Джеймс Паттерсон - Розы красные
Он остановился и принялся изучать убитых. Они и сами были убийцами, вот теперь и пострадали за это. На этот раз он использовал марплан в качестве яда. Забавно, что антидепрессант начинает исключительно сильно действовать в сочетании с сыром или красным вином, особенно с кьянти. Эта необычная комбинация химических элементов вызывала резкое повышение кровяного давления, последствием которого неизбежно становилось кровоизлияние в мозг и, естественно, коллапс. Вуаля!
Он стал более пристально разглядывать убитых, и это доставило ему неописуемое удовольствие. Зрачки у всех были расширены, а рты перекошены в немом вопле. Распухшие посиневшие языки вывалились наружу. Ну, а теперь надо навсегда избавиться от тел. Они должны попросту исчезнуть, будто и не существовали вовсе.
Девушка по имени Герш Адамсон распласталась на полу возле самой двери. Наверное, бедняжка пыталась вырваться отсюда наружу, верно? Молодец! Это ее звали мисс Зеленая, миниатюрную блондинку, заявившую, что ей уже исполнился двадцать один год, хотя на вид ей нельзя было дать больше пятнадцати. Ее рот распахнулся в последнем крике боли, что вошедшему особенно понравилось. Он просто не мог оторвать взгляда от изумительных губ Герш Адамсон.
Он рассчитал, что она будет самой легкой из всех: девушка весила не более ста фунтов.
— Привет, мисс Зеленая. Вы мне всегда нравились, как вам это известно. Хотя я чувствую себя рядом с вами робко. Вернее, надо было бы сказать, что я обычно застенчив с такими, как вы. Но теперь я совладаю с собой.
Он вытянул руку вперед и дотронулся до ее маленьких грудей, сразу же удивившись тому, что мисс Зеленая под блузкой, как выяснилось, носила бюстгальтер с поролоновыми вкладками, внешне увеличивающими объем груди. Вот тебе и хиппи, которой наплевать на свою фигуру! Он аккуратно расстегнул кофточку, снял ее и уставился на ее грудь.
Затем он, так же не спеша, расстегнул молнию на джинсах мертвой девушки, после чего вставил палец под ткань ее трусиков. Плоть оказалась немного прохладной. В пупке мисс Зеленая носила маленькое серебряное колечко. Он дотронулся до него и потянул так, как открывают за похожие колечки банки с пивом и газировкой.
На ногах у мисс Зеленой были серебристые туфли на платформе и высоких каблуках. Он осторожно разул ее. Плотно обтягивающие ее ножки джинсы также были сняты и отброшены прочь. Сейчас он обнаружил, что ногти на ногах мисс Зеленая красила ярко-синим лаком.
Дирижер щелчком расстегнул застежку на бюстгальтере и принялся ласкать маленькие груди девушки. Сначала он тер их ладонями, затем начал щипать крошечные, аппетитные соски. Ему хотелось этого с самого первого раза, когда он только увидел мисс Адамсон. Он ждал того момента, когда причинит ей хоть чуточку боли. А может, вовсе и не чуточку.
Он выглянул из окна фермерского домика, а затем снова бросил взгляд на мертвые тела:
— Надеюсь, я не слишком грубо обошелся с вами? — вежливым тоном поинтересовался он.
После этого он оттащил мисс Зеленую за ноги на середину комнаты, где лежал линялый старый ковер, и снял брюки, чувствуя, что начинает возбуждаться. Это должно было произойти в последний раз. Получается, что в ФБР правы: в конце концов, он действительно серийный убийца. Возможно, только сейчас он по-настоящему задумался о том, кто же он такой на самом деле.
— Я упырь, — прорычал Дирижер, стянул с девушки трусики и глубоко вошел во влагалище мертвого тела. — Я абсолютно сумасшедший, мисс Зеленая, и в этом заключается самая невероятная шутка. Именно я безумен. Если бы только полиция смогла догадаться об этом! Вот тогда они получили бы неплохую зацепку!
Часть третья
Игра по самым крупным ставкам
Глава 48
Следующие три дня прошли без ограблений. Одним из этих дней оказалась суббота, и я решил провести ее с малышом. Около шести вечера я снова отвез его к Кристине.
Прежде чем зайти в дом, я пронес его на руках по цветущему саду, расположенному за ее домом в Митчелвилле, за ее «сельским поместьем», как я любил называть это место. Сад был великолепен. Кристина сама высаживала цветы и кропотливо ухаживала за ними. Здесь сразу бросалось в глаза огромное разнообразие роз: гибридов чайных, флорибунды и грандифлоры. Они сразу напомнили мне о тех временах, когда Кристина была другой — до похищения на Бермудах. Все в саду радовало глаз. Наверное, именно поэтому находиться здесь без хозяйки мне было особенно грустно.
Я показывал мальчику разные цветы, разговаривал с ним, продемонстрировал ухоженную зеленую лужайку и плакучую иву, а потом ненавязчиво обратил внимание маленького Алекса и на синее небо, и на заходящее солнце. Потом я попробовал показать ему, как мы с ним похожи: какие у нас одинаковые носы, глаза и губы. Каждую минуту я останавливался, чтобы чмокнуть Алекса в щечку или в шею или просто в макушку.
— Понюхай, как пахнут розы, — шепнул я.
Через несколько минут из дома быстрым шагом вышла Кристина. По ее виду я сразу понял, что она хочет сказать мне что-то важное. За ней семенила ее сестра Натали. Зачем? В качестве охраны? У меня мелькнуло такое чувство, что они сейчас вдвоем набросятся на меня.
— Алекс, нам надо поговорить, — без предисловий начала Кристина, едва приблизившись ко мне. — Натали, ты не могла бы заняться ребенком пару минут?
Я неохотно передал малыша Натали. Впрочем, у меня не оставалось никакого выбора. Слишком сильно изменилась Кристина за последние месяцы. Иногда мне даже казалось, что я вообще никогда и не знал ее. Наверное, все это происходило из-за ее повторяющихся кошмаров. Похоже, ей до сих пор не стало лучше.
— Мне надо выяснить кое-что. И, пожалуйста, ничего мне не говори, — сразу же предупредила меня Кристина.
Глава 49
Я прикусил язык. Вот именно такие отношения продолжались между нами уже который месяц. Я заметил, что глаза у Кристины покраснели. Очевидно, она только что плакала.
— Сейчас ты занимаешься очередным расследованием убийства, Алекс. Наверное, это хорошо. Ведь это твоя жизнь. Очевидно, ты очень способный детектив.
Я не мог дольше молчать:
— Я же предлагал бросить работу в полиции и заняться частной практикой как психолог. Я сделаю это, Кристина.
Она нахмурилась и отрицательно покачала головой:
— Это такая честь для меня!
— Я не собираюсь с тобой бороться. Ну, прости, что перебил тебя. Продолжай, пожалуйста.
— В Вашингтоне у меня больше нет никакой жизни. Я постоянно чего-то боюсь. Вернее, не боюсь, я нахожусь в каком-то ошеломленном состоянии, как в ступоре. Я даже возненавидела свою школу. У меня такое ощущение, что кто-то отобрал мою жизнь. Сначала у меня отняли Джорджа, потом эта история на Бермудах. Теперь мне страшно даже подумать о том, что в один прекрасный день Шефер все-таки доберется до меня.
Я снова не выдержал:
— Он не посмеет явиться сюда, Кристина.
— Не говори так! — Она повысила голос. — Ты же ничего не знаешь! Так какое право ты имеешь утверждать, что он не придет за мной?!
Я почувствовал, что в легких у меня кончается воздух. Пока я еще не догадывался, куда клонит Кристина, но было ясно, что она находится на грани нервного срыва. Все мне сейчас напоминало ту ночь, когда ей вдруг показалось, что Шефер явился прямо к ней в спальню.
— Я уезжаю из Вашингтона, — внезапно заявила Кристина. — Я уеду сразу после того, как закончится учебный год. Я не хочу, чтобы ты знал, где я буду жить, потому что мне не нужно, чтобы ты начал разыскивать меня. Пожалуйста, Алекс, не пытайся быть в отношении меня детективом. Или, тем более, психиатром.
Я не верил тому, что слышу. Я не ожидал от нее ничего подобного. Я просто стоял перед ней и не находил слов. Никогда еще я не чувствовал себя таким опустошенным и одиноким. Внутри меня будто все похолодело.
— А что будет с малышом? — наконец, придушенным шепотом выдавил я, удивившись этому неестественному хрипу.
Неожиданно ее красивые глаза наполнились слезами. Кристина начала всхлипывать, тело ее содрогалось, но ей никак не удавалось совладать с чувствами:
— Я не могу взять Алекса с собой. Не теперь, пока я еще в таком состоянии. Ему пока что придется остаться с тобой и Наной.
Я хотел было что-то сказать, но ни звука не вырвалось из моего горла. Кристина несколько секунд смотрела мне в глаза. Ее взгляд был грустным и смущенным.
Было видно, какую боль она сейчас испытывает. Потом она повернулась и зашагала к дому. Через пару минут она скрылась внутри него.
Глава 50
Я сердился и грустил одновременно, но старался никому не показывать своего настроения: ведь это только еще больше усложнило бы мое положение. Как говорится: «Врач, исцелись сам».
