Джеймс Гриппандо - Легкие деньги
Для очистки системы потребовалась почти целая неделя. Эми вкалывала по восемнадцать часов в сутки, объездила шесть офисов фирмы. Везде, где бы она ни появилась в эти дни, сотрудники вдруг начинали бегать и суетиться с необыкновенным усердием сутки напролет. Зато удалось спасти девяносто пять процентов данных. И все же мало приятного в том, чтобы сообщать нескольким многострадальным адвокатам о кончине их компьютеров и всей информации «по дороге в реанимацию».
Эми стала свидетелем того, о чем почти никто из простых смертных не догадывается, – иногда адвокаты тоже плачут.
В этот момент внимание Эми привлек щелчок под приборной доской машины. Ее старый «форд»-пикап частенько дребезжал или свистел. Каждый звук имел свою индивидуальность, и Эми знала их все. Так мать всегда понимает, что означает плач младенца: «Покорми меня!», или «Смени подгузник!», или «Сделай одолжение, запри бабушку в другой комнате». Источник этого щелчка было легко установить еще и потому, что из кондиционера неожиданно стал идти кошмарно горячий воздух. Эми выключила его и попыталась открыть окно. Стеклоподъемник заело. Отлично! – что тут скажешь. На улице девяносто два градуса жары,[3] машина чуть ли не изрыгает пламя, подобно огнедышащему дракону, а чертово окно не хочет открываться!!! В Америке есть такая поговорка: если зимой ты провел отпуск в Колорадо, то летом переедешь сюда насовсем. Очевидно, человек, придумавший эту поговорку, ни разу не попадал в такую ситуацию.
«Я таю», – подумала Эми, вспомнив «Волшебника из страны Оз».
Она схватила старый номер «Роки маунтинс ньюс» и стала обмахиваться им, как веером. Номер вышел неделю назад – как раз тогда, когда она отправила дочку к ее отцу, чтобы самой с головой уйти в проблемы компьютерной реанимации. Это было шесть дней назад. И теперь Эми очень хотела видеть дочь, даже несмотря на то что смертельно устала.
Машина превратилась в печку на колесах к тому времени, когда Эми добралась до жилого комплекса «Лист клевера» (который представлял собой скопление скучных двухэтажных коробок из красного кирпича). Квартирам в этом комплексе было далеко до тех элитных боулдерских апартаментов, средняя цена которых достигала четверти с лишним миллиона долларов. «Лист клевера» финансировался государством и был словно бельмо на глазу для всех горожан. Исключение составляли голодные студенты и пенсионеры с ограниченными доходами. Вид из окон открывался крайне унылый: всюду асфальт. Эми знала кварталы товарных складов с более изысканной архитектурой. Очевидно, тот, кто проектировал этот комплекс, решил, что человек не способен создать творение более прекрасное, чем, например, зазубренные вершины гор на далеком горизонте, а потому не стал и пытаться. Да и зачем – ведь множество людей ждут по нескольку лет квартиру в Боулдере.
«Лежачий полицейский» заставил Эми больно удариться головой о крышу пикапа. Она припарковалась на автостоянке и выпрыгнула из машины. Пара минут – и ее лицо из красного сделалось розовым. Она снова стала похожа на себя. Эми никогда не кичилась этим, но всякий видел – она из тех, кому вслед оборачиваются мужчины. Ее бывший муж считал, что причина в длинных ногах и пухлых губах. Но это не совсем так. Эми излучала какое-то необыкновенное жизнелюбие, когда двигалась, улыбалась, разговаривала – в общем, каждое утро, открывая большие серо-голубые глаза и начиная новый день. Бабушка говорила, что она унаследовала неистощимую энергию матери, – и это было правдой.
Мать Эми трагически погибла двадцать лет назад, когда девочке было всего восемь. Отец умер еще раньше. Бабушка Грэм взяла крошку к себе. Она видела Эми насквозь. Она же заметила в отношениях внучки с ее мужем первые тревожные признаки – еще до того, как начала беспокоиться сама Эми. Четыре года назад молодая мать разрывалась между мужем, ребенком и защитой дипломной работы по астрономии. Большую часть времени отнимали дочка и диплом, на Теда же его почти не оставалось. Он нашел другую женщину. После развода Эми переехала к Грэм, чтобы бабушка хоть как-то помогала ей с Тейлор. Нелегко было найти хорошую работу в Боулдере – тихой гавани, совсем не подходящей для молодых талантливых профессионалов, жаждущих карьерного роста. Эми с удовольствием занялась бы астрономией, но денег едва хватало, а ученая степень никак не отразилась бы на благосостоянии семьи. Не отразилась на их материальном положении и работа с компьютерами. Зарплата Эми с трудом покрывала расходы на первостепенные нужды трех человек. Те крохи, что оставались, она откладывала на второе образование – юридическое. Учеба начиналась в сентябре.
Эми решила стать юристом из экономических соображений. При этом была уверена, что среди однокурсников найдется множество таких, как она, – искусствоведов, специалистов по литературе, в общем, тех, кто распростился с надеждой заниматься любимым делом.
Как бы ей хотелось, чтобы нашелся другой выход из ситуации!
– Мамочка приехала! Мама!
Эми повернулась на голос дочери. Тейлор была одета в ее любимое розовое платье и красные ботиночки. Светлые волосы частью держались в косичке, частью торчали из-под берета. Тейлор бросилась с тротуара в объятия матери.
– Я так соскучилась! – сказала Эми, крепко обнимая дочку.
Тейлор рассмеялась, затем наморщила нос:
– Фууу, ты вся мокрая!
Эми стерла с щеки Тейлор свой пот.
– Просто у нашего пикапчика поднялась температура.
– Грэм говорит, что тебе пора продать эту груду металлуома.
– Ни за что! – ответила Эми.
«Груда металлуома» некогда принадлежала ее матери. Пожалуй, это единственное, что осталось у нее после развода, – дочь и машина. Она поставила девочку на землю.
– Ну, как там папочка?
– Хорошо. Обещал навестить нас.
– Навестить?!
– Ага. Он сказал, что мы увидимся на вечеринке.
– Какой еще вечеринке?
– На нашей вечеринке. Когда ты окончишь юридическую школу, а я среднюю.
Эми поморгала, осмысливая издевку мужа.
– Так и сказал?
– Ты будешь долго учиться там, да, мамочка?
– Не так уж и долго. Ты и не заметишь, как все закончится.
Показалась Грэм, она почти задыхалась от быстрой ходьбы.
– Я никогда не видела, чтобы четырехлетние девочки бегали так быстро!
Тейлор хихикнула. Грэм встретила Эми улыбкой, но тут же нахмурилась:
– Бог мой, ты превратилась в скелет! Опять сидела на одном кофеине?!
– Нет, клянусь, иногда с кофеином я выпивала немного кофе!
– Идем домой, я что-нибудь приготовлю.
Но Эми слишком устала, чтобы думать о еде.
– Я просто разогрею себе обед в микроволновке.
– Микроволновка! – ворчала Грэм. – Я, может, и старая, но мне ведь не нужно полчаса тереть кремень об огниво, чтобы сделать тебе нормальный обед. Выйдешь из душа, горячее будет уже на столе.
«С месячным содержанием жира и калорий», – подумала Эми. Грэм была женщиной старой закалки, и это касалось всего, в том числе и питания.
– Отлично, – ответила она и вытащила из багажника чемодан. – Пойдемте.
Они пошли вдоль стоянки, держа девочку за руки, и Тейлор раскачивалась между ними, как маленькая обезьянка.
– Снова дома, мамочка снова дома! – пропела она. Эми вставила ключ в замок и открыла дверь. Квартира была самой обыкновенной, с двумя комнатами и одной ванной. Большую часть жилой площади занимала комбинированная гостиная, столовая и детская. Грэм иногда говорила, что «девочки» превратили ее в большой чулан. Проход заграждали велосипеды и ролики. Большие ролики и велосипед принадлежали Эми, маленькие – Тейлор. В комнате стояли потрепанный диван и такое же кресло – заурядная мебель в съемных квартирах. В старой стенке из сосны стояли книги, несколько горшков с растениями и маленький телевизор. Направо располагалась крохотная кухня, совмещенная с кладовой.
Эми подошла к столу. Почта, скопившаяся за неделю, была сложена в три аккуратные стопки – личные письма, счета и неизвестно что. Счета (некоторые – повторные извещения) составляли самую высокую стопку. Письма вовсе не были личными. Большинство из них были распечатанными на принтере бумажками, изображающими весточки от старых друзей. В стопке неизвестно чего внимание Эми привлек один пакет. На нем не было ни обратного адреса, ни почтовой марки. Похоже, его доставил курьер. Выглядел пакет тяжелым.
Заинтригованная, Эми разорвала коричневую бумагу – под ней оказалась коробка с глиняным горшком на картинке.
Эми потрясла ее, но, судя по всему, горшка внутри не было. Казалось, там что-то твердое, будто застывший цемент. Кроме того, верх коробки проклеили скотчем заново, значит, кто-то вынул горшок и положил совсем другое. Эми прорезала скотч и откинула крышку. Под ней оказалась плотная водонепроницаемая пластиковая упаковка с застежкой-молнией. Никакой открытки или записки, ничего, что указывало бы на отправителя. Эми расстегнула молнию и остолбенела.
