Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 3. Очаг поражения
– Откуда вы знаете, как их зовут? – вскрикнул Реджеп.
Трясущимися руками он вытащил сигарету из пачки капитана и попытался высечь огонь из лежавшей на столе зажигалки.
– Ты сам назвал их имена, когда лежал в отключке.
Офицер забрал зажигалку и поднес огонь к опухшим губам парня.
– А что будет со мной? – спросил тот, в две затяжки выкурив пол сигареты.
– После того, как напишешь о своей банде, тебя отправят в Европу. – Немного задумавшись, капитан продолжил: – В Голландию, например, в Гаагу. Ты, говоришь, на войне был?
– Да. Один месяц, в самом конце.
– Значит, патриот, и знаешь, как проливают кровь за независимость. Вот бумага, ручка, пиши: «Я, Реджеп Мейдани, обязуюсь служить моей родине – Республике Косово, по собственной воле. И ради ее благополучия готов выполнить любой приказ». Написал? Подпись поставь и число. А для братьев-афганцев с сегодняшнего дня ты мертв. Убит при задержании или при попытке к бегству.
– А сестры?
– Твоих сестер теперь буду опекать я.
Офицер забрал зажигалку и поднес огонь к опухшим губам парня.
В муках рождается любовь к детям
Сани въехали во двор усадьбы лесника. У Лизы схватки участились настолько, что Юра внес ее в избу на руках.
– Мать! Гляди, каких тебе гостей привез, – сказал Митрич, обращаясь к вышедшей им навстречу женщине. – Его Юрием, а ее Лизаветой зовут. А это, ребята, супружница моя, Мария Петровна.
– Несите роженицу в светлицу. Ты, парень, жену раздень, а ты, Митрич, ставь воду греть… – скомандовала Петровна и ушла мыть руки.
Обеспечив себя всем необходимым, повитуха выставила мужчин из комнаты, приказав далеко не отлучаться. Вскоре за закрытой дверью айканье Лизы и слова Петровны затмил крик новорожденного. Увидев, что Юра от переполнявших его эмоций готов грохнуться на пол, Митрич налил ему и себе по рюмочке настойки зверобоя.
Через некоторое время дверь отворилась.
– Поздравляю, папаша. У вас дочка, – радостно сообщила Петровна.
Митрич тут же налил третью рюмку.
– За первый крик рабы Божьей… Имя придумали?
– Нет, – ответил Юрий. – Мы ведь не знали, кто будет.
– Ничего. Придумаете. За Юрьевну!
Петровна отказалась пить, сославшись на то, что спать ей не придется, надо понаблюдать за роженицей и дитем.
Мужчины зашли одним глазком посмотреть на малышку и вновь были выдворены под предлогом, что Лизе надо отдохнуть.
А Лизе не спалось. Дорога, нападение волков, полет саней по заснеженной дороге, роды и первый крик дочки… – слишком много для одного дня. Всю ночь прислушивалась к младенцу и сопению Петровны, временами переходящему в похрапывание, и лишь под утро провалилась в забытье. Проснулась от боли в груди. Еще вчера, когда впервые приложила ребенка, обе они были мягкими и пустыми, а сейчас она их не узнавала. За ночь грудь налилась и стала твердой и ужасно болезненной. Испуганная Лиза хотела было уже позвать на помощь Петровну, но она сама появилась в дверях с дымящейся чашкой в руках.
– Выпей, дочка, – и она подала Лизе кружку. – Это чай с молоком.
– Не люблю чай с молоком, – скривилась новоиспеченная мамочка.
– Любить ты будешь свою доченьку, а это твоя работа. Теперь тебе придется кушать и пить за двоих, чтобы было чем ее кормить. «Хочу», «не хочу» убери вовсе. Оставь только «надо» и «полезно».
Слова Петровны оказались убедительными, и Лиза повиновалась.
– Попила, теперь и малышке дай поесть. – Лесничиха подала мамке девочку.
Лиза приложила ее к груди и, ойкнув от боли, отстранила кроху.
– Терпи, милая, терпи, так у всех баб бывает. День-два, и все образуется. Еще будешь удовольствие от этого получать.
Лиза вновь дала ребенку грудь, но бедная малышка как ни старалась, молоко не потекло. Только слезы двумя солеными ручейками заструились по щекам мамы. Они скапывали с подбородка на оголенную грудь, текли к соску и попадали в ротик ребенку вместо молока. Девочка раскричалась и стала пунцовой. На помощь пришла повитуха. Она забрала плачущего ребенка, приложила к Лизиной груди нагретое у печи полотенце и стала легонько массировать ее, уговаривая молодую маму успокоиться и думать только о хорошем. Пяти минут манипуляций было достаточно, чтобы из левой груди закапало молоко. Петровна тут же подложила под нее ребенка. Пока малышка сосала, повитуха проделывала то же с правой грудью. Второе кормление было менее болезненным. А на третий день Лиза поняла, о каком наслаждении говорила Петровна.
По свежему снегу нельзя пройти, не оставив следов
Убедившись, что с матерью и младенцем все благополучно, Митрич сказал Юре:
– Коли дитя ест из мамкиной сиськи, мужикам нет нужды подле них крутиться. Нам с тобой, Юра, надлежит трудом добывать хлеб насущный. Пойдем, лес обойдем, волков соберем да непрошенных гостей отвадим.
Митрич запряг лошадку, взял «сидорец», два ружья, Шайтана, и они с Юрой отправились обходить угодья. Отъехав от дома метров сто, старый следопыт указал:
– Видишь на снегу след, мил человек? Так это лиса патрикеевна прохаживала. Ее из норы гонит запах моих кур.
Еще через полкилометра он указал на утоптанную тропу.
– А это, сынок, стадо свиней прошло и, судя по ширине тропы – голов пятнадцать.
Впереди за деревьями показалось свободное пространство. Не выезжая на поляну, Митрич остановил сани, взял ружье и позвал Юру за собой.
– Здесь большое озеро. Вокруг него заяц промышляет. Если повезет, зайчатины свежей добудем. Юра, ты когда-нибудь из ружья стрелял?
– Нет, но очень хочу.
– Тогда бери ружье, приложи к плечу и прицелься. Понимаешь как?
– Понимать понимаю, стрелял в компьютерных играх. Да только практики нет.
– Я тебе практику организую. Сейчас подойдем к кромке леса и окажемся в тени, а ушастые на свету. Они нас не увидят, но учуют. Значит, подход следует сделать с наветренной стороны. Гляди, куда верхушки деревьев клонятся. На нас. Значит, нам повезло. Более разговаривать не будем, зверя спугнем. Рукой тебе знак подам. Коли будешь готов – стреляй.
Лесник внимательно оглядел кромку большого, как заснеженное поле, озера и указал рукой чуть левее от Юрия. И вправду, в тридцати метрах у снежного бугра сидел русак. Юрий выстрелил. Заяц подскочил и упал замертво. Закинув ружья за плечи, охотники подошли к трофею.
– Хороший зайчишка. Поздравляю! Ты стал охотником.
Положив зайца на дровни, они укатили по ранее намеченному маршруту собирать волков. Уже дома сняли с них шкуры. И потекли дни спокойные, мирные, счастливые.
Незрячий доверяет только пальцам
День у Дмитрия Дмитриевича Перегуды не задался с утра. Последний месяц предчувствие надвигающейся беды росло, и это угнетало. Несмотря на все усилия домашнего доктора и отказ от алкоголя, давление скакало. Должность начальника службы безопасности огромной корпорации приносила не только блага, но и кучу неприятностей. Начиная с ухмылок жены, младшей его на двадцать пять лет, с кислой миной на холеном лице встречающей его плотскую немощь, и заканчивая негодованием босса на последнем совещании вчера. Босс требовал отложить текущие дела и направить все силы на поиск Натальи Андреевны Саенко. Она была не только руководителем одного из подразделений корпорации, но и человеком, приближенным к главе империи.
Начальник службы безопасности давно дал себе зарок не обсуждать приказы, даже если сомневался в их целесообразности. Брал под козырек и приступал к исполнению. Вот и теперь послал группу зачистки, не сомневаясь в положительном результате. А когда она вернулась с потерями и без объекта, его возмущению не было границ. Отборные бойцы, прошедшие горнило последних войн, не смогли задержать женщину с двумя маленькими детьми, да еще и потеряли командира! Мистика какая-то…
Глядя в глаза спецназовца и слушая его доклад о благополучном завершении второй операции, начальник понимал, что когда он сообщит наверх о причинах, помешавших доставить сюда женщину, ему не поверят. Не помогут и свидетельства израненного волками, оставшегося в живых бойца, да и всего отряда, видевшего, как ее сожрали волки. Ему не поверят.
– Почему не привезли остатки тела? – спросил машинально, ощутив всем нутром, что беда совсем рядом клацает зубами. – И вы считаете, что я поверю на слово? Нюх потеряли! Разжирели на дармовых деньгах! Доложить внятно и поминутно, как это произошло!
Сорокалетний кряжистый спецназовец, не раз смотревший смерти в лицо, глядя на бордовое от злости лицо начальника, четко отрапортовал:
– Объект засекли в деревне Южная, в доме местного тракториста. Мы блокировали дом, но женщины в нем не оказалось. Следы на снегу указывали, что она ушла в лес. Командир группы, взяв бойцов, начал преследование. Спустя время, отряд вернулся, доложив о нападении стаи волков и принятом бое.
