Роберт Тайн - Красная жара
Данко двинулся в сторону пятна света в центре помещения. Эхо его тяжёлых шагов по бетонному полу зазвучало в зале. Лишь этот звук да отдалённый шум надземки нарушали тишину огромного зала. Едва Данко приблизился к свету, как Виктор вышел из тени. Данко продолжал идти вперёд, пока не встретился лицом к лицу со своим врагом. Долго они смотрели друг на друга. Данко с трудом подавил в себе внезапное желание схватить Виктора за глотку и, наконец, придушить его.
Ироничная усмешка заиграла у Виктора на губах. Он понимал, что козыри в его руках.
— В странных местах мы встречаемся, Данко, — сказал он по-русски.
— Хватит русского дерьма, — раздался голос. Из темноты возник ещё один Бритоголовый. В руке он крепко сжимал револьвер. — Говорите по-английски. Я должен все это пересказать.
Виктор пожал плечами и вытащил из кармана пачку сигарет. Он протянул пачку Данко, но тот не пошевелил и пальцем.
— Если б они не забрали у меня пистолет, тебе был бы конец, Данко, — Виктор чиркнул спичкой, прикурил, затянулся. Выбросил спичку в темноту. Затем продолжил тоном учителя:
— Ты считаешь меня подонком, отщепенцем. А я считаю себя представителем народа, — он показал сигаретой. — Почти как ты.
Данко отметил, что Виктор хорошо говорит по-английски, лучше чем он сам. Но как бы хорошо он ни говорил, никакие слова не скроют его преступлений.
— Я не продаю наркотиков. — Виктор улыбнулся, выдыхая дым. — У людей есть разные потребности. Одна из них — это закон и порядок, — он кивнул подбородком в сторону Данко, — другая — это развлечение. И я его им обеспечиваю.
— Ты обеспечиваешь их отравой.
Виктор снова затянулся:
— И мы похожи. Мы оба уважаем мужество. Мы оба не дорожим своей жизнью.
— Ты не дорожишь ничьей жизнью. «Ну, а что с этим чёртовым ключом-то, — думал Бритоголовый. — Что за хреноту они болтают».
— А ты? — спросил Виктор. — Станешь говорить, что дорожишь чужой жизнью? После всей той крови, которую ты пролил?
— Ты убил моего друга.
— А ты убил моего брата.
— Твой брат был преступником.
На секунду они замолчали, глядя друг на друга. Новая волна ненависти захлестнула их, когда каждый вспомнил, сколько бед принёс ему другой. В этот момент Виктор готов был забыть про наркотики, про деньги, про власть — забыть все ради удовольствия увидеть, как умирает Иван Данко. Но жадность одолела стремление к мести. Ему нужен ключ, а значит, ему нужен и Данко.
— Впрочем… мёртвый есть мёртвый. Брат, друг… — он стряхнул пепел, словно показывая, насколько мёртвый бесполезен ему.
— Для меня нет.
— Может, и нет. Но есть вещи поважнее.
— Для меня нет.
— Дело, — проворчал Бритоголовый. — Говорите о деле.
— Он прав, — Виктор вновь затянулся. — У тебя мой ключ. И он мне весьма нужен. Я за него заплачу. Хорошо заплачу. Больше, чем ты заработаешь за десяток лет.
Данко удовлетворённо хмыкнул. Пока Виктор будет больше заботиться о деньгах, чем о мести, Данко будет знать, что он победит, а Виктор проиграет.
— Поцелуй меня в задницу.
Виктор окинул Данко ледяным взглядом. Он понимал, что ему придётся искать другой путь, чтобы забрать ключ у Данко.
— Не валяй дурака, капитан. Я-то думал, что ты поразумнее. Деньги обычно прочищают людям мозги, но к тебе это не относится, — он бросил окурок себе под ноги и растёр его каблуком. — Спокойной ночи, капитан Данко, — сказал он, скрываясь в темноте.
Бритоголовый покачал головой. Ничего не вышло. Брату Абдулу это не понравится.
— А как насчёт девчонки? — спросил вдруг Данко. Виктор остановился на полпути и снова высунулся из темноты:
— Хочешь сказать, что порой, когда деньги бессильны, может помочь женщина? — он внимательно посмотрел на лицо Данко и покачал головой. — Нет, не думаю. Это не про тебя. Ты из тех русских, что лишь смерти ищут. Я таких, как ты, отлично знаю, Ваня. Запомни: без меня ты не существуешь.
— Девчонка, — повторил Данко.
— Она мне пригодилась. Украсила часть моей жизни в этом городе. А в остальном она — ничто. Можешь взять её себе, если хочешь. В подарок.
И он скрылся.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Виктор исчез, а Ридзик и Данко остались. И остались Бритоголовые. Но что-то переменилось, возникло движение. Хотя револьвер все ещё торчал у головы Ридзика, однако остальные парни стали возвращаться в свой фургон. Зашумел двигатель.
Держа Данко на прицеле, негр проводил его обратно к Ридзику.
— Где вы так долго шлялись, ребята? А то мне уж тут малость одиноко стало, — встретил их Ридзик.
— Заткнись, — сказал Салим. — Ну что, уладили? Тот, что привёл Данко, покачал головой:
— Ни фига.
«Вот черт», — подумал Ридзик. И стал размышлять, что делать дальше. Если Бритоголовые задумают пришить его, то на месте стоять он не собирается.
— Вот зараза, — сказал Салим. — Брат Абдул будет очень недоволен. Так что придётся сообщить вам, мистер Москва, что вы не оставляете нам особого выбора. «И мне тоже», — подумал Ридзик.
— Выбора? — переспросил Данко.
— Да, старик, выбора. Прежде наши отношения с Виктором были чисто деловыми, а теперь нам придётся встать на его сторону, — он убрал револьвер от головы Ридзика. — Раз вы упорствуете, то мы должны помочь ему — и мы будем за него драться.
— У вас есть другой выход, — ответил Данко.
— Не думаю, старик.
— Можете отдать Виктора мне. И забыть про него. У вас ведь найдётся и достаточно других, вроде него. В самой Америке.
— Отлично, — заметил Ридзик, немного повеселев от того, что между его виском и дулом револьвера образовалось некоторое расстояние. — Просто обалденно. Мило и удобно. Русские с Бритоголовыми устраивают свои дела, а мы остаёмся по уши в дерьме.
Бритоголовые проигнорировали предложение Данко и возмущённую тираду Ридзика. Они двинулись к фургону.
— Отдайте мне оружие, — сказал Данко.
— И мне тоже…
Бритоголовые обернулись, поднимая свои пушки. На мгновение Ридзик даже испугался, что они начнут палить.
— Но вовсе не обязательно сразу. Знаете, перешлите его позже. Не волнуйтесь. Салим усмехнулся:
— Не тревожься, старик. Вы, ребята, своё слово сдержали. Мы тоже так сделаем. Абдул — человек чести, — он разрядил их пистолеты и бросил пули на бетонный пол. Двигатель фургона взревел и тот покатил через пустынный гараж К выходу.
Ридзик подождал, пока эхо слегка утихнет, затем подобрал свой револьвер и пару патронов.
— По заднице бы вам надавать, вот что, — произнёс Ридзик нормальным разговорным тоном, таким, которым: обычно произносят фразы типа: «Пожалуй, поеду я домой на шестом номере» или «Надо глянуть, не идёт ли чего интересного по телевизору вечером», — но в душе он был зол, очень зол.
— Попробуйте, — кратко предложил ему Данко.
Ридзик с трудом сдерживал свой гнев — и наконец, уже за рулём автомобиля, разразился:
— Насрать мне на то, что они отдали нам оружие, — он со всех сил надавил на газ и машина стремительно прокатилась по склону и выскочила из гаража. — Это те же самые типы, что убили Галлахера! — он перешёл на крик и его голос заполнил автомобиль. — А вы! — Данко молча заряжал свой пистолет. Словно никакого Ридзика рядом и не было. — Вы! Отдали мне этот собачий ключ, не сказали мне о нем ни слова, а потом оказывается, что все вокруг готовы из-за него человека прикончить.
— Был определённый риск, — отозвался Данко.
— Никакой не «определённый», черт вас побери! Это для меня был риск, — Ридзик резко ворвался в поток уличного движения, не обращая внимания на возмущённые гудки других автомобилей. Он трахнул кулаком по баранке. — Я даже не понимаю, как вы вообще можете называть себя ментом. В этой стране мы доверяем, черт возьми, своим партнёрам. Мы им не врём, ничего от них не скрываем и не бросаем их на фиг, когда какой-нибудь лысый говнюк тычет им в ухо пистолетом, — Ридзик оторвал руку от баранки и выловил что-то из кармана. — Вот, — сунул он ключ в ладонь Данко. — В будущем держите его у себя.
Наступила тишина. Ридзик надавил на клаксон, пытаясь заставить идущую впереди машину двигаться побыстрей.
— Я думал, что могу на вас положиться, — сказал Данко.
— Это что? Что-то вроде комплимента?
— Да.
— О, спасибо, сэр.
Данко то ли не понял сарказма, то ли решил проигнорировать его:
— Пожалуйста.
Ридзик немного успокоился.
— Так о чем вы с Виктором поговорили? Данко тупо посмотрел на Ридзика, словно вдруг перестал понимать английский:
— Теперь давайте навестим Татамовича в больнице. Ридзик вздохнул:
— А вы, знаете ли, просто сукин сын.
Первым, на кого они наткнулись, придя в больницу, оказался старый приятель Арта Ридзика — Неллиган. Он сидел в небольшой комнатке рядом с реанимацией в окружении изрядной чашки кофе, пары журналов и пепельницы. Помимо него в той же комнате расположился ещё один полисмен — в форме — которому, казалось, было на все наплевать. За окошком виднелась больничная палата. Первую постель занимал Татамович. Русский, вероятно, пребывал в состоянии комфорта: над ним заботливо склонилась прелестная светловолосая медсестра. Что она делала, Ридзик различить не смог. Но рассмотрел её попку с одобрением.
