Бернар Миньер - Круг
KFC, Kentucky Fried Chicken, популярная сеть ресторанов быстрого питания, специализирующаяся на жареных цыплятах. Преступники называют так уголовную полицию. Элвис Констанден Эльмаз был маленьким, коренастым, с круглой, наголо бритой головой, опоясывающей квадратные челюсти бородкой и сережкой с крошечным цирконом в ухе. А может, и с бриллиантом. Одна повязка была наложена на его мускулистый торс — от низа живота до диафрагмы, другая — на правое предплечье.
— Что с вами случилось? — спросил Сервас.
— А то вы не знаете! Дал маху. Три удара ножом в брюхо и один в руку. Эти ублюдки чудом меня не завалили. «Жизненно важные органы не затронуты, вы везунчик, мсье Эльмаз» — так сказал этот придурок-доктор. Он хочет продержать меня тут еще два дня, говорит, я много дергаюсь и рана может открыться. Ладно, врач он, не я. Но я ноги отлежал, а жратва здесь хуже, чем в тюряге.
— Эти ублюдки? — переспросила Самира.
— Их было трое. Сербы. Вы, может, не знаете, но эти подонки-сербы и мы, албанцы, никогда не могли ужиться. Все они — шваль и жулье.
Самира кивнула. Ту же «песню» она слышала в интерпретации другой стороны. Кстати, у нее в жилах текло немного боснийской крови, а еще — капелька итальянской: ее семья немало постранствовала по миру…
— Так что же случилось?
— Мы схлестнулись в кафе и продолжили на улице. Я был здорово поддатый, правду сказать.
Эльмаз по очереди оглядел полицейских.
— Я не знал, что два дружка этой сволочи сидят внутри. Они неожиданно накинулись на меня, как психованные, а потом разбежались, точно крысы. Я лежал на тротуаре и истекал кровью, думал, на этот раз — все, кранты. Но, видно, у таких злыдней, как я, тоже есть ангел-хранитель, как думаешь, красотка? Не дашь сигаретку? Убить готов за затяжку.
Самира с трудом удерживалась от желания наклониться и вонзить палец Эльмазу между ребрами, прямо через бинты.
— Ты что, табличек не видел? — зло бросила она. — «Не курить!» Что стало причиной ваших разногласий?
— Разногласий… Красиво излагаешь, подруга! Я же сказал: они — сербы, я — албанец.
— И всё?
Он ответил не сразу.
— Нет.
— Что еще?
— Баба, конечно, черт подери. Куколка, что вертелась вокруг меня.
— Из их компании?
— Точно.
— Красивая?
Лицо Элвиса Констандена Эльмаза просияло, как новогодняя елка.
— Не то слово! Настоящая секс-бомба! Не знаю, что она делала с теми неудачниками. Я на нее пялился, что правда, то правда, она заметила, подошла поболтать. Может, хотела их позлить или была не в настроении… Тут-то все и закрутилось. Разногласия, как вы это назвали.
— Значит, «Скорая» доставила вас сюда вчера вечером, ночью вам сделали операцию, а потом перевели в эту палату?
Темные глаза Элвиса блеснули.
— А почему это так важно? Вам ведь плевать на мою историю… Вы хотите знать продолжение. Что-то случилось.
— Господин Эльмаз, вас выпустили из тюрьмы четыре месяца назад, верно?
— В точку.
— Вы были осуждены за кражи с применением насилия, похищение, незаконное удержание, сексуальные деликты и изнасилование…
— Ну и что? Я свое отсидел.
— Вы всегда нападали на молодых красивых брюнеток.
Взгляд Элвиса потемнел.
— К чему вы клоните? Это было давно. — Он моргнул. — Что произошло вчера вечером? Напали на какую-нибудь красотку?
Взгляд майора упал на стоящий у кровати столик на колесах, где лежала газета. Он прочел заголовок и изменился в лице:
УБИЙСТВО МОЛОДОЙ ПРЕПОДАВАТЕЛЬНИЦЫ В МАРСАКЕ
Расследование поручено полицейскому, раскрывшему преступление в Сен-Мартене.
Черт, черт, черт! Он схватил газету и, не слушая вопросов Самиры и ответов Эльмаза, начал листать ее.
Статья обнаружилась на третьей странице и была короткой.
«Майор Сервас из угрозыска Тулузы, тот самый, что зимой 2008–2009 года вел дело об убийствах в Сен-Мартене, самое крупное за последние годы в провинции Юг-Пиренеи, будет расследовать убийство преподавательницы Марсакского лицея, где учатся дети местной элиты».
Автор статьи уточнял, что молодую женщину нашли в ее собственном доме, «связанной и утопленной в ванне».
Хорошо еще, что пресс-служба догадалась умолчать о фонарике в горле жертвы, чтобы обезопасить себя от психов, которые в ближайшие часы начнут бомбардировать полицию звонками с признаниями. Зато отдали на съедение его, назвав имя. Гениально. Сервас почувствовал нарастающий гнев. Он бы с удовольствием «по-свойски» поговорил с идиотом, допустившим утечку. Возможно, это сделал сам Кастен?
— В котором часу произошла стычка? — продолжила допрос Чэн.
— В двадцать один тридцать — двадцать два ноль-ноль…
— Свидетели?
Элвис хрипло хохотнул и закашлялся.
— Десятки!
— А чем ты занимался до того?
— Вы что, оглохли? Я жрал и кадрил девку! Говорю же, меня многие видели! Да, я совершал ошибки — в прошлом, но треклятые бабы, на которых я нападал, сами виноваты: какого черта они поперлись ночью на улицу, а? В Албании женщины по ночам сидят дома. Приличные женщины…
Самира Чэн ткнула пальцем в бок албанцу, выбрав место наугад. Ткнула и сильно нажала. Через повязку. Элвис скривился от боли. Сервас собрался вмешаться, но его подчиненная убрала руку.
— Молись, чтобы твое алиби оказалось надежным, — произнесла она нехорошим, холодно-скрипучим голосом. — У тебя проблема, Элвис. Может, у тебя встает через раз? Или ты скрытый гомик? Ну да, конечно… Любил мыться в душе на зоне?
Албанец изменился в лице, его глаза превратились в два тусклых нефтяных озерца. В палате было жарко, но Мартену вдруг показалось, что по спине пробежала струйка ледяной воды, у него участился пульс. Сыщик нервно сглотнул. Он уже видел подобный взгляд. Очень давно. Десять лет назад… Живший в нем маленький мальчик просто не мог этого забыть. Перед мысленным взором Серваса возникли лица двух мужчин, появившихся во дворе их дома тем роковым июльским вечером. Они были похожи на Элвиса — волки, нелюди с пустыми глазами… Он подумал о матери, услышал ее крики и мольбы, увидел привязанного к стулу отца и себя, маленького Мартена. Он спрятался в шкафу под лестницей, все слышал, обо всем догадывался. Придя работать в полицию, Сервас не раз пересекался с подобными… существами. Он вдруг ощутил непреодолимую потребность глотнуть свежего воздуха, убежать из этой палаты, вырваться из больницы. Он кинулся в туалет, боясь не удержать рвоту.
— Это не он.
Сервас кивнул, соглашаясь.
Они шли по коридорам в сторону холла. Сыщику ужасно хотелось курить, но развешанные повсюду таблички призывали его к порядку.
— Знаю, — ответил он. — Его алиби похоже на правду, кроме того, он вряд ли мог разобраться с почтой Клер Дьемар в лицее и не имел причин следить за Юго и пичкать его наркотиками.
— Такие, как он, не должны ходить по улицам, — сказала Самира, когда они миновали кафетерий.
— Ни один закон не позволяет сажать человека в тюрьму только за то, что он «опасен», — возразил Сервас.
— Рано или поздно Элвис сорвется.
— Он отсидел свой срок.
Самира покачала головой.
— Единственная действенная терапия для таких типов — отреза́ть им яйца, — объявила она.
Сервас искоса взглянул на свою подчиненную: она не шутила. Он испытал облегчение при виде стеклянных дверей холла, сунул руку в карман, но тут заметил последнюю табличку и снова почувствовал себя подростком на беговой дорожке: дышать нечем, сил на финишные двадцать метров не осталось.
Двери наконец открылись, и они «выпали» в жаркий влажный воздух. Сервас напрягся. Обделенные никотином легкие требовали своей порции яда, но дело было не только в этом… А в чем еще? Его подсознание включилось, когда они прошли мимо первой таблички, запрещающей курение в больнице, но он никак не мог разобрать, что говорит его внутренний голос.
— Если это не он, мы возвращаемся к исходной точке, — заметила Самира.
— То есть?
— Юго…
Сыщик ухитрился посмотреть на часы и одновременно достать сигарету.
— Едем в Амбушюр. Надави на экспертов. Я хочу узнать результат до вечера. Если убил Юго, почему он опустошил компьютер Клер, а не свой собственный телефон?
Самира в ответ только руками развела, глядя вслед шефу, удаляющемуся в сторону мостика-перехода.
К шлагбауму, завывая сиреной, подъехала «Скорая», и Серваса внезапно осенило. Он понял, почему не может выбросить из головы проклятые таблички с перечеркнутой красной чертой сигаретой.
Шагая по переходу над деревьями, Мартен достал телефон, нашел номер Марго, нажал на кнопку вызова и услышал варварскую мелодию — мешанину звуков электрогитары и горловой отрыжки. Сервас досадливо поморщился: хорошо, что Марго отключает сотовый на занятиях, но сейчас это стало помехой его расследованию. Он набрал одним пальцем ЭСЭМЭС:
