Насу Киноко - Граница пустоты (Kara no Kyoukai) 03 — Жизни нет. Только боль.
Профессор заперхал старческим смешком, словно сказал что-то необычайно смешное.
— Благодарю вас, сэнсей, вы мне очень помогли. А верно, что самым распространенным видом телекинеза является гнутье ложек?
— Что? Гнутье ложек?
— Такое часто показывают по телевизору. Меня, правда, больше интересует не то, как гнутся ложки, а как ломаются человеческие руки.
— Руки взрослого человека? Для этого нужно очень сильно постараться. Для телекинетической деформации большее значение имеет линейный размер объекта, чем его прочность. И тому фокуснику, который запросто сгибает ложки, потребуется неделя, чтобы сломать человеческую руку. Если он не надорвется, конечно. Кстати, в том случае, о котором вы говорите, молодой человек, скручивание происходило по часовой стрелке или против?
— Разве это имеет значение?
— Конечно, имеет. Для такого телекинеза необходима точка отсчета. Ведь даже Земля вращается в определенном направлении. Так вы говорите, в разных случаях по-разному, постоянного направления не было? Хм, неужели такая сила действительно существует? Если так, рекомендую вам не стараться познакомиться с ее носителем поближе. Он — обладатель более чем двух каналов. Никогда не слышал о «неприкаянном», который мог бы скручивать предметы в обоих направлениях. Два канала, да к тому же используемые одновременно?! Невероятная мощь!
— Прошу прощения, сэнсей, мне пора. Нужно еще успеть сегодня заехать в Нагано. Очень признателен вам за помощь.
— Не стоит благодарностей. По ее рекомендации вы можете заходить всякий раз, когда потребуется. Да, кстати, как поживает Аозаки-кун?..
Граница пустоты: часть 03 02
Все еще в вяжущем оцепенении, Асагами Фудзино поднялась и села. В низком зальчике не осталось никого, кроме нее. Лампы под потолком были выключены… постойте, на самом деле их здесь и не было. Ее окружала затхлый полумрак.
Издав болезненный вздох, Фудзино подняла руку и ощупала волосы. Прядь волос на левом виске была срезана. Да, наверное, это сделал тот парень, который еще несколько секунд назад наваливался на нее всем своим весом. Воспоминание заставило ее, наконец, обвести помещение мутным взглядом. Бар, оборудованный в подвале, без единого окна. Обанкротившееся заведение закрылось еще полгода назад и превратилось в притон, где собиралась банда хулиганов. Вдоль стенок виднелись барные табуреты из металлических труб, а посередине зала возвышался большой бильярдный стол. Повсюду валялись упаковки с дешевой едой из ближайшего супермаркета, по углам громоздились горы мусора. Наверное, мусор и был виновником непонятно-тревожного запаха, тяжело висящего в воздухе. Тошнотворный запах заставил Фудзино невольно скривиться от отвращения, в ней проснулось раздражение и беспокойство. Резкая вонь горящей спиртовой лампы на его фоне ощущалась понятной и утешительно-знакомой. Мерзкое место…. словно трущоба из какой-то далекой нищей страны. Неужели по другую сторону неосвещенной бетонной лестницы — нормальный и благополучный японский город?
Рассудок Фудзино оставался затуманенным, и она обвела подвальный зал взглядом с умеренным и деликатным любопытством, которое было бы более уместно на званом вечере. Она все еще не могла вспомнить, ни как здесь очутилась, ни что с ней происходило минуту назад. Взгляд остановился на лежащем на полу оторванном человеческом запястье. Бестрепетно подняв его, она посмотрела на часы, прочно держащиеся на ремешке. Люминесцентный экранчик показывал 20:00. Двадцатое июля. 1998 год. На самом деле не прошло и часа с тех пор, как она попала сюда.
Тело Фудзино пронзила неожиданная боль, и она не смогла сдержать жалобный стон. Ее живот жгло, словно огнем, и девушка скорчилась, выдыхая сквозь стиснутые зубы. Под ладонью, которой она оперлась на пол, хлюпнуло. Осмотревшись, она поняла, что почти весь пол залит какой-то жидкостью.
— Все верно, ведь сегодня шел дождь.
Говоря с собой, точно сомнамбула, Фудзино поднялась на ноги. Глаза сфокусировались на кровавом пятне на переднике строгого форменного платья. В том самом месте, где ее ударили ножом. Ударил ножом человек, один из тех, кто валялся на голом бетонном полу подвального бара.
Он имел в городе очень плохую репутацию. Самый сильный, злобный, жестокий и предприимчивый из отчисленных из школ шалопаев, он сколотил шайку и заправлял всеми хулиганами окрестных кварталов. Его подручными были такие же тупые и жестокие подрастающие бандиты, как и он, и их совместные развлечения не отличались изысканностью. Среди их подвигов числилось и изнасилование Фудзино. Она просто попалась им под руку — никаких других причин не было. То, что девушка была очень красивой, и к тому же училась в престижной женской академии Рэйен, лишь раззадорило хулиганов. Поначалу они опасались, что им все же придется ответить за насилие, но, убедившись, что Фудзино переживает унижение молча и никому не рассказывает, они совершенно распоясались. Когда они почувствовали силу, им показалось мало одного раза, и Фудзино несколько раз подстерегали на улице и затаскивали в отвратительный притон. Сегодня было то же самое, и насильники прекрасно расслабились. Однако повторяющееся незатейливое развлечение уже перестало их удовлетворять. Волчата начали скучать, и, чтобы придать остроты приевшейся игре, главарь вынул нож. Помимо всего прочего, его гордость была уязвлена — ведь Фудзино продолжала жить внешне нормальной жизнь даже после того, как они изнасиловали ее. Его одолевало жестокое желание доказать свою власть над странно-безответной девушкой, но отсутствующее выражение ее лица не изменилось даже когда острое лезвие заскользило по ее тонкой шее. В припадке неконтролируемой ярости главарь швырнул ее на пол и…
— Нельзя выходить в таком виде.
Лицо Фудзино омрачилось, когда она рассмотрела заляпавшие ее платье пятна. Больше всего крови — ее собственной или нет? — было на животе, но по всей одежде и даже по волосам были рассеяны кровавые отметины помельче. Отстирать их будет непросто.
— Когда же я успела так испачкаться?.. Вот дурочка, — пробормотала Фудзино себе под нос.
Она в раздражении поддела носком туфли валяющуюся на полу оторванную руку.
Странно. Она была больше раздражена тем то, что испачкалась их кровью, чем воспоминаниями о том, как они насиловали ее.
Вспышка ярости напугала и удивила Фудзино, и она постаралась думать о чем-то другом. Снаружи — дождь. На улицах в этот поздний час должно быть немного прохожих. Пусть дождь льет как из ведра, она не замерзнет летним вечером, даже если вымокнет насквозь. Зато можно будет смыть кровь в каком-нибудь парке. Подумав об этом, она успокоилась так же неожиданно, как и вспыхнула минуту назад. Шагнув прочь из кровавой лужи, Фудзино машинально сосчитала разбросанные тела. Одно, два, три, четыре… четыре… четыре…
Сколько бы раз она ни считала, их оставалось четверо. Девушка замерла на месте, словно окаменев.
Один пропал.
— …Сбежал? — прошептала она еле слышно.
Тогда ее заберут в полицию. Если беглец все расскажет, ее арестуют. Но пойдет ли он туда? Как он сможет объяснить, что произошло? Начнет с того, что они схватили ее, Асагами Фудзино, изнасиловали и угрожали ей, требуя молчания? Невозможно. Он не захочет признаться, а мозгов, чтобы выдумать какую-нибудь правдоподобную историю у такого как он не хватит.
Немного успокоившись, Фудзино выкрутила фитилек спиртовки, жужжащей на биллиардном столе. Тяжелые кулисы теней чуть отползли, открыв мрачную сцену. Шестнадцать оторванных рук и ног, среди них четыре тела и четыре головы. Оранжевое пламя лампы высветило заляпанные причудливыми темными пятнами стены и пол — словно здесь бушевал обезумевший художник. Фудзино не дрогнула.
Один сбежал…
Ее месть еще не завершена.
Пока не завершена… но, может быть, это и правильно?
— Мне… нужно отомстить?
При одной мысли о том, что ей придется убить еще одного человека, Фудзино охватил ужас. Дрожа, как в лихорадке, она обхватила себя руками. Пусть она будет в опасности, если не заставит его замолчать, но… убивать людей? Нет, она не хочет… не может…
Губы ее отражения в кровавой луже искривились незнакомой усмешкой.
Граница пустоты: Часть 03 03
Конец июля подхватил меня и понес в вихре странных и страшноватых событий: моя подруга, которая два года пролежала в коме, вернулась к жизни; я закончил второй крупный проект на новой работе; младшая сестра, которую я не видел пять лет, примчалась и ворвалась в мою жизнь. Девятнадцатое лето Кокуто Микия, то есть мое, обещало быть необычным и суматошным.
Сегодня был один из редких нормальных выходных, и школьные друзья позвали меня выпить и поболтать. Все было отлично, и я даже не заметил, как пропустил последнюю электричку. Остальные разъехались на такси, но моя зарплата ожидалась лишь назавтра, и в карманах гулял ветер. Делать было нечего, и я решил прогуляться до дома пешком, благо до него было всего две остановки. Пока я неторопливо шагал по пустынной улице, двадцатое июля незаметно перетекло в двадцать первое.
