Джек Лэнс - Темные воспоминания (сборник)
Она порылась в карманах куртки. Пусто. Тогда принялась за джинсы. В левом кармане обнаружилось нечто холодное и металлическое. Ключи, судя по форме. Но ключи от чего?
И куда теперь? Откуда ей знать, может, этот лес раскинулся на много миль вокруг. Но не будем спешить. Что там виднеется за деревьями?
Она заставила себя подняться и вновь зашагала вперед, однако почти сразу же налетела на заросли колючих кустарников, которые крепко вцепились в ее штанины и рукава куртки. Отступив назад, попробовала двинуться в другом направлении. При каждом ее движении раздавался треск сучьев и шорох листьев под ногами.
И вдруг она споткнулась. Каким-то непонятным образом левая нога зацепилась за правую. Потеряв равновесие, начала падать, отчаянно размахивая руками в надежде ухватиться хотя бы за что-нибудь. Выставив перед собой ладони, упала на землю; тело пронзила новая вспышка острой боли. Едва не расплакавшись от жалости к себе, она принялась массировать пострадавшую правую руку здоровой левой в надежде на то, что жгучая боль скоро утихнет.
В конце концов боль отступила, и тогда она с трудом выпрямилась и вновь неуверенно двинулась вперед. «Интересно, – подумала она, – сколько еще я смогу пройти, прежде чем рухну на землю, чтобы уже не подняться?» Тело ее настойчиво требовало отдыха, мозг хотел получить ответы, но она ничем не могла себе помочь. Каждую секунду готова была сдаться и снова упасть на землю. Тем не менее каким-то непостижимым образом ей удавалось собраться с силами для очередного шага. В горле у нее пересохло. Очень хотелось пить.
Странный и пугающий мир вокруг изменился вновь. Ей больше не казалось, будто она бодрствует. Она уже не спрашивала себя, кто она такая, что с ней случилось и как она здесь оказалась. Осталось лишь мерзкое ощущение, будто голова ее живет отдельно от тела. Каким-то образом руки и ноги перестали быть частью ее естества. Словно призрак, она плыла сквозь ночь. Время от времени натыкалась на деревья, но не чувствовала этого. Ей суждено было упасть еще несколько раз, однако правая рука при этом почему-то не болела. Она упорно брела вперед, все дальше уходя в мир, где существовали только лес и тьма.
Иногда она замирала и прислушивалась, но потом вновь продолжала шагать вперед. Ее обжигали порывы ледяного ветра. Она подносила руки ко рту и пыталась согреть их дыханием. Толку от этого не было, теплее не становилось, но она не сдавалась, упрямо передвигая ноги, пока бушующий в голове ураган не вывел ее из равновесия и не заставил покачнуться.
Она повалилась на землю, не в силах двигаться дальше. Встав на четвереньки, подползла к стволу ближайшего дерева. Прижалась к нему спиной, подтянула ноги к груди, обхватила их руками и съежилась, стараясь стать как можно меньше.
Глава вторая
В четверг, 24 июня, Джонатана Лаудера разбудило смутное беспокойство, вызванное сном. Было почти пять часов утра, и первые проблески нового дня уже заглядывали в окно спальни. За два года, проведенных на службе в британской армии, он привык начинать день с утра пораньше, и это никогда не доставляло ему неудобств. Джонатану нравилось просыпаться еще до рассвета.
Но сегодня утром он чувствовал себя не в своей тарелке, и дело было не только в недосыпании. Отбросив в сторону одеяло, Джонатан с трудом встал с постели и поплелся в ванную. Взглянув на себя в зеркало, увидел мужчину лет тридцати с коротко подстриженными черными волосами и темными кругами под глазами.
Сняв трусы, он залез в душевую кабинку. Принял душ, растерся полотенцем и выбрал удобную одежду: джинсы, белую футболку, клетчатую рубаху. Теперь он был готов. Дорожную сумку собрал еще с вечера. Спешить ему было незачем. Единственное, что оставалось, – позвонить Джеффри Комбзу, коллеге по работе. Только сделать это можно не раньше восьми утра, когда откроется офис.
Джонатан решил приготовить себе завтрак. Если день и впрямь окажется настолько длинным, как он опасался, плотная еда станет лучшим началом такого дня. Служба в армии еще десять лет назад вбила в него эту привычку, и он до сих пор от нее не отказался.
Джонатан жил в небольшом домике в Челмсфорде[3], почти в самом центре Англии. Войдя в кухню, он включил плиту, поставил на огонь сковороду, бросил на нее кусочек масла и разбил два яйца. Лишь когда яйца зашипели и кухня наполнилась ароматом яичницы, он понял, что изрядно проголодался. Когда же в последний раз он ел что-либо пристойное? Джонатан не помнил, но это точно было давно.
Казалось, время ползет невыносимо медленно. В половине седьмого он решил, что ждать больше нечего и можно отправляться в путь. Правда, ему придется провести лишние часы в аэропорту, но это его не беспокоило. По крайней мере, он будет рядом с самолетом.
Джонатан надел летнюю коричневую куртку, подхватил дорожную сумку и закрыл за собой дверь. Усевшись в свою темно-синюю «мазду», он покатил по мокрому шоссе в Хитроу[4]. Хотя самолет вылетал только через четыре часа, он до упора вдавил педаль газа. По мере приближения к аэропорту овладевшее им чувство страха и смятения лишь усиливалось.
Джонатан поставил машину на одной из стоянок и сел в челночный автобус[5], следующий до терминала. Когда он прибыл, на часах было без двадцати восемь, то есть слишком рано, чтобы звонить в контору, и он набрал на своем сотовом телефоне другой номер. Как и ожидал, звонок немедленно переключился на голосовую почту, и Джонатан услышал сообщение, которое за последние несколько дней успело до тошноты осточертеть ему.
Он нажал кнопку отбоя.
До восьми оставалось пять минут, и Джонатан решил позвонить в офис, надеясь, что Джеффри придет на работу пораньше. Первая попытка не увенчалась успехом. Зато, когда он перезвонил через три минуты, его коллега снял трубку.
– Агентство «Интернет для вас», Джеффри у телефона.
– Доброе утро, Джефф. Это Джон.
– Джон! А я только пришел и даже не успел еще снять куртку.
– Я так и подумал, что звоню слишком рано. Слушай, просто хотел тебе сказать, что меня пару дней не будет. Возникли срочные дела.
– Какие дела?
– Это долгая история, я все расскажу тебе позже. Если понадоблюсь, звони мне на мобильный.
– Нет ли у нас каких-нибудь особенных заказов, о которых я должен знать? – поинтересовался Джеффри.
– В общем-то, нет. Если только…
Несмотря на тревогу, снедавшую Джонатана, собственный бизнес значил для него очень много, и он не хотел оставлять своих клиентов в подвешенном состоянии только потому, что ему нужно уехать на несколько дней.
– Сегодня надо представить черновик плана новой кампании для «Фостерса». Жак очень на него рассчитывает, и он уже дал мне лишнюю неделю. Ты же работал со мной над этим проектом. Сможешь его закончить?
Джон прикусил палец. Успех его предприятия зависел от довольных клиентов, а клиенты бывали довольны только в том случае, когда вовремя получали качественные услуги. «Фостерс» – большая рыба, упустить которую он не мог. Но в последние несколько дней Джонатан был просто не в состоянии заниматься текущими делами, а звонить Жаку Пирслоу и просить отсрочки ему очень не хотелось. Жак не отличался особым терпением, поэтому Джон ни минуты не сомневался в том, что он запросто может спрыгнуть с корабля и переметнуться к другому агентству.
– Сделаю все, что могу, – пообещал Джеффри.
– Теперь я спокоен. Ты всегда делаешь как надо, – с облегчением сказал Джон. – Спасибо, Джеффри.
– Не за что. Еще что-нибудь?
– Нет, больше срочных дел у нас нет. Думаю, остальное подождет до моего возвращения.
– Хорошо, – согласился Джеффри и добавил: – Это все как-то связано с ней?
Джон решил не увиливать от ответа.
– Да, с ней.
– Ладно, Джон. Удачи!
– Спасибо.
Повесив трубку, Джонатан взглянул на стойки регистрации пассажиров. Для начала он должен не опоздать на рейс, а уж потом, с Божьей помощью, получить ответы на интересующие его вопросы. Он почувствовал, что его подташнивает от волнения и тревоги, и мысленно себя выругал: имей терпение.
По крайней мере, он не сидел сложа руки.
Глава третья
Казалось, весь мир закутался в холодное серое одеяло. Она вдохнула сладкий аромат распускающихся цветов, деревьев, травы и мха. Хоть у нее по-прежнему не было представления, как отсюда выбраться, темнота отступила, а при дневном свете окружающий мир уже не выглядел таким пугающим. Он перестал быть жутким кошмаром, в котором за ней следили злобные глаза. Но она так и не вспомнила, кто такая и где находится. Снаружи посветлело, однако внутри у нее все еще царствовала тьма. Вокруг безбрежной чащей раскинулся лес, и она слышала, как наверху, в ветвях деревьев, щебечут птицы.
