Уоррен Мерфи - Последний порог
Пурпурный и оранжевый тона придавали хьюстонскому закату тяжелые облака окиси углерода и других мыслимых и немыслимых химических отходов, выбрасываемых фабриками. Над их яркими пятнами висела черная туча смога, а остальная часть неба была окрашена в ядовито-розовый цвет.
Люди внизу – в машинах, и наверху – в отделанных кожей и пластиком офисах небоскребов смотрели на это небо и любовались им. Им было невдомек, что всего через несколько лет – раньше, чем они могли представить, может быть, даже раньше, чем их самих примет земля – жертвами этих ярких облаков станут их дети.
Эти яркие облака проникнут в их квартиры, пройдя через сталь, стекло и бетон, минуя кондиционеры и увлажнители, а вскоре их сыновья и дочери начнут медленно умирать от удушья.
Гибель Америки наступит не в один миг, не в одну ночь и не за сутки. Она будет неотвратимой, и медленной.
Так думал Мастер Чиун, и поэтому на пергаменте солнце заходило над его родной деревней Синанджу, где люди целые века вдыхали лишь запах рыбы и ароматы моря и водорослей.
В дверь номера тихо стукнули. До этого за дверью Чиун уловил осторожные шаги по застланному ковром холлу. Затем – колебания воздуха, вызванные большим, плавных очертаний телом. И частое неровное дыхание – так дышат те, кто пытается скрыть волнение.
Чиун, однако, не мог допустить, чтобы все эти посторонние явления мешали его работе. Он был очень серьезным писателем.
– Входи, дитя мое, – произнес он громко. – Я почти закончил свой труд.
Дверь слегка приоткрылась, и снова послышался осторожный стук.
– Чиун? Это я, Вики. Можно?
Не дожидаясь ответа, она медленно открыла дверь и предстала на фоне тускло освещенного холла во всем великолепии.
Ее пышные темно-каштановые волосы тяжелыми волнами спадали по ее плечам, словно струи воды с горного склона. Огромные карие глаза широко распахнуты, и чуть приоткрыты полные влажные губы.
На Вики был длинный, до пола, пеньюар, перехваченный у талии поясом, плотно обтягивавший бедра и полную высокую грудь, двумя холмами проступавшую под тонкой тканью.
Она стояла неподвижно какой-то миг, затем, захлопнув за собой дверь, вбежала в комнату.
Чиун по-прежнему восседал спиной к окну в позе лотоса; Вики, метнувшись через комнату, опустилась перед ним на колени.
– Мне страшно, – выдохнула она. – Совсем одна, в своей комнате...
Фразу она не докончила, заметив, что Чиун не проявляет ни малейшего интереса, и слегка наклонилась вправо для того, чтобы этому твердолобому азиату была лучше видна ее грудь. Взгляд Чиуна скользнул по сгустку пространства по имени Вики Энгус, и он вымолвил:
– Полное одиночество – это только иллюзия.
– Я знаю, – вздохнула Вики больше от облегчения, нежели в знак признания мудрости собеседника. – У меня ведь есть ты и... и Римо.
– Что сделал он такого, чтобы удостоиться двух “и”? – полюбопытствовал Чиун.
Это Вики не понравилось. Ей вообще не нравилось, что этот маленький азиат умудрялся прочитывать ее мысли до того, как она открывала рот или собиралась что-нибудь сделать. Если бы она не была в себе так уверена, то готова была бы поклясться, что он смеется над ней!..
Ничего, он тоже человек – чуть-чуть плоти и пара слов, пожалуй, расшевелить его смогут. Сработало же ведь с Римо, значит, с его партнером тоже сработает.
Вики переменила позу, выпростав из-под себя ногу и откидывая с нее слегка помявшуюся ткань. Обнажившееся сливочно-белое бедро Вики пристроила перед почти обнаженной сливочно-белой грудью, над которой на стройной сливочной шее возвышалось того же сливочного оттенка подозрительно невинное личико.
– Ты хорошо знаешь Римо? – неожиданно спросила она.
– Видишь ли, – глубокомысленно изрек Чиун, – до тех пор, пока ум задает вопросы, ищет ответы, склоняется к новым дерзаниям, наше одиночество никак нельзя назвать полным. И часто, задумавшись над многими вопросами, что приносит с собой каждый новый день, я нахожу утешение в священном опыте предков. Нет, не бывает полного одиночества.
Вики уставилась на него, соображая, не наняло ли старика Министерство сельского хозяйства для того, чтобы по временам сбивать спесь с их главного агента – Римо Уильямса.
Какая разница, подумала она. Оба они замешаны в убийстве ее родителей, и ответят за это. Они должны умереть.
Может, к Чиуну нужен более тонкий подход? Вики прикрыла бедро халатом и с заговорщицким видом наклонилась к Чиуну.
– Я почему спрашиваю... я тут случайно в университете подключилась к секретной компьютерной связи... так вот, его имя упоминалось там!
Чиун быстро повернулся к ней.
– О, дитя мое, я понимаю! Многие машины могут доставить удобство и удовольствие. У меня, например, есть машина, которая записывает для меня прекрасные драмы... то есть записывала, пока они не разочаровали меня. Скажи мне, похож ли твой... компьютер на эту мою машину?
Слава Богу, наконец-то старый хрыч чем-то заинтересовался.
– Нет... моя машина... м-м... делает вычисления.
– Какие тебе захочется?
– Ну... не совсем.
– И никогда не ошибается?
– В определенных пределах.
– Она может думать?
– Нет... не может по-настоящему.
– Неудивительно, что Римо попал в нее, – пробормотал Чиун. Воцарилось молчание.
Вскочив на ноги, Вики гневно прицелилась в старого корейца пальцем.
– Я хотела преподнести все как лучше, но теперь у меня нет выбора. Мы с Римо занимались любовью! Что ты скажешь на это, а?
Чиун поднял на нее глаза.
– И он достойно справился?
Обхватив себя руками, Вики мечтательно возвела глаза на потолок.
– Это были лучшие мгновения в моей... в нашей жизни!
Чиун кивнул.
– Значит, он все же не безнадежен. Но скажи мне, ближе к завершению – дышал ли он носом или же через рот? Я всегда считал, что дыхание через нос гораздо полезнее.
Вики медленно направилась к двери.
– Ах ты, япошка. Мы с Римо уезжаем, вот так! Он бросает тебя и твоего императора или Смита, как там его. И вы нас не удержите, не надейтесь!
Чиун сидел по-прежнему неподвижно.
– Даже если ты пытаешься разрушить наш союз, это еще не причина для того, чтобы называть меня японцем. Для Мастера это звучит унизительно.
При слове “унизительно” Вики пронзительно взвизгнула и выскочила из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что Чиун еще несколько минут ощущал исходящие от стен вибрации.
Тщательно проанализировав действия Вики, Чиун вынес наконец свой вердикт.
– Смышленое дитя, – сказал он вслух, вновь пододвигая к себе пергамент. – Очень, очень смышленое.
Глава десятая
– Римо, что такое компьютер?
Этот вопрос возник у Чиуна после пятой цифры семизначного номера с предшествовавшим ему кодом местности “девять-один-четыре”. Номер этот был временным, так как менялся каждые две недели.
Только в этом году. В прошлом году, когда КЮРЕ и Дом Синанджу на добровольных началах участвовали в одном секретном задании в Греции и о них случайно узнали военные, номер менялся каждый день.
Иногда этот номер соединял с секретным бункером в святая святых, иногда – со столом в кабинете, иногда на линии просто что-то пищало в ухо, но сегодня Римо удалось связаться с доктором Харолдом Смитом с удивительной быстротой. Он успел лишь набрать семизначный номер, в трубке раздалось несколько гудков – и затем слух резанул знакомый кислый голос с неистребимым английским акцентом.
– Алло?
– Смитти, что такое компьютер?
– Римо, что это значит? У вас есть о чем мне доложить?
– А отчего вы всегда отвечаете вопросом на вопрос, Смитти?
– Не всегда.
– Шуток вы не понимаете. Так что такое компьютер?
С того конца провода через всю страну до Римо донесся тяжелый вздох.
– О, Бог мой... но долг есть долг. Компьютер – это электронное автоматическое устройство для вычислений... или тот, кто занимается вычислениями.
– Чиун, это машина, которая вычисляет.
– А что значит “вычислять”? – спросил Чиун.
– Что значит “вычислять”? – спросил Римо.
– Считать при помощи математических методов, – пояснил Смит.
– Считать при помощи математических методов, – кивнул Римо.
– А что такое “считать”? – снова спросил Чиун.
– Что такое “считать”? – переспросил в трубку Римо.
– Оценивать при помощи упражнений или практического суждения. Это что, так важно для вас?
– Никоим образом, – заверил Римо. – Значит, оценивать при помощи упражнений или практического... Смитти, что там было в конце?
– Суждения, – процедил Смит.
– Суждения, – передал Римо.
– А что это значит? – спросил Чиун.
– Да, действительно, что все это значит? – спросил в трубку Римо.
– Римо, скажите Чиуну, что компьютер – это машина, которая думает... и если ему такая понадобится, я попытаюсь это организовать... а теперь докладывайте.
– Чиун, – оторвался от трубки Римо, – Это машина, которую включаешь в сеть – и она начинает думать.
