Виктор Каннинг - Семейная тайна
– Бедный, бедный, – вздохнула миссис Грэдидж. Джордж тоже вздохнул и продолжал: много лет семья пыталась разыскать ребенка, но – безуспешно. В конце концов все попытки были прекращены. Но в последнее время отец Мегана, теперь уже очень старый человек, которому жить осталось совсем недолго, все больше и больше стал беспокоиться, что последняя воля сына не выполнена.
– Да, у них, у католиков, с этим очень строго. Но вот никогда я не могла понять, как это: блуди всю неделю напролет, а потом исповедался – и греха на тебе никакого. Хотя, конечно, некоторым такое очень удобно.
Джордж энергично закивал головой. Он объяснил, что его наняли для возобновления поисков. Ему повезло. Он нашел друга Мегана по службе, который знал историю с Гарриет. «И вот я здесь», – сказал Джордж. Однако (это был гениальный ход, который он придумал, пока жарил утром гренки), когда старый Меган, уже одной ногой стоявший в могиле и мечтавший перед смертью увидеть внука, узнал, как Шолто Рейнберд поступил с ребенком, он пришел в ярость. Он не желает ничего общего иметь с Рейнбердами. Он хочет найти мальчика, то есть теперь уже взрослого мужчину, так, чтобы Рейнберды ничего не знали. Его внук – Меган. В Ирландии его ждут обширные угодья и огромное состояние.
Миссис Грэдидж вздохнула:
– Прямо, как в книжке, да? Старик не хочет умереть, пока не увидит внука. Нет, правда, очень трогательно!
Джордж согласился. Действительно трогательную историю сочинил он для старой карги. А теперь – и об этом не должна узнать ни одна живая душа – он просит миссис Грэдидж рассказать все, что ей известно. В этом деле важна любая мелочь. Подумать только, какая радость была бы для старика, если бы с помощью миссис Грэдидж удалось найти его внука и – Джордж знал чем потрафить старой ведьме, – какой урок для таких людей, как мисс Рейнберд, которые живут только для себя, не думая о других. А кроме того, он не сомневается, если поиски увенчаются успехом, старик, узнав о помощи миссис Грэдидж, конечно, щедро ее отблагодарит. Джордж был у него в замке в Ирландии и уверен, что старик скупиться не будет. Он хоть и ирландец, а хороший человек.
Старуха клюнула. Заглотала и крючок, и леску, и грузило. И слушая ее, Джордж думал о том, какая наивность – надеяться, что живя в маленьком городке, можно сохранить что-то в тайне. Такие, как миссис Грэдидж и старый Грэдидж, ее покойный муж, обходятся без всяких спиритических сеансов. Они просто наблюдают, сопоставляют – и могут предсказать любое событие. Миссис Грэдидж подробно рассказала Джорджу все, что знала, и как перед Богом поклялась, что никто не узнает о поисках, которые он ведет. Джордж сильно в этом сомневался, но это мало его беспокоило. Если что-нибудь когда-нибудь и дойдет до мисс Рейнберд – хотя вряд ли – то очень не скоро.
Прежде чем уехать, Джордж сходил на кладбище убедиться в достоверности одного факта, о котором упомянула миссис Грэдидж. В дальнем конце кладбища, выходящем на берег реки, он отыскал маленькое скромное надгробие. Здесь был похоронен Эдвард Шубридж, умерший в 1937 году в возрасте шести месяцев, единственный сын Марты и Рональда Шубриджей. На могильной плите были выбиты слова: «Пустите детей приходить ко мне, ибо таковых есть Царство небесное».
***
На другой день Джордж поехал с Альбертом в Уэстон-сьюпер-Мэр, предвкушая приятный денек на берегу Бристольского залива под свежим ветерком, дующем при отливе с затянутых тиной отмелей.
А Бланш, вооруженная сведениями, которые сообщил ей Джордж, отправилась под вечер в Рид-Корт. По дороге она обдумывала, на каком этапе последующих встреч с миссис Рейнберд (в расчете на дальнейшую помощь Джорджа) она даст старушке понять: Шолто и Гарриет считают, что Бланш более чем достойна доверия, и ее выдающиеся способности заслуживают щедрого вознаграждения. Только наводить старушку на эту мысль надо осторожно и подождать, пока Генри подаст знак. Ему храм нужен не меньше, чем ей, и он выберет подходящий момент.
Бланш сразу заметила в мисс Рейнберд перемену. Старушка была необычно оживлена. На щеках ее появился слабый румянец, она сменила помаду, на ней была коричневая бархатная юбка и такого же оттенка жакет поверх кремовой блузки – все это ей очень шло. В молодости она, видно, была недурна собой – странно, что она не вышла замуж, подумала Бланш. Мисс Рейнберд выглядела посвежевшей и отдохнувшей. Значит, эти последние ночи спала хорошо.
Мисс Рейнберд без обиняков заговорила о своем решении. Она хочет найти сына Гарриет и устроить его судьбу. Она всецело доверяет Бланш. Отныне у нее нет сомнения относительно того, в чем состоит ее долг.
Бланш, ликуя в душе, приняла это заявление спокойно. Когда человек полностью преодолел сомнения, с ним легко иметь дело и помогать ему.
– Ну что ж, – сказала Бланш, – я уверена, ваши близкие по ту сторону бытия будут рады узнать об этом. Посмотрим, что они скажут. Но должна предупредить вас, мисс Рейнберд: было бы удивительно, если бы сегодня или в следующий раз они так прямо и назвали его имя и сообщили, где он. Они могут этого пока не знать. Не забудьте, что прошло более тридцати лет с тех пор, как его забрали у вашей сестры. Но могу вас уверить, он наверняка жив, иначе Гарриет не приходила бы к вам во сне.
– Но почему они не могут сказать все как есть? – тихо спросила мисс Рейнберд.
– Значит, пока им это не известно, – ответила Бланш. – Сколько на свете живет людей, мисс Рейнберд? Миллионы и миллионы. Ваши брат и сестра знают многое, что неизвестно вам, но они не могут найти его сразу. Глядя сверху на землю, даже при их возможностях это очень трудно. Отошедшие находят своих родных и близких на земле, улавливая исходящие от них волны духовного эфира. А как найти в толпе незнакомого человека, который, как я подозреваю, в данном случае ничего не знает о тех, кто его ищет? Но не волнуйтесь, они будут искать, и Генри им поможет. Ну что же, посмотрим, как обстоят дела?
Мисс Рейнберд кивнула. В какой-то момент у нее возникло искушение усомниться в логике пояснений мадам Бланш, но она воздержалась от комментариев. Необходимо было принять условия этой игры…, хотя бы на время. Отречься от привычки искать во всем логику и от природного скептицизма.
Мисс Рейнберд почувствовала волнение, когда мадам Бланш откинулась на спинку кресла и в ней начали происходить уже знакомые изменения. Наблюдая, как напряжено у нее лицо, как учащается дыхание и пальцы перебирают жемчуг ожерелья, мисс Рейнберд вспомнила, как мадам Бланш остановилась у подножия лестницы, где упал Шолто. Мисс Рейнберд мысленно увидела мальчика с птицей на руке… В душе она молилась о том, чтобы все это, не оказалось обманом. Было бы глупо цепляться за свои предубеждения и отвергать существование неких непознанных форм жизни и общения.
Медленно, с трудом мадам Бланш произнесла:
– Это ты, Генри?
– Да, это я, Бланш, – произнес откуда-то изнутри мадам Бланш уже знакомый мужской голос.
– Боже мой, Генри! Не часто приходится видеть у тебя на лице такую лучезарную улыбку. Ты обычно такой сдержанный.
– Я улыбаюсь, – отвечал Генри, – потому что меня переполняет радость. Разве ты не чувствуешь, как она разливается вокруг? Она исходит через тебя от твоей подруги мисс Рейнберд. На душе и в мыслях у нее мир и покой, она выбрала путь, по которому идти. Скажи ей, что мы все очень рады за нее.
– Вы слышите, мисс Рейнберд? – спросила мадам Бланш.
– Да, слышу, – отвечала мисс Рейнберд, которая вовсе не была уверена, хочет ли она, чтобы ее называли подругой мадам Бланш.
К ее удивлению, мадам Бланш сказала:
– Генри, не надо называть мисс Рейнберд моей подругой. Я всего лишь ее посредник. Дружба требует полного доверия с обеих сторон.
Генри добродушно хмыкнул:
– Отсюда, Бланш, все эти ваши социальные различия кажутся нам такими смешными. Но вы будете друзьями.
– Может быть, Генри. Но сейчас надо думать о другом. Почему тебя вдруг стало так плохо видно, Генри? Ты стоишь в полумраке.
– Потому, что Слово всемогущее, Бланш. Чтобы оно наполнилось смыслом, свет не нужен.
– Ты хочешь сказать, они не появятся?
– Нет, не появятся, Бланш. На этот раз – нет. Истинная мера любви мисс Рейнберд к ним – в ее поступках. Ее деяния будут мерилом ее искренности. Она получит помощь, если потребуется, но внезапного чуда не произойдет. Настоящие чудеса творит только вера и выстраданное стремление выполнить волю наших близких.
Мадам Бланш засмеялась:
– Ты выражаешься слишком туманно, Генри. Ты хочешь сказать, что они сами ничего не знают наверняка, но сообщат мисс Рейнберд то, что им известно, и то, что выяснят в будущем?
– Ты права, Бланш. Видишь ли, – в его голосе появилась особая серьезность, – оба они еще не достигли Высшей Просветленности. Поэтому им пока не все открыто. Но пусть мисс Рейнберд не огорчается. Если она придет к ним, они ей помогут.
