Джеймс Гриппандо - Губительная ложь
Кевин, конечно, не надеялся получить премию Пулитцера. Ему хотелось лишь удостовериться, что его произведение достойно внимания. Правда, это все равно, что спрашивать у собственной матери, считает ли она своего сына красивым. Но каждый писатель должен с чего-то начинать. И в этот момент в игру вступал Перси Гейтс. Он утверждал, что из всех произведений начинающих писателей, присланных ему на рецензию, выбирает только те, которые действительно отмечены печатью большого таланта. А внесенный заранее регистрационный взнос в размере одной тысячи долларов давал будущим творцам бестселлеров возможность произнести с трибуны пятиминутную речь и представить свою работу находящимся в зале агентам. Для этого и была организована встреча.
К половине десятого, как подсчитал Кевин, в зале собралось уже человек шестьдесят. И всего какая-то дюжина авторов, а Перси и обещал, что их будет человек двенадцать, не больше. Это означало, что на каждого автора приходилось по четыре агента. Если он не добьется успеха здесь, в этом зале, то значит, его роман не заслуживает публикации.
— У вас есть карточка выступающего, мистер Стоукс? — спросил предупредительный помощник Перси.
— Да, благодарю вас, — ответил Кевин.
Молодая женщина, еще одна помощница Перси, подошла к микрофону и произнесла краткую вступительную речь, особо подчеркнув тот факт, что эта встреча носит неофициальный характер. Каждому автору дадут карточку с номером, в соответствии с этой очередностью авторы и будут выступать. Выступление длится максимум три минуты. Не будет никаких официальных представлений. От присутствующих в зале требуется соблюдать полную тишину. Гости могут свободно перемещаться по залу во время выступлений и по своему усмотрению слушать или не слушать выступающих. Это казалось несколько странным. Ведь начинающие писатели пришли сюда только с одной целью — найти себе агента.
У Кевина был шестой номер. Его номер ему понравился. Это означало, что он будет выступать где-то в середине, когда публика уже достаточно разогрета, но еще не устала слушать. Он посмотрел в сторону тех, кто будет выступать первыми, и пытался понять, что может заинтересовать собравшихся здесь агентов. Первый парень был просто ужасным — какой-то нервный, потный. Трое остальных были унылыми и однообразными и, что интересно, тоже юристами, как и он. Пятый оратор, очевидно, был мастер произносить длинные речи. Он долго монотонно бубнил и намного превысил установленный лимит времени.
— Я представляю себе свою книгу как широкоэкранный фильм. Нечто похожее на триллер, — объявил он. — Что-то вроде встречи Джеки Чана с Моби Диком.
Наконец пятый номер закончил свое выступление. Никто ему не аплодировал, но предыдущие ораторы тоже не удостоились такой чести. Большая часть аудитории вообще не слушала выступавших, а те, кто слушал, делали это только из вежливости. Кевин почувствовал, что у него заныло в желудке. Энергия и уверенность, которые он ощущал вначале, уступили место смущению и отчаянию. Он посмотрел на дверь и начал подумывать, как бы сделать отсюда ноги. То, что сначала казалось благоприятной возможностью, оказалось просто унизительной, а к тому же еще и дорогостоящей, процедурой. Но он ждал этого многие месяцы, и вот пришла его очередь встать к микрофону.
А что, собственно, я теряю? Однако подойдя к трибуне, Кевин увидел, что там уже стоит один выступающий.
— Прошу прощения, — сказал Кевин. — У меня шестой номер.
— Нет, это у меня шестой номер.
Кевин достал из кармана пиджака свою карточку с номером и показал ему.
— Я совершенно уверен, что шестой номер у меня.
Парень продемонстрировал ему точно такую же карточку, на которой тоже значилась цифра шесть.
— Кажется, у нас обоих шестой номер.
К ним подошла женщина.
— У меня тоже шестой номер.
— И у меня, — отозвалась другая женщина.
Кевин быстро осмотрелся вокруг, пытаясь найти помощницу Перси, но она куда-то исчезла. Его охватило беспокойство. Он подошел к микрофону.
— Прошу прощения, есть здесь еще кто-нибудь, у кого шестой номер? — спросил он.
Двое мужчин подняли руки. Голос Кевина задрожал.
— Как насчет седьмого номера? — поинтересовался он.
— У меня седьмой номер. — Одновременно поднялись четыре человека.
— И у меня седьмой, — сказал еще один.
По залу прокатился гул беспокойства.
— Пожалуйста, поднимите руки, у кого восьмой номер, — попросил Кевин.
Поднялось шесть рук.
— У кого девятый номер?
Поднялось еще шесть рук.
Лицо Кевина стало красным. Он готов был взорваться от злости и унижения.
— Я подам на этого ублюдка в суд, — произнес парень, стоявший за ним.
— Я тоже, — присоединился к нему еще один, а за ним другой. Зал взволнованно загудел. И вдруг Кевину все стало предельно ясно.
Он схватился руками за трибуну и спросил:
— Есть здесь кто-нибудь из желающих стать писателем, кто не является юристом?
Наступила тишина. Наконец откуда-то из задних рядов подал голос небольшого роста паренек:
— Я дантист.
— Мне сказали, что здесь будут агенты, — сердито заявила какая-то женщина.
— И мне сказали!
— И мне тоже!
— Эй, послушайте! — воскликнул парень, которому тоже достался шестой номер, размахивая мобильным телефоном. — Я только что набрал номер офиса Перси. Телефон отключен.
Все в панике зашумели. Кевин почувствовал горечь во рту. Он обвел глазами присутствующих в зале людей: в голове не укладывалось, что можно так легко обвести вокруг пальца стольких умных людей! Человек, пытающийся осуществить свою заветную мечту, всегда очень уязвим. А людей престижных профессий, не жалеющих денег для осуществления этой мечты, одурачить проще простого. Шестьдесят наивных простаков выложили по тысяче долларов каждый. Солидный куш. День прожит недаром, Перси.
— Сукин сын, — проговорил он в микрофон, не осознавая, что его громкий голос был заглушён возмущенным ропотом аудитории.
* * *Пейтон услышала, как на улице просигналила машина. Она вышла из дома и направилась к такси. Бостон, в общем, считался городом, созданным для пешеходных прогулок. «Пойдем пешком, или у нас достаточно времени, чтобы доехать на такси?» — в этой старой шутке была доля правды. Но в суровую зиму, да еще на костылях, ни о каких прогулках и речи быть не могло. Их машина была разбита, поэтому такси стало для Пейтон единственным способом перемещения по городу — до тех пор, пока она не сможет нормально передвигаться на своих собственных ногах и пользоваться метро.
— В детскую больницу, — сказала она, забираясь на заднее сиденье. Как только такси сдвинулось с места, зазвонил ее мобильный телефон. Это был доктор Шефилд.
— Доктор Ландау попросил меня позвонить вам. Есть хорошие новости, — объявил он. — Мы нашли того клоуна, который причинил вам столько беспокойства. Его зовут Энди Джонсон.
— Мне незнакомо это имя.
— Он относительно недавно в нашей больнице, но работает в некоторых местных больницах в педиатрических отделениях.
— Что он рассказал?
— Вы только не беспокойтесь! Как выяснилось, он, кажется, несколько неравнодушен к вам.
— Что вы имеете в виду? — с тревогой спросила она.
— Прежде всего хочу сказать, что наша служба охраны отнеслась очень серьезно к вашей жалобе. У нас уже есть определенный опыт в делах подобного рода. Несколько лет назад одну из наших врачей-ординаторов преследовал родственник пациента.
— В голове не укладывается, что меня может кто-то преследовать!
— Служба охраны действует так, как предписывает инструкция. Они тщательно допросили Джонсона. Сначала он отрицал, что вел себя с вами неподобающим образом. Но потом ситуация стала проясняться, когда охранники спросили его, кто организовал для вас тот сюрприз с поздравлением и кто нанял его. Джонсон признался, что один из парней, работающих клоунами в «Масс Дженерал», попросил выполнить эту работу в детской больнице вместо него: дескать, сам он не сможет. Парень заплатил ему семьдесят пять долларов, Джонсон сказал, что этого парня зовут Руди. Но когда служба охраны позвонила в «Масс Дженерал», то выяснилось, что у них нет массовика-затейника по имени Руди.
— И что это значит? Что Джонсон сам организовал сюрприз с поздравлением, чтобы потанцевать со мной? Но я даже не знаю его.
— Это одно из возможных объяснений.
Ее сердце учащенно забилось.
— Вы спросили его об аварии?
— Тут все вполне понятно, — сказал Шефилд. — Нашему начальнику охраны удалось убедить Джонсона пройти испытание на детекторе лжи. Ему задали несколько вопросов о вашей аварии, спросили, знает ли он что-нибудь о ней, более того, задали вопрос: не он ли столкнул вас с дороги? Джонсон сказал, что ничего не знает, и отрицал свою причастность к этому инциденту. Эксперт, проводивший тестирование, сделал вывод, что парень говорит правду.
