Юрий Кареткин - Сердце России
— В Сибири самурайский меч — принадлежность национального костюма, — продолжал вдохновенно импровизировать Илья. — А национальный костюм сибиряка — овчинное кимоно, пимы и самурайский меч!
Женщины стали с интересом рассматривать профессора: они, очевидно, решили, что именно он в "национальном костюме" будет выглядеть наиболее экзотично, особенно за кафедрой!
— Сибиряка в любом аэропорту узнают легко, — продолжал Илья. — Насколько мне известно, — глядя на Синтию, понизил он голос до конспиративного полушепота, — ваше правительство даже разослало по канадским аэропортам секретный циркуляр: если зазвенел сибиряк на контроле, как будильник, не троньте его: зарубит к чертовой матери!
— Не боитесь поминать нечистого? — поинтересовалась Синтия.
— Нет, — просто ответил Илья.
— Но вы — верующий? — спросила журналистка с интересом.
— Скорее — ведающий, — ответил Илья, улыбнувшись.
Синтия пристально взглянула ему в глаза: не шутит ли? И поняла — не шутит!
— А вы? — обратилась она к Елене.
— Я - православная христианка, — ответила благонравная жена странного студента, вспомнив состоявшееся пять лет назад свое первое причастие. Оно же, впрочем, и последнее.
Илья с беспокойством ожидал следующих вопросов к жене, касающихся веры и религии, например: как можно одновременно считать себя православной и — христианкой? Но Синтия вновь сменила тему.
— Вы говорили, — снова обратилась она к Елене, — что учитесь в университете на факультете иностранных языков. Однако вы великолепно владеете двумя языками, английским и французским, чему же вы там учитесь? И если не секрет, чем в дальнейшем собираетесь заниматься?
"Она умна, напориста, но тактична", — подумал Илья, незаметно взглянул на часы и определил по вмонтированному в них детектору, что скрытый диктофон находится у журналистки в кулоне на груди.
— Вообще-то, я изучаю там еще и итальянский, — уклончиво ответила Елена, которая в июле поступила на факультет иностранных языков только потому, что к тому моменту не смогла четко определиться с выбором профессии.
О своем возникшем сегодня желании вместе с мужем "спасать мир" сообщать иностранке она не собиралась.
— Илья, вы говорите по-итальянски? — спросила Синтия.
— Си сеньорита, — улыбнулся Илья.
— Итальянский язык — один из языков любви, его проще всего изучать в постели, — поделилась Синтия опытом с Еленой, — тем более, с таким преподавателем!
— Этот «преподаватель» возник только вчера, — заметила Светлана.
— Вы хотите сказать, что ваша дочь только вчера вышла за него замуж? — уточнила журналистка.
— И это тоже, — усмехнулся профессор.
— Все-таки, Елена, чем бы вы хотели заняться, получив университетский диплом? — отложив на «потом» разгадку семейного ребуса Синельниковых, спросила Синтия, — о чем вы, повзрослев, мечтали?
— "О доблести, о подвигах, о славе…", — после некоторой паузы ответила Елена великой цитатой.
Не станет же она объяснять красивой и умной чужеземке, что она лишь вчера ощутила себя взрослой и эта взрослость тут же перешла в замужество!
— Мужские мечты?! — изумилась журналистка. — Но вы — сама женственность!
"Ты тоже…" — вздохнула Елена с сожалением и взглянула на мужа.
Илья пристально смотрел на нее. Юная женщина с удовольствием прочла в его глазах удивление, понимание и… еще она увидела, как они темнеют.
"Мои глаза тоже темнеют", — подумала Елена и опустила взгляд.
Азаровы наблюдали этот безмолвный диалог, который пока еще не понимала Синтия, и улыбались.
День клонился к вечеру. Синтия Тейн с удовольствием приняла приглашение соседей остаться на ужин.
Глава 7. Заказ на убийство
Мамед припарковал машину в одном из не самых богатых кварталов Баку, достал из багажника большие пакеты со съестным и, не оглядываясь по сторонам, вошел в подъезд ничем не примечательного трехэтажного дома. Поднявшись на второй этаж, он нажал кнопку звонка, дождался, когда сиделка откроет дверь, и вошел в квартиру своей прикованной к постели двоюродной сестры.
Путь к этой квартире от особняка Султана его слуга проделывал регулярно каждое воскресенье во второй половине дня в течение уже четырех лет, с тех самых пор как Эльдар Гамидов, бежав из России, безвылазно жил в своем доме, как в осажденной крепости.
Мамед служил своему хозяину почти девять лет, пользуясь его безграничным доверием. Султана не смущал даже пятилетний пробел в биографии Мамеда, который бывший майор советской армии осветил коротко: колесил по миру. Мало ли какие дела могли быть у мужчины-кавказца, в одночасье лишившегося даже скромного офицерского жалования!
Почти девять лет назад Мамед спас Гамидову жизнь.
Каким-то образом серьезным людям в Москве стало известно, чей именно снайпер оборвал роскошное существование одного из влиятельнейших столичных наркодельцов, и на пути Султана, направляющегося в закрытый для посторонних подмосковный дом отдыха на «совещание», чтобы прибрать к рукам значительную часть бизнеса покойного, была устроена засада.
Три джипа свернули на узкую лесную дорогу, Эльдар Гамидов ехал во втором.
Первый джип с охраной взлетел на воздух прямо перед глазами Султана, подорвавшись на фугасе, и охваченный пламенем, перевернулся.
— Назад! — коротко приказал начальник охраны, бывший офицер спецназа. — К бою!
Водители уцелевших джипов резко дали задний ход с разворотом, но в замыкающую машину попали сразу две гранаты, выпущенные из подствольников автоматов укрывшимися за деревьями боевиками. Машина превратилась в груду покореженного металла, наглухо перекрыв дорогу джипу Султана. С двух сторон из леса ударили автоматные очереди. Водитель и охранник, сидевший на заднем сиденье слева от Гамидова, были сражены первыми же пулями.
— Покинуть машину! — приказал начальник охраны.
Выскочив с автоматом наружу, он открыл ответный огонь короткими очередями, ориентируясь на звуки выстрелов.
Охранник, сидевший справа от Султана, выскочил следом и принял на себя автоматную очередь, закрыв телом своего шефа.
Гамидов схватил автомат охранника, погибшего первым и, выпустив длинную очередь в сторону деревьев, выпрыгнул из машины.
— Патроны! — крикнул начальник охраны. — Прорываемся в лес!
Султан быстро присел под огнем, перевернул лежащего на земле охранника на спину и вытащил из его «разгрузки» два спаренных рожка. Не обращая внимания на выстрелы за спиной, плечом к плечу со спецназовцем он ринулся в лес, расчищая себе проход автоматными очередями. Несмотря на свою отнюдь не ангельскую натуру, трусом Эльдар Гамидов не был никогда!
Они почти уже оторвались от преследователей, потерявших их из виду и стрелявших наугад, когда начальник охраны охнул и завалился на бок. Султан остановился, вернулся к офицеру и быстро осмотрел его рану: шальная пуля попала в бедро, раздробив кость. Эльдар сорвал с себя галстук и перетянул ногу повыше раны, пытаясь остановить кровь.
— Шприц! — побелевший от боли офицер пытался расстегнуть молнию на боковом кармане «разгрузки».
Султан расстегнул карман, извлек шприц и вогнал ему в ногу иглу, сняв болевой шок.
Выстрелы приближались, Султан прямо взглянул раненому в глаза.
— Идите, Гамидов, — сквозь зубы произнес офицер, — я задержу их, сколько сумею. И вот еще что: двигайтесь в сторону дома отдыха, — он махнул рукой в том направлении, в котором они до сих пор бежали, — думаю, там сейчас не много бойцов, и главное, вас там не ждут. Атакуйте, один в поле — воин!
Гамидов крепко пожал руку раненому и побежал к дому отдыха. Оглянувшись, он увидел как начальник его охраны чуть переместился, выбрал позицию поудобнее и приготовился принять свой последний бой.
Султан, быстро продвигаясь по лесу, услышал, как участились выстрелы, как короткими очередями заработал автомат офицера, затем, по мере его продвижения к дому отдыха, выстрелы становились глуше и, наконец, смолкли совсем.
Перед Султаном возник глухой двухметровый деревянный забор, выкрашенный зеленой краской.
Не раздумывая, Гамидов повесил автомат на шею, подтянулся на руках, перевалился через забор и осмотрелся.
Он увидел метрах в пятидесяти от себя своих врагов, стоящих у ворот с внутренней стороны территории — трех пожилых мужчин благообразной внешности. Наркобароны прислушивались, пытаясь уловить в лесных шумах звуки боя. Метрах в пяти от них стояли трое телохранителей с автоматами.
Султан действовал без промедления: в нем кипела ненависть. Быстро пробежав метров сорок под прикрытием растущих вдоль забора кустов, он возник перед своими врагами внезапно, как ангел мести, и, водя автоматом из стороны в сторону, дал длинную очередь, буквально разрезав всех шестерых пополам.
