признался Чеботарев.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Филипп, — я так и знал. — И повернулся к часовщику. — Теперь, толстый, мы из тебя бабки вытряхивать будем. Или сам отдашь? Сергей Степанович, у вас утюг есть?
— Погодите-ка минутку, — попробовал урезонить их Чеботарев. — Вы его нашли — и ладно. Остальное — моя забота.
— Ну уж нет. Мы свои деньги до конца отработаем, — заявил Булыжник, и Шора его поддержал:
— Давайте скорей утюг, его еще разогреть нужно.
— Нету у меня утюга!
— Да и фиг с ним, с утюгом, — положил конец спорам Булыжник, — я из него голыми руками соки выжму, — и уже потянулся к Ивану Николаевичу, который был близок к обмороку. Чеботарев снова вмешался, вцепившись в Булыжника мертвой хваткой.
— Нет, постойте, подождите.… Оставьте его, говорю вам. Я деньги вам и так заплачу.
— С чего заплатите, если он вам их не отдает?
— Он отдаст! Вы уходите, а он все отдаст — правда ведь?
— Да нет у меня никаких денег! — завопил непонятливый Иван Николаевич.
— Вот видите — упорствует, — удовлетворенно сказал Булыжник. — Так что вы, Сергей Степанович, отойдите в сторонку и не мешайте людям работать. Здесь сейчас такое будет — детям и нервнобольным смотреть не рекомендуется.
— Тогда я тоже не буду, — признался Шора.
Но Чеботарев по прежнему висел на плече Булыжника, и тот уже начал рассуждать, сможет ли он разбираться с вором и проходимцем, не сбросив с себя этой ноши.
— Стойте, говорю вам. Это не он, — признался Чеботарев.
— Все четверо разом повернулись к нему.
— Как это не он? — удивленно спросил Филипп.
— Ну конечно не я! — обрадовано подтвердил Иван Николаевич.
— Вы же сами нам снимок показали? Мы его по всей Москве искали!
— Значит, плохо искали, коль нашли не того! — Сергей Степанович понял, что в такой ситуации нападение — лучший метод защиты. Уж очень ему не хотелось самому занять место Ивана Николаевича. — Я же вам говорил — худой, небритый.… А вы кого приперли?
— Бритого, — нехотя признался Шора, и добавил в свое оправдание: — Но на фотографии он толстый!
— Фотографию, может, пятьдесят лет назад делали! Тот со временем похудел — а этот сейчас толстый. Значит, тем более не тот. Который меня обокрал, на этого действительно похож. Я даже сам не сразу понял. Но этот другой!
— Ну вот, — обиженно сказал Булыжник. — Мы его через весь город к вам сюда перли, а получается, зазря.
— Потому что иногда надо головой работать, а не только кулаками. И, кстати, попрошу больше сюда никаких кандидатов на звание вора не приводить. Понятно?
— Ладно, — согласился расстроенный Булыжник. — А с этим что делать?
— А этому — вернуть деньги, которые вы у него украли!
— Ни за что! — возмутился Филипп. — Нам за моральный ущерб тоже кое-что причитается.
— Ой, не надо мне никаких денег возвращать, — взмолился Иван Николаевич. — Можно, я просто уйду, а?
— Можно! Немедленно! — рявкнул Чеботарев, и часовщика как ветром из квартиры сдунуло. Бандиты стояли, неловко перетоптываясь на месте.
— С кем не бывает, — вздохнул оправдательно Булыжник. — Будем дальше искать.
— Ага, ищите, ищите как следует, — согласился с легким сердцем Чеботарев, подталкивая их к выходу. Когда он запер за ними дверь, с души его будто камень свалился. Мастер понимающе посмотрел на него и покачал головой.
— Работа нервная у вас, что и говорить, — посочувствовал он. — Но зато мебель будет — первый сорт!
— А Булыжник, оказавшись на лестнице, первым делом влепил подзатыльник Шоре. Да малость не рассчитал силу. Пришлось догонять братца этажом ниже.
— За что, — пробубнил Шора, — я же нечаянно!
— За нечаянно и бьют отчаянно, — строго пояснил Булыжник. — Вот попробуй мне еще что-нибудь посоветовать, Аниськин хренов! Лучше вообще рта не открывай!
— Ну и пожалуйста, — пообещал Шора, обидевшись окончательно.
— Трое подельников и не знали, что судьба в тот день, похоже, улыбалась Витьку во всю ширину своего лица (или что там у нее): он было собирался покинуть нежданно свалившуюся ему в кровать, в прямом смысле слова, женщину, и, словив свое удовольствие, начал было одеваться к выходу. Но в этот момент соседка позвала его:
— Вить, а Вить, — сказала она, лениво потягиваясь под одеялом. — Знаешь, а я, по-моему, не совсем еще заразилась. Может, закрепим результаты, как ты думаешь? И пришлось Витьку снова скидывать брюки и лезть в кровать. Увидевшись в очередной раз с Витьком, Чеботарев честно рассказал ему про бандитов, которых нанял для его поисков.
— Так вот кто у меня в квартире дверь снес! — догадался Витек, — а я то дивился: взломать взломали, а внутри ничего не скоммуниздили. У меня, правда, не Эрмитаж, но все равно как-то даже обидно стало…
* * *
— Может, тебе лучше пока домой не идти? А хочешь, у меня поживи? — предложил вдруг Сергей Степанович, который после случая с часовщиком чувствовал себя неуютно. С одной стороны, нелепо беспокоиться за человека, тебя обокравшего, но с другой, с бандитами связываться все-таки не стоило. Чеботарев понимал — убьют Витька, он себе не простит. Они сидели в кухне за новеньким столом на угловом диванчике и пили сок, заедая его шоколадными конфетами. Приближался вечер.
— Давай отдадим им их гонорар, и пусть отстанут? — предложил Чеботарев.
— Это сколько же?
— Сорок…
— Долларов?
— Тысяч.
— Да ты с ума сошел! За такие деньги я сам найдусь. Нет, ни в жизнь, — наотрез отказался Витек. — Сам рассуди, может, они меня и не найдут никогда? А вдруг найдут, так я не буду сопротивляться, придем к тебе с деньгами, ты им и отсчитаешь. А впереди паровоза бежать незачем. Деньги и так таят на глазах.
— Кстати, много мы уже потратили?
— Точно не считал, что-то около пятидесяти тысяч, а то и больше. Я, кстати, тебе привез тут… — и Витек достал из-за пазухи и протянул Чеботареву запечатанную пачку. — Эту еще не открывали. А то я подумал: чего ты ко мне должен быть будто канатами привязан.
Пачка долларов, стянутая резинками, осталась лежать на столе. Чеботарев отправил в рот очередную конфету.
— Теперь на работу устроиться нетрудно будет, — предположил он. — Вот только обидно, что снова с теми же людьми общаться придется.
— А ты в другое место пойди.
— Да какая разница? Они везде. Деньги есть — ты человек, нет — тебя в упор никто видеть не хочет.… Это я, если рассудить, не из-за тебя все это время мучился, а из-за них. Жена ушла, даже телек не оставила в квартире, сволочь… с работы выперли, а что, Бородянскому жалко было мне в долг дать? Я бы меньше, чем за месяц, рассчитался бы с ним. Да и остальные хороши.
— Не деньги, значит, красят человека? Так давай, я эти заберу, если они тебе без надобности.
Чеботарев усмехнулся и хлопнул Витька по руке.
— Ну, не стоит преувеличивать, — сказал он. — Но поквитаться с ними хотелось бы. Вот на это я бы денег не пожалел.
— А я славы хотел, — признался Витек, — даже агрегат с завода спер, думал, в газетах напишут. Так хоть бы кто-нибудь вспомнил.
— Кстати, о заводе: я чего-то не понял, чего Палыч в своей сторожке охраняет? Какие-то остовы бесхозные и трубы ржавые…
— Да был завод, пока не растащили весь. Цементный…
— Постой, — вспомнил вдруг Чеботарев, — так вы, кажется, к нашему тресту и приписаны.
— Может быть, я не знаю. Палыч вечно куда-то за зарплатой уходил.
— Так вот откуда он мне знакомым показался! — Хлопнул себя по лбу Чеботарев. — мы с ним около месяца на проходной встретились. Меня как раз с работы поперли. А он, значит, за зарплатой приходил?
— Ну да.
— И потом они будут говорить, что Москва большой город. А Бородянский — ну и жук! Завода нет, а дотации по прежнему идут, зарплата выписывается! Нет, у меня тоже рыльце в пушку, я понимаю — но на фоне Бородянского с его размахом я просто мелкий карманник!
— Таких наказывать надо, — сказал Витек, но Чеботарев только рукой махнул.
— Выброси это из головы. Будем здраво смотреть на вещи. Это же монстры, львы. Они конкурентов с костями съедают, ничем не брезгуют… Б-г им судья.
— На Б-га надейся, а сам не плошай, — вдруг хитро мигнул Витек. — Мы на днях с Палычем о тебе говорили, и у меня тут один планчик завелся…
И он вкратце обрисовал Сергею Степановичу свою идею. Но тот даже по столу хлопнул от возмущения.
— Да у тебя преступные мысли, видимо, в крови! Ты за свою жизнь хоть копейку получил честно, не вынося ничего с завода и не обворовывая кого-нибудь?
— Вот именно, что копейку и получил. А мне рублей хотелось, — огрызнулся Витек.
