Дин Кунц - Подозреваемый
– Два миллиона долларов.
– Это всего лишь деньги, – пожал плечами Энсон.
Митч помнил слова брата о том, что он не жаждет видеть свою физиономию на страницах светской хроники, его больше интересуют идеи и «обретение настоящей свободы».
Теперь он повторил эти три слова и добавил:
– Я знаю, что это означает. Парусная яхта. Жизнь в море.
– Это не важно, Микки.
– Конечно, важно. С такими деньгами ты близок к тому, чтобы купить такую яхту и обрести жизнь без цепей.
Теперь пришла очередь Энсона искать кота или что-то другое, на что он мог смотреть, не встречаясь взглядом с младшим братом.
– Я знаю, что ты все планируешь наперед, – продолжил Митч. – Всегда таким был. И когда ты собирался выйти на пенсию и уплыть в море?
– Это всего лишь детская мечта, Микки. Пираты, морские битвы.
– Когда? – настаивал Митч.
– Через два года. В тридцать пять. Значит, придется поработать еще несколько лет. И, возможно, эти деньги я заработаю раньше, чем думаю. Мой бизнес быстро развивается.
– Договор с Китаем?
– С Китаем, и не только. Я силен в том, чем занимаюсь.
– Я не откажусь от твоего щедрого предложения. Я готов умереть ради Холли, поэтому не остановил бы тебя, даже если бы ты полностью разорился ради ее спасения. Но я не хочу, чтобы ты преуменьшал свою жертву. Это огромная жертва.
Энсон наклонился к Митчу, обнял его, прижался своим лбом к его, так что они смотрели не друг на друга, а на консоль между ними.
– Вот что я тебе скажу, брат.
– Скажи.
– Я бы никогда об этом не упомянул. Но так чувство вины не будет глодать твою печень: знай, ты – не единственный, кто нуждался в помощи.
– Это ты про что?
– Как, по-твоему, Конни купила свою пекарню?
– Ты?
– Я так структурировал ссуду, что она превратилась в череду ежегодных подарков, не облагаемых налогом. Я не хочу, чтобы мне возмещали эти деньги. Мне это в радость. Да и собачий магазин Меган из той же серии.
– И ресторан, который открывают Портия и Френк? – спросил Митч.
– Да.
Не отрываясь от лба брата, глядя вниз, Митч задал еще вопрос:
– Как же они узнали, что ты так богат?
– Они не узнали. Я видел, что им нужно. Пытался понять, что нужно тебе, но ты всегда полагался исключительно на собственные силы.
– Зато теперь от тебя требуется нечто большее, чем ссуда на покупку пекарни или открытие маленького ресторанчика.
– Да брось ты.
Митч нервно рассмеялся, а Энсон продолжил:
– Мы все выросли в крысином лабиринте Дэниэля и надеяться можем только друг на друга. Только это и имело значение. До сих пор имеет, fratello piccolo. И будет иметь до скончания веков.
– Я никогда этого не забуду.
– И правильно. Будешь моим вечным должником.
Митч вновь рассмеялся.
– Буду до конца жизни бесплатно ухаживать за твоим садом.
– Эй, братец?
– Что?
– Не будешь сморкаться на капот?
– Нет, – пообещал Митч.
– Хорошо. Я люблю чистую машину. Готов ехать?
– Да.
– Уверен?
– Да.
– Тогда в путь.
Глава 22
Только узкая полоска кровоточила на горизонте, тогда как над головой темнело небо, по одну сторону от шоссе – море, а луна еще не поднялась, чтобы посеребрить пустынные пляжи.
Энсон сказал, что ему нужно подумать, а в движущемся автомобиле думается очень даже легко, потому что легко представить себе, что ты на яхте, идущей под парусом. Направление движения он задал: на юг.
В этот час автомобилей на Тихоокеанской береговой автостраде было немного, и Митч оставался в крайнем правом ряду, никуда не торопясь.
– Они позвонят мне домой завтра в полдень, – нарушил долгое молчание Энсон, – чтобы узнать, как идет сбор денег.
– Не нравится мне этот трансфер на Каймановы острова.
– Мне тоже. Тогда у них будут и деньги, и Холли.
– Лучше бы нам встретиться лицом к лицу, – сказал Митч. – Они приводят Холли, мы приносим пару чемоданов с деньгами.
– Тоже не вариант. Они возьмут деньги. А потом перестреляют нас всех.
– Нет, если мы будем вооружены.
На лице Энсона отразилось сомнение.
– Их это испугает? Они поверят, что мы умеем обращаться с оружием?
– Вероятно, нет. Поэтому мы возьмем оружие, которое не требует меткости. Скажем, ружья.
– А где мы возьмем ружья? – спросил Энсон.
– Мы можем их купить в оружейном магазине. К примеру, в Уол-Марте.
– Я не уверен, что их продадут сразу.
– Ружья продадут. Ограничения касаются только пистолетов и револьверов.
– Нам придется потренироваться.
– Немного, чтобы привыкнуть к ним.
– Может, поедем на шоссе Ортеги? После того, как купим ружья. Там застроили домами еще не всю пустыню. Мы сможем найти укромное местечко и пострелять.
Митч молча вел внедорожник, Энсон молча сидел рядом, на восточных холмах сверкали огнями дорогие дома, на западе чернело море, над головой чернело небо, красная полоска на горизонте исчезла вместе с самим горизонтом.
– Нереально все это, – наконец вырвалось у Митча. – Я про ружья.
– Как в кино, – согласился Энсон.
– Я – садовник. Ты – лингвист.
– В любом случае похитители не позволят нам ставить условия, – указал Энсон. – Правила вводит тот, у кого сила.
Автострада изогнулась дугой, поднялась, потом спустилась в Лагуна-Бич.
Туристический сезон открылся в середине мая. Люди гуляли по тротуарам, шли на обед, возвращались с обеда, разглядывали витрины закрытых магазинов и галерей.
Когда Энсон предложил перекусить, Митч ответил, что он не голоден.
– Ты должен есть, – настаивал Энсон.
– И о чем мы будем говорить за обедом? – упорствовал Митч. – О спорте? Мы же не хотим, чтобы кто-то подслушал наш разговор о сложившейся ситуации.
– Тогда мы поедим в автомобиле.
Митч припарковался перед китайским рестораном. Нарисованный на окнах дракон широко разевал пасть.
Энсон остался в автомобиле, Митч вошел в ресторан. Девушка, которая обслуживала клиентов, желающих взять заказ с собой, заверила его, что все будет готово через десять минут.
Оживленный разговор посетителей нервировал Митча. Беззаботный смех вызывал негодование.
Поначалу запахи риса, сладкого чили, жареных шариков из теста, корицы, чеснока, орешков разожгли аппетит. Но тут же Митчу вдруг стало душно, в горле пересохло, во рту появился кислый привкус.
Холли оставалась в руках убийц.
Они били ее.
Заставили кричать, чтобы крики эти услышал он, услышал Энсон.
И заказ обеда в китайском ресторане, потребление пищи, любые деяния обыденной жизни выглядели предательством по отношении к Холли, преуменьшали отчаянность ее положения.
Если она слышала все то, что говорил похититель Митчу (насчет пальцев, которые отрежут по одному, языка, который последует за пальцами), тогда страх не отпускал ее ни на секунду, ужасный, непереносимый страх.
И когда Митч представил себе этот страх, представил себе ее, связанную, в кромешной тьме, беспомощность наконец-то начала перерождаться не просто в злость – в ярость, от которой лицо запылало огнем, глаза защипало, дыхание перехватило.
Вопреки всякой логике, его вдруг охватила дикая зависть по отношению к этим счастливым людям, которые наслаждались вкусной едой и хорошей компанией. Ему хотелось сдергивать их со стульев, превращать их лица в кровавое месиво.
Ненависть вызывал и уютный интерьер. Хотелось рвать и метать, превратить в хаос царящий в ресторане порядок, заглушить свою беду всплеском насилия.
Какой-то нарыв, давно зревший в глубинах его сознания, теперь вскрылся и выплеснул переполнявший его гной, побуждая Митча топтать фонарики из цветной бумаги, крушить ширмы, срывать со стен деревянные иероглифы, покрытые красной эмалью, разбивать окна…
Поставив на прилавок два больших белых пакета с заказанной едой, девушка почувствовала бурю, что разбушевалась в душе Митча. Глаза ее широко раскрылись, она внутренне напряглась.
Только неделей раньше психически больной человек в соседней пиццерии убил кассиршу и двух официантов, прежде чем другой посетитель, бывший коп, уложил его двумя выстрелами. Девушка, возможно, уже прокручивала в голове кадры телевизионных репортажей той бойни.
Осознание, что он может напугать ее, стало для Митча поворотным пунктом. Ярость сменилась злостью, последняя уступила место печали. Выброс адреналина в кровь прекратился, сердце замедлило свой бег.
Выходя из ресторана в теплую весеннюю ночь, он увидел, что его брат разговаривает по мобильнику.
Когда Митч садился за руль, Энсон как раз закончил разговор.
– Опять они? – спросил Митч.
– Нет. Есть тут один парень, с которым, думаю, нам нужно поговорить.
Передавая Энсону пакет больших размеров, Митч полюбопытствовал:
– Какой парень?
– Мы попали в глубокие воды, которые кишат акулами. Мы им не соперники. Поэтому нам нужен совет человека, который подскажет, что нужно сделать, чтобы нас не съели.
