Сергей Кулаков - Не смотри в глаза пророку
Едва Егор подумал об этом, как снова его пронзила неприятная мысль о его причастности к аварии. Если бы он предупредил водителя «Порше», возможно, тот, даже не приняв всерьез его предупреждения, на каком-то подсознательном уровне вел бы машину чуть осторожнее и остался бы жив.
Возможно.
Но как узнать, что это «возможно» произойдет, а не произойдет то, что уже увидено?
И как долго он будет находиться во власти этих видений? Если так будет продолжаться и дальше, он, без сомнения, сойдет с ума, ибо выносить это нормальная человеческая психика не в состоянии.
Егор выпрямился и твердо взглянул на Жанну.
– Поговорим?
Она пожала плечами, глядя перед собой.
– Почему бы и нет.
Девушка была сама безмятежность, точно ехала с невинной ночной прогулки.
Егор разозлился.
– Денег не жалко?
Она бросила на него непонимающий взгляд.
– Ты о чем?
Ее нарочитая наивность разозлила Егора еще больше.
– Ты лишилась своего выигрыша.
– В самом деле, – согласилась Жанна.
– Ты актриса? – едва сдерживаясь, спросил он. – Тебя кто-то нанял?
– А если и так? – спросила девушка. – Что это меняет?
– А что должно поменяться?
– Я думала, ты заметил, что.
Егор угрюмо молчал. То, что она начала отвечать на его вопросы, его и обрадовало, и ввергло в сомнение. В ее откровенности оставалась некая подоплека, которая скрывала истину и одновременно обнажала ее так, что Егору становилось жутко при мысли, что он вот-вот доберется до нее. Он хотел и боялся узнать правду, как смертник, который измаялся сидеть в тюрьме и, однако же, готов сидеть в ней вечно, лишь бы не услышать роковой приговор. Умом он понимал, что следует все разложить по полочкам, чтобы его существование обрело наконец ясность, но внутри него все противилось этому, и больше всего он желал сейчас забиться на свой сорок пятый этаж и поставить между собой и истиной, до которой, как оказалось, ему нет никакого дела, непробиваемый заслон.
Жанна, казалось, поняла, о чем он думает.
– Не все так плохо, Егор, – улыбнулась она.
– Для кого? – буркнул Горин, глядя на белое пятно света, бегущее впереди машины.
– Для нас, – не задумываясь, ответила Жанна.
Он помолчал.
– Для нас с тобой?
– Нет, Егор, – покачала головой Жанна. – Для нас всех.
Что-то тупое и холодное вступило в грудь Егора. Он ощутил, что ему снова не хватает воздуха.
«Открыть глаза и проснуться, – приказал он себе. – Открыть глаза – и все кончится».
Но его глаза были широко раскрыты, и напрасно он незаметно от Жанны пребольно щипал себя за ляжку. Все так же мерно гудел двигатель, и все то же белое пятно, чуть подскакивая, бежало впереди машины. Было в этом беге что-то до того неотвратимое, что Егор внезапно успокоился и понял, что ему надо делать.
– Я хочу домой, – сказал он.
– Ты хотел поговорить, – напомнила Жанна.
– Я хочу домой! – стараясь не срываться на крик, повторил он.
– Хорошо, – отозвалась Жанна.
Она развернулась и погнала машину назад, не сделав ни одного лишнего или неточного движения.
Егор позавидовал ей. Ему бы сейчас хоть каплю этой уверенности. Но беда заключалась в том, что он ни в чем не был уверен. Лишь узкой щелкой маячил на горизонте один-единственный выход, и к нему-то Егор устремился всем своим потрясенным до основания существом.
Когда за окном замелькали огни Москвы, он спросил, превозмогая себя:
– Зачем я вам?
Жанна покосилась на него, и на этот раз ее глаза показались ему чернее ночи.
– В первую очередь ты нужен себе, Егор, – сказала она.
– Что это значит?
– Не более того, что я сказала.
– Прекрати нести эту чушь, – вскипел Горин. – Ты можешь мне сказать, кто тебя послал?
Он прикусил язык, но было поздно. Он задал тот самый вопрос, на который не желал получить ответ – уже не желал. Прибежище было рядом, и скоро он избавится от кошмара. И незачем узнавать то, что может лишить его покоя навсегда.
– Могу, – ответила Жанна. – Но мне кажется, ты еще к этому не готов.
Егор молчал. Он попросту переводил дух. И понимал, что на второй заход его не хватит.
– Что я должен сделать, чтобы ты… чтобы вы от меня отвязались? – сформулировал он иначе свой вопрос.
Вместо ответа Жанна положила руку ему на колено и тихонько погладила.
Егор замер, глядя на ее руку с выражением недоверия и готовности немедленно эту руку сбросить.
– Ты перепутала меня с кошкой.
Жанна не ответила. Она еще немного подержала руку и убрала, оставив на ноге тепло своей ладони и вселив в душу Егора временное, хотя и очень слабое, успокоение. Его так и подмывало выскочить из машины и скрыться в ближайшем жерле подземки, но благодаря ласке Жанны он все же высидел до конца дороги.
Она довезла его до самого подъезда.
– Не поднимешься? – спросил он по привычке и тут же пожалел об этом.
Менее всего хотел бы он остаться с ней наедине. Сейчас она внушала ему скорее страх, нежели влечение, и даже нежный овал ее лица и пухлые губы не будили в нем ничего, кроме беспокойства и желания поскорее оказаться за крепко запертой дверью.
– Не стоит, – ответила Жанна.
Горин кивнул и молча направился к подъезду.
Не услышав шума отъезжающей машины, он дошел до двери и обернулся.
Жанна неподвижно сидела за рулем и смотрела ему вслед. Было в ее неподвижности что-то до того пугающее, что Егор, и без того напуганный, едва не бегом припустился к лифту.
«Собираюсь – и вон из страны, – думал он, переводя взгляд вслед за поочередно загорающимися кнопками лифта. – На любой ближайший рейс до Лондона, там в такси и на побережье. Ни одна сволочь не найдет. Забьюсь в деревню, в какой-нибудь домишко на отшибе, где нет ни телевизора, ни радио. Допишу книгу и двинусь еще дальше. В Аргентину, Бразилию, а то в Азию – мир большой, и найти в нем тихое место нетрудно. Через год или два обо мне забудут, в Москве забывают о человеке и за более короткий срок. И черта с два я им дамся».
Зеленые кружки с номерами этажей вспыхивали, как глаза дракона, злобно и презрительно. Никогда еще Егор так долго не подымался наверх. Ему казалось, что его нарочно заперли в этом лифте, что кабина сейчас зависнет, и с ним случится какое-нибудь несчастье вроде обрыва троса или пожара, и он станет либо мешком с костями, либо кучкой пепла, а все из-за того, что он не сумел пройти мимо смазливой девчонки и дал себя втянуть в некую чудовищную игру, смысла которой он не понимает и, возможно, никогда не поймет.
– Дурак! – сказал он вслух и вздрогнул от звука своего голоса, показавшегося ему оглушительно громким.
Вдруг лифт остановился – и Егора прошиб холодный пот. Он едва не вскрикнул, но в последний миг заметил, что горит кнопка с цифрой «45», а стало быть, он приехал на свой этаж и может наконец попасть домой.
Когда створки лифта разъехались, Горин не сразу вышел, а сперва высунул голову и огляделся. Убедившись, что на площадке никого нет, он, стараясь ступать бесшумно, подобрался к своей двери, открыл двойной замок, замирая при каждом щелчке, и боком протиснулся в дверь.
Понимая, что ведет себя, как типичный параноик, Горин тем не менее долго стоял в коридоре, прижавшись к стенке и не зажигая свет. Дверь он оставил незапертой. Погруженная во тьму квартира внушала ему безотчетный ужас, и он вслушивался в нее всем своим существом, готовясь задать стрекача при самой ничтожной угрозе.
Но прошло несколько секунд – все было тихо.
Егор решился и тихонько отодвинулся от стены. Сделал шаг, другой – и вдруг чья-то тень мелькнула в углу. Чувствуя, как тошнотворной резью наполняется горло и желудок, Егор застыл на месте, не в силах сделать ни одного шага к спасительной двери. Он бы закричал, но крик застрял в его глотке, точно ее сдавила чья-то рука. Расширенными глазами он уставился в сумрак гостиной, собираясь увидеть не то человека в маске и с пистолетом, не то какого-нибудь вурдалака, не то еще кого пострашнее. И вдруг пространство перед ним пересек бесшумный тугой комок, и послышалась жалобное мяуканье.
– Ася! – выдохнул Егор. – Ты…
Разом обессилев, он присел на корточки и нащупал копошащуюся у его ног кошку. Она тоненько мяукала, словно пеняя ему за долгое отсутствие.
Егор взял ее на руки и погрузил лицо в мягкую, как плюшевый плед, шерстку.
– Ася, – задыхаясь, прошептал он. – Милый мой зверек. Я дома, я уже дома. Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.
Получивший передышку мозг начал соображать лучше. Никого в доме нет, это яснее ясного. Иначе Ася, не выносившая чужаков, вела бы себя по-другому. Впрочем, Жанне удалось покорить ее сердце, но Жанна, Егор сам видел, осталась внизу. Не могла же она взлететь наверх. «Если только на помеле, – подумал Егор и зло усмехнулся. – С нее станется».
– Пойдем, – проговорил он Асе, лаская ее и не спуская с рук. – Пойдем спать. Все пусть катится к чертовой матери. Завтра все решим, завтра.
