Стюарт Вудс - Возмездие
— Так, теперь можете войти.
Она стояла на пороге комнаты, в которой, видимо, обитала мама Келли.
Хауэлл с трудом поднялся и, волоча ноги, поплелся через гостиную: с каждым шагом его нервозность возрастала. Он медленно вошел в спальню и сперва увидел только спинку больничной койки и чьи-то ноги, прикрытые одеялом. Изголовье было скрыто за распахнутой дверью. Леони встала в ногах кровати и жестом подозвала к себе Хауэлла. Он обрадовался, потому что смог прислониться к постели. Встав поудобнее, Хауэлл повернул голову и посмотрел на маму Келли.
В мыслях он рисовал себе сморщенную старую каргу, поэтому неохотно поднял глаза и… натолкнулся на пристальный взгляд больших голубых глаз, сиявших на красивом лице, на котором не было почти ни одной морщинки. Хауэлл не сомневался, что до болезни эта женщина была настоящей красавицей. Она показалась ему высокой, как и Леони, однако хрупкой. Вероятно, она сильно похудела, догадался Хауэлл. Волосы у нее были совершенно седые и тонкие; Леони причесала их очень тщательно. Мама Келли широко улыбнулась, словно приветствуя старинного, куда-то запропастившегося приятеля. Зубы были в идеальном состоянии.
— Здравствуйте, Джон Хауэлл, — сказала мама Келли. — Я ужасно долго ждала вашего прихода.
И Хауэллу сразу стало с ней легко.
— Здравствуйте, миссис Келли! Извините, что я не собрался к вам раньше. Спасибо вам за то, что вы прислали ко мне Дермота, спасибо за дрова. Я действительно должен был бы прийти к вам гораздо раньше.
— О, я ждала вас гораздо дольше, Джон… можно мне называть вас Джоном?
— Конечно! Но… я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
Мама Келли снова улыбнулась.
— Со временем поймете, не беспокойтесь, — она похлопала по постели. — Присаживайтесь сюда, поближе ко мне.
Хауэлл осторожно подошел к ней и присел на краешек кровати. Женщина взяла его руку обеими руками. Они были теплые и шершавые, словно ей приходилось выполнять тяжелую физическую работу. Хауэлл чувствовал себя совершенно раскованно — так, будто он навещал любимую тетю, которую не видел много-много лет.
— Вам ведь очень больно… не так ли? — спросила она.
— Да, у меня…
— У вас болит спина, я это ощущаю, — сказала мама Келли, и по лицу ее скользнула легкая тень.
— Мама, — взмолилась Леони, — не делай этого! Тебе сейчас не под силу.
Хауэлл встревожился: вдруг она попытается взять на себя его боль?
— Нет, мэм, — пробормотал он и высвободил руку. — Вы не должны… Я могу еще раз сходить к врачу.
Но она снова взяла его за руку.
— Я в прекрасной форме, только немного устала. Я знаю, вы побаивались встречи со мной. Еще бы, вам это все кажется несколько странным! Но мы поможем вам… и избавиться от боли в спине, и со всем остальным. Видите ли, вы сильнее, чем вам кажется, но вам нужно помочь.
Хауэлл напряженно наморщил лоб. Ее слова о том, что нужно помочь ему вылечить спину, его нисколько не удивили, но все остальное поставило в тупик.
— Не беспокойтесь, — повторила женщина. — Со временем вы все узнаете и поймете. Понимание придет к вам, так или иначе…
Она подняла глаза на дочь.
— Леони, иди-ка сюда!
И велела ей жестом зайти с другой стороны. Леони подошла и тоже взяла мать за руку.
Держа за руки Леони и Хауэлла, мама Келли сказала:
— Джон, моя сила иссякает, ее уносит болезнь, зато дочка только начинает свой путь.
Леони смутилась.
— Да что ты, мама?..
— Тише, девочка, слушай меня. Бог дал тебе эту силу, и не важно, что ты этого не хотела… Вернее, до сих пор это было неважно. Но теперь я обессилела, и ты должна занять мое место. Сейчас самое время, ведь Джон пришел нам помочь. И мы должны ему помочь, так будет справедливо. Ты меня понимаешь?
Леони кивнула и сжала руку матери.
Мама Келли повернула голову к Хауэллу.
— А теперь, Джон, мне надо поговорить с Леони. Буквально минуту. Поднимитесь наверх, в ее комнату — это первая дверь прямо у лестницы, — прилягте на кровать и немного отдохните. Вы должны расслабиться. Я знаю, вам трудно стоять.
Хауэлл вопросительно поглядел на Леони. Она кивнула.
А мама Келли продолжала:
— Идите сейчас наверх, а если вам вдруг станет тяжело, приходите снова. Слышите?
— Да, мэм, я приду, — откликнулся Хауэлл и оставил мать и дочь наедине.
Он отыскал лестницу и с трудом заковылял вверх по ступенькам, опираясь на перила и стараясь навалиться на них всем телом. Добравшись доверху, он открыл дверь и очутился в опрятной, залитой солнцем комнатке, где стояла кровать с пологом на четырех столбиках и лежали многочисленные образцы деревенского рукоделья — вышитые салфеточки и стеганые покрывала. Боль быстро завладевала всем телом; Хауэлл скинул ботинки, задыхаясь, бросился на кровать и замер, ожидая, пока боль немного поутихнет. Перина была пуховая, и Хауэлл утопал в ней, что было очень приятно. Боль постепенно проходила, а вместе с ней снималось и напряжение, которое он постоянно ощущал, переступив порог этого дома. Хауэлл расслабился и вскоре задремал. Так, должно быть, прошло несколько минут, а затем он услышал, что дверь спальни открылась, потом снова закрылась, и кто-то, легко ступая, прошел по коврику. Тихонько звякнули жалюзи, и в комнате стало темнее.
— Повернитесь, — тихо сказала Леони. И прикоснулась к его спине в том месте, где оканчивался позвоночник — там был самый эпицентр боли.
— Откуда вы знаете? — пробормотал он, уткнувшись в мягкую перину, которая почти заглушила его голос. — Откуда вы знаете, где именно у меня болит?
Девушка усмехнулась.
— Знаю — и все, — сказала она, — расстегните брюки.
Хауэлл кое-как умудрился приподняться, чтобы можно было расстегнуть ремень и молнию. Потом с помощью Леони снял джинсы и трусы.
Она задрала кверху его майку.
— Это тоже надо снять.
Хауэлл стянул майку через голову, отбросил в сторону и снова утонул в пуховой перине. Солнце нагрело комнату, и лежать нагишом было приятно. Он почувствовал, что Леони тоже залезла на постель и пристроилась рядом.
Она опять положила ладони ему на спину и замерла, словно пытаясь что-то почувствовать. Потом убрала руки и снова положила, только немного по-другому. Затем опять убрала.
Хауэлл чуть было не заснул, но внезапно встрепенулся. От ладоней Леони начало исходить тепло. Не обычное тепло, которое ощущается при соприкосновении с кожей другого человека, а странный жар — Хауэлл никогда не испытывал ничего подобного. Руки Леони так раскалились, что он уже опасался, как бы не обжечься. Но тут Леони убрала их. А когда вновь прикоснулась к его спине, ее ладони уже слегка охладились, и Леони принялась легонько массировать больное место. Хауэлл ощутил, как там расслабляется каждая мышца.
— Вы когда-нибудь раньше это делали? — спросил он.
— Нет, — ответила Леони.
— Вам мама сказала, что надо делать?
— Нет. Она сказала, я и так знаю.
Хауэлл робко пошевелился: всего несколько мгновений назад это причинило бы ему адскую боль. Теперь же ничего не произошло.
— Не двигайтесь, — сказала Леони. — Еще рано. Давайте-ка я пока вас расшевелю.
Она провела пальцами по его спине, как бы прощупывая дорогу и пытаясь вытянуть позвоночник. Потом положила одну ладонь на основание черепа Хауэлла, а другую — на поясницу и принялась делать растягивающие движения. После этого помассировала ему шею и плечи, остановилась, встала на минутку и снова принялась за дело. На сей раз Леони намазала спину Хауэлла растительным маслом, которое согрела в руках. Она медленно проводила пальцами по его бокам, снимая напряжение: потом принялась разминать ягодицы, с силой надавливая на мышцы. На мгновение Леони прикоснулась к его заднему проходу, и Хауэлл учащенно задышал, но ее руки тут же сместились ниже, и начали массировать ноги, опускаясь к ступням. Наконец Леони остановилась и немного посидела, не шевелясь. Хауэлл лежал без движения и глубоко дышал.
— Больше я вам сейчас ничем помочь не в состоянии, — проговорила Леони. Хауэллу показалось, что она слегка запыхалась. — Полежите спокойно несколько минут, отдохните. Потом оденьтесь и спускайтесь вниз. А я пойду проведаю маму.
Она вышла из комнаты.
Хауэлл лежал, пытаясь осознать, что же произошло, но смысл случившегося ускользал от него. В конце концов, поняв, что девушка не вернется, он встал и оделся. И только спустившись до середины лестницы, он сообразил, что впервые за несколько дней не чувствует боли, впервые движения его не скованы! Спина немного ныла, словно после какой-нибудь подвижной игры, но боли не было. Хауэлл двигался легко и свободно. Когда он спустился с последней ступеньки, из спальни матери выглянула Леони. Они вместе вышли на крыльцо.
— Мне бы хотелось поблагодарить ее, — сказал Хауэлл.
