Тэлмидж Пауэлл - Старикашка Эммонс
— Ну, как твой стол, Чарли?
— Прекрасно.
— Можно, я взгляну завтра?
— Конечно, если хочешь, Лора…
Грохот копыт и выстрелы из шестизарядных револьверов, несущиеся из телевизора, прервали их разговор.
— Я хочу поговорить с тобой, — наконец решился Чарли, чувствуя, как трудно ему стало дышать.
— Об отце, — угадала Лора.
— Да, об этом.
— Ты не хочешь, чтобы он был с нами.
— Боюсь, что да, — признался он.
— Почему боюсь, Чарли? — спросила Лора почти легко. Его взгляд был полон недоумения, смешанного с растерянностью. — Я не боюсь, Чарли. И буду рада, когда он умрет.
— Лора…
— К чему скрывать это. Ты чувствуешь то же самое, что и я. Я не удивлена. Он отравляет все, к чему только прикасается.
— Тогда отвезем его в приют?
Даже при ее отношении к отцу, которое так удивило Чарли, его слова звучали грубо и безжалостно.
— Нет, Чарли, мы не сделаем этого.
— Но если мы будем держать его здесь…
— Это мы и сделаем, Чарли.
— Но ты только что сказала…
— Что буду рада, когда он умрет? Ну да, я это и говорю. Он будет здесь с нами до последнего его дня.
— Я понимаю, — сказал Чарли невесело.
— Ты думаешь, я выбираю между долгом к отцу и любовью к мужу, Чарли? — Она придвинулась, и ее одежда едва слышно зашуршала по мягкой кушетке. Ее рука коснулась щеки мужа. — Я люблю тебя, Чарли. И ему я ничем не обязана. Его скупость и мелочность убили мою мать, погубили мое детство. Если все было бы так просто, проблема бы не стояла.
— Что-то я не понимаю тебя, Лора.
— Конечно, не понимаешь. Я тебе никогда не говорила, что он богатый человек.
— Богатый?
Она слегка наклонилась к мужу..
— Он имеет больше четверти миллиона долларов, Чарли.
— Но ты жила и живешь здесь, в этом жалком сарае!
— Я знаю. Но в этом нет ничего странного и необычного. Бывают случаи и похуже, ты сам читал как-то: некоторые затворники умирают в грязи, тогда как миллионы долларов заклеены у них под обоями или зашиты в матрасах. Мой отец скряга и всегда был таким. До смерти матери я не знала, что он богат. Мне было нужно подписать кое-какие бумаги… Я навела справки, и когда узнала это — Чарли, с того момента я жду его смерти. Я — его единственная наследница, ты знаешь. Все отойдет ко мне.
Стены немного закачались, а телевизор превратился в живое, говорящее чудовище, словно сошедшее с картины Дали. Чарли вытер рукой вспотевшее лицо. Его шокировала не столько тайна старика, сколько эта новая сторона личности Лоры. На мгновение его рассудок помутился.
— Ты считаешь меня гадкой?
— Нет, я представляю… я имею в виду… все годы, прожитые с ним, никого не заставили бы полюбить его.
— Он никогда не подозревал, что у меня на душе. По-моему, за мои муки я достойна большей похвалы за роль искренно любящей дочери.
— Да — вымолвил Чарли хриплым голосом.
— Если мы его выбросим, то какая-нибудь нянька, выйдя за него замуж, получит все.
— Да, такой вариант очень возможен.
— Или назло нам пожертвует деньги в какое-нибудь благотворительное общество. Я знаю, он на это способен.
— Я и сам в этом не сомневаюсь.
— Итак, у нас нет выбора.
— Пожалуй, нет.
Она разгладила, платье на коленях и задумчиво посмотрела на ковер.
— Четверть миллиона, Чарли.
— Я не могу представить так много честно заработанных денег.
— Путешествия по всему миру. Хорошая одежда. Утрешь нос этой вашей закладной компании. Ты только подумай об этом, Чарли. А он делает все, чтобы нам ничего не досталось, — Лора медленно подняла на него глаза. — Мы заработаем эти деньги, Чарли.
— Думаю, заработаем.
— Но пока он жив, мы должны быть добры к нему.
— Конечно, добры.
— Ты боишься, Чарли?
— Заботиться о старике, покуда он не испустит дух?! — Чарли самоуверенно хихикнул. — Нет, Лора, я не боюсь.
Проснувшись утром, Чарли почувствовал себя на пять лет моложе. Во время бритья он тихонько напевал. Такое огромное богатство, что и во сне не приснится, такой подарок судьбы заставил его взглянуть на себя в зеркало и сказать: «Ну, старина, ты, кажется, собираешься стать богатым человеком». Чувство любви и уважения к старику хлынуло в душу Чарли. «Я буду тратить эти деньги, тратить легко и свободно. Я хочу, чтобы ты знал, это мое право. Я никогда не забуду, как утешал тебя в твои последние дни, старик Эммонс». Старик заметил перемену. Два дня спустя после того как Чарли купил ему коробку любимых леденцов, в глазах старика зажегся огонек подозрения, и он стал еще более осторожным. Они были в уютной, солнечной комнате старика.
— Чарли, — начал Эммонс, — что ты задумал?
— Что вы имеете в виду, отец?
— Как-то ты непривычно подаешь мне кресло, называешь отцом, и эта штука типа леденцов…
— Почему, я…
— И никаких «случайностей» за последнюю пару дней.
— Случайностей?
— Ты знаешь, что я имею в виду, — ласково сказал старик. — От еды не тошнит. Таблетки на месте. Никаких коробок на лестнице.
— Но ведь это случайно, — оправдывался Чарли. — Надеюсь, вам понравились леденцы.
— Вот что, — что-то заподозрив, сказал старик, — съешь-ка вот это…
Чарли оторопело уставился на него. Затем взял палочку леденцов из коробки.
— Не эту, — выхватил леденец Эммонс. — Эту буду есть я.
Он вытащил еще одну палочку из коробки и сунул Чарли; Чарли откусил. Старик внимательно следил за ним.
— Ну как конфетка, Чарли, вкусная?
— Конечно, но если бы я вашу…
— Что было бы тогда? Говори, что ты хотел сказать, Чарли. Если бы ты мою съел, что было бы?
У Чарли подступил комок к горлу.
— Если бы у меня был ваш вкус, я бы не стал есть эти леденцы.
— А мне нравится эта конфета, — сказал старик. Он стоял, наблюдая за Чарли, пока тот наконец не выдавил:
— Да, очень хорошие леденцы, сэр.
Он пошел к себе и, закрыв за собой дверь, устало прислонился к ней. У него было предчувствие, первое дурное предчувствие после того разговора с Лорой. Старик уже подозревает, что я что-то задумал… что я знаю о его деньгах… что я собираюсь убить его. Убить… Чарли закрыл уши руками и пошел в ванную, чтобы взять пару таблеток аспирина. Через маленькое окно он увидел старика, который бесцельно слонялся по двору с леденцовой палочкой в руке.
Вернувшись, старый Эммонс застал Чарли в гостиной, где тот пытался заняться газетой. Старик стоял со своей конфетой. Он казался долговязым и нескладным в длинном свитере и обвисших, с пузырями на коленях, штанах.
— Съешь конфетку, Чарли.
— Нет, спасибо, я…
— Это правда вкусно..
Чарли взял палочку леденца, а старик поплелся к себе в комнату и закрыл за собой дверь. Чарли отнес леденец на кухню и кинул его в мусорный ящик.
— Ужин сейчас будет готов, Чарли, — сообщила Лора, стоявшая у плиты.
— Несомненно, — рассеянно сказал он. Чарли вышел из кухни, пересек двор, открыл дверь мастерской и включил свет…
Маленькая комната была полна газа. Краник бутанового обогревателя был открыт. Из него неслышно текла смерть. Мгновенная реакция электрической искры и газа подбросили гараж в сумеречное небо. Кусок гаража разрушил антенну на улице. Женщина в соседней квартире, услышав взрыв, истерично заорала что-то про русских.
В последний свой миг Чарли успел подумать; «Это старик, чтоб его… Все же убрал меня от своих денег…»
