Грегори Робертс - Шантарам
Он был костляв, но высок и силен. Я так похудел на кадеровой войне, что мы с Раджаном были примерно в одной весовой категории. Я катался вместе с ним по полу, но был не в состоянии сбросить его. Голову он плотно прижал к моей груди, чтобы я не мог ударить его по лицу. Я почувствовал у себя на шее его зубы; его длинные острые ногти опять глубоко врезались мне в кожу.
Я дотянулся до своего ножа и, вытащив его, воткнул в бедро Раджана. Он взвыл от боли, приподняв голову, и я ударил его ножом в основание шеи. Нож вошел глубоко, прорезав мягкие ткани и хрящ и задев кость. Раджан схватился за горло и откатился от меня к стене. Он был побежден, у него не осталось сил бороться со мной. Все было кончено.
И тут я услышал крик.
Обернувшись, я увидел, как прямо из дыры в полу с нижнего этажа на чердак выбирается Раджан, целый и невредимый. Лысая голова, бритые брови, подведенные глаза и длинные ногти-когти, выкрашенные в зеленый лягушачий цвет. Быстро повернув голову обратно, я убедился, что Раджан, с которым я дрался, по-прежнему лежит у стены, стеная. «Двойник! – подумал я ошарашенно. – Они близнецы. Почему же мне никто не сказал об этом?» Второй Раджан бросился на меня с хриплым воплем. В руках у него был нож.
Он замахнулся тонким изогнутым лезвием, как саблей, собираясь воткнуть его мне в грудь. Увернувшись, я подскочил к нему и ударил его своим ножом сверху вниз, поранив плечо и руку. Но и он действовал быстро, успев нанести мне удар в руку ниже локтя. Из раны хлынула кровь; я в исступлении начал колотить Раджана кулаком правой руки, одновременно орудуя ножом, зажатым в левой. Но тут внезапно мой затылок пронзила темная кровавая боль. Быстро проскочив мимо второго Раджана, я обернулся и увидел первого в прилипшей к телу пропитанной кровью рубашке, с большим деревянным обломком в руках. Голова моя кружилась от нанесенного удара, кровь текла из ран на голове, на шее, на плече и на руке. Близнецы взвыли опять, собираясь броситься на меня. Впервые с тех пор, как началась эта безумная схватка, во мне зародилось семя сомнения, которое стало быстро расти: «Все это может кончиться для меня плохо».
Выставив вперед одну ногу и держа наготове обе руки, я ухмыльнулся им, подумав: «Ладно. Будь, что будет». Они кинулись на меня с визгливыми причитаниями. Раджан с обломком дерева занес его над головой. Я заслонился от него левой рукой, и удар пришелся по плечу. В тот же миг я заехал левым кулаком ему по физиономии. Ноги его согнулись, он рухнул на пол. Тем временем его брат замахнулся ножом, целя мне в лицо. Я пригнулся, пытаясь увернуться, и нож задел мою голову выше шеи. Я тут же нанес ему ответный удар ножом в плечо, погрузив его по самую рукоятку. Я, правда, хотел воткнуть нож ему в грудь, но и это ранение оказалось очень эффективным – рука его сразу обвисла, как вытащенная из воды водоросль, и он, взвизгнув, в панике отшатнулся от меня.
Во мне разгорелся гнев, годами копившийся в тюрьмах и похороненный в неглубокой могиле, где он возмущенно бурлил, придавленный моим самообладанием. Кровь, стекавшая по моему лицу из ран и порезов на голове, была разжиженным гневом, который продуцировало мое сознание. Ненависть наполнила мои руки, плечи, спину неукротимой силой. Глядя на обоих Раджанов и на безумную старуху в кресле, я думал: «Надо убить их всех». Я втягивал воздух сквозь сжатые зубы и с рычанием выпускал его. «Я убью их всех», – стучало у меня в мозгу.
И тут я услышал, как кто-то окликает меня, отзывает от края пропасти, в которую кинулся Хабиб и многие другие.
– Лин! Где ты, Лин?
– Я здесь, Дидье, – крикнул я в ответ, – на чердаке! Ты совсем рядом. Ты слышишь меня?
– Да, слышу! – отозвался он. – Я иду!
– Только будь осторожен! – предупредил я его. – Тут двое парнишек, которые настроены… не слишком дружелюбно.
Было слышно, как он поднимается по ступенькам и ругается в темноте. Затем он открыл дверь и ступил на чердак. В руках он держал пистолет, и я был рад видеть его, как никогда. На лице его выразился ужас при виде трех наших окровавленных физиономий и неподвижной фигуры в кресле. Затем его губы сжались с угрюмой решимостью. И тут опять тишину прорезал крик.
Раджан Второй, с ножом, издал леденящий душу вопль и кинулся на Дидье, но мой друг не мешкая разрядил свой пистолет, всадив нападавшему пулю в пах. Тот упал на бок, сложившись пополам и рыдая от боли. Другой Раджан, ковыляя, добрался до кресла-трона, в котором сидела его госпожа, и заслонил ее своим телом, с ненавистью глядя прямо в глаза Дидье. Дидье сделал шаг вперед, подняв пистолет и прицелившись в сердце Раджана. Он хмурился, но в светлых глазах было спокойствие и непререкаемая уверенность в своей правоте. Это был настоящий мужчина, стальной клинок, хранящийся в старых проржавевших ножнах. Дидье Леви, один из самых ловких и опасных людей в Бомбее.
– Я прикончу их? – спросил он. Лицо его было тверже, чем что-либо иное вокруг.
– Нет.
– Нет? – выдохнул он, не отрывая глаз от Раджана. – Посмотри на себя. Посмотри, что они с тобой сделали. Ты должен пристрелить их, Лин.
– Нет.
– И ты не хочешь даже изувечить их?
– Нет.
– Оставлять их в живых опасно. Они слишком ненавидят тебя.
– Пускай, – буркнул я.
– Может быть, ты убьешь хотя бы одного из них, non?
– Нет.
– Хорошо. Тогда я за тебя застрелю их.
– Нет, – опять повторил я. Я был благодарен ему вдвойне – за то, что он появился вовремя, чтобы не дать им убить меня, но еще больше за то, что он не дал мне убить их. Волны расслабляющего облегчения захлестывали меня, вымывая из моего раскаленного до кровавой красноты сознания остатки гнева и ярости. Последняя улыбка стыда вспыхнула и погасла у меня в глазах. – Я не хочу убивать их. И не хочу, чтобы ты убивал. Я вообще не собирался драться с ними – мне пришлось, потому что они сами напали на меня. Они всего лишь защищают ее. И я поступил бы так же на их месте, если бы любил ее. Они ничего не имеют против меня лично. Им до меня нет дела, они думают только о ней. Так что оставь их в покое.
– А что делать с ней?
– Ты был прав, – ответил я спокойно. – С ней покончено. Это труп. Мне надо было послушаться твоего совета и не ходить сюда. Просто… я хотел убедиться.
Я прикрыл рукой пистолет, который держал Дидье. Раджан передернулся и пригнулся, ожидая выстрела. Его брат, скуля от боли, стал отползать от нас вдоль стены. Я медленно опустил руку Дидье, пока пистолет не уставился дулом в пол. Раджан встретился со мной взглядом. В его глазах было удивление, страх сменился облегчением. Посмотрев на меня еще какой-то момент, он заковылял к своему брату.
Я развернулся и, пройдя тем же потайным коридором, вышел к обугленной лестнице. Дидье следовал за мной.
– С меня бутылка, Дидье, – ухмыльнулся я.
– Само собой, – отозвался он, и тут ступеньки обрушились под нами, и мы полетели вместе с обломками дерева, пока не оказались этажом ниже.
Задыхаясь и кашляя в облаке пыли и пепла, я выкарабкался из-под Дидье и сел, привалившись спиной к стене. Шея у меня болела и не ворочалась, рука, на которую я упал, была растянута. В остальном все, вроде бы, было цело. Дидье, приземлившийся на меня, стонал и глухо ворчал.
– Неплохо полетали, – сказал я. – Ты как, в порядке?
– Теперь я уж точно вернусь и пристрелю ее, – пробормотал он.
Смеясь и прихрамывая, мы выбрались из руин Дворца и еще долго не могли успокоиться, отмываясь в ванной Дидье от грязи и залечивая раны. Дидье дал мне чистую рубашку и брюки. В его гардеробе имелась уйма модных и ярких тряпок, что было удивительно для человека, проводившего каждый вечер в «Леопольде» в своей замызганной и неприглядной униформе. Он объяснил, что эта одежда была по большей части оставлена его любовниками, которые так и не удосужились взять ее. Я сразу вспомнил, как Карла давала мне костюм своего бывшего любовника. Мы вернулись в «Леопольд», заказали обильную закуску и продолжали веселиться. Дидье рассказывал о своих последних романтических злоключениях. В это время в дверях ресторана появился Викрам и, увидев меня, раскинул руки.
– Лин!
– Викрам!
Я поднялся, он налетел на меня и облапил. Держа меня за плечи, он окинул меня критическим взором и нахмурился при виде моей исполосованной физиономии.
– Блин! Кто тебя так отделал, старик? – спросил он. На нем был, как всегда, черный костюм в ковбойском стиле, но намного скромнее, чем прежде. Тут явно поработала Летти, и результаты выглядели очень достойно, но я с удовлетворением отметил, что шляпа по-прежнему висит на шнурке у него за спиной.
– Видел бы тех двоих! – отозвался я, бросив взгляд на Дидье.
– Почему же ты не сообщил мне, что вернулся?
– Я приехал только сегодня и должен был уладить кое-какие формальности. А как Летти?
– Цветет и пахнет, йаар, – жизнерадостно откликнулся он, присаживаясь за наш столик. – Занялась этим мульти-хрено-медийным проектом вместе с Карлой и ее новым бойфрендом. Начали они, надо сказать, многообещающее.
