Жером Делафосс - Кровавый круг
— Эти ремни для вашей защиты, у вас было несколько сильных приступов. Я сейчас вас отвяжу. Капельницы тоже снимут. Но нужно вести себя разумно…
Она говорила тихо, попросила его не двигаться, и расстегнула ремни. Спросила, не больно ли ему, попросила закрыть глаза, если это так. Он не закрыл глаз.
Когда Натан узнал, что находится в больнице Хаммерфеста, самого северного города Норвегии, то попытался встать с постели, но Лиза Ларсен объяснила, что нужно пока подождать.
Натан попытался думать, обратиться к своей памяти. При каждом усилии он срывался в пустоту. Ему нужен был свет. Нет, это было бы слишком болезненно. Он уцепился за слова, которые его успокаивали.
Несчастный случай… Натан…
Эти слова ничего не значили. Что имела в виду врач Ларсен? Натан — это его имя? Он не помнил. Его онемевшая душа словно выходила из тысячелетнего сна. Он напрасно рылся в памяти — абсолютно никаких ассоциаций. Страх охватил его, тело сжималось в спазмах, хрип вырвался из горла, но женщина снова начала тихо разговаривать с ним. Ее дыхание было словно успокаивающий бриз. Он почувствовал, как в его руку вошла игла, жидкость проникла в кожу, мышцы, сознание. Женщина положила руку ему на лоб. Он тут же почувствовал, что успокаивается.
Лиза Ларсен подошла к окну и подняла штору. Комната наполнилась светом.
— Я провела полное обследование и, честно говоря, удовлетворена состоянием вашего физического здоровья. Если принять во внимание обстоятельства, при которых произошел несчастный случай, ваше спасение можно считать чудом. Как невролог могу сказать, что ваш мозг функционирует нормально. Однако мне показалось, что в вашем поведении обнаружились некоторые расстройства. Меня беспокоит, что вы не сказали ни слова с момента поступления в госпиталь. Ваши симптомы, которые, вероятно, относятся к определенному клиническому случаю. Прежде чем высказать свое мнение, я предпочла бы прояснить некоторые моменты.
Лиза Ларсен сделала паузу и глубоко вздохнула.
— Когда я навещала вас в последние дни, мне показалось, что вы общаетесь со мной с помощью различных знаков. Вы можете подтвердить, что слышите и понимаете то, что я вам сейчас говорю?
— Я понимаю каждое слово, которое вы произносите.
Когда из его рта с трудом вырвались эти слоги, Натан увидел, как на лице его ангела-хранителя появилась улыбка. Теперь он мог определить цвет ее глаз: полупрозрачные и хрустальные, два опала.
— Превосходно, Натан, — снова заговорила Лиза. — Скажите, вы помните обстоятельства аварии?
Эти слова вызвали новый приступ страха. Он покрылся ледяным потом, но ему удалось пробормотать:
— Я… я ничего не помню… Об аварии… моя память…
— Успокойтесь, Натан, все хорошо. Я здесь, чтобы вам помочь. Вы уверены, что ничего не помните? Может быть, какие-нибудь образы или что-нибудь, не связанное с несчастным случаем? Что-то, что происходило раньше? Ваше детство, семью?
— Ничего, доктор… Вы мое единственное воспоминание. Что со мной произошло? Я даже не знаю, кто я.
— Вас зовут Натан, Натан Фал. Вы пострадали в аварии во время подводного погружения в Арктике, это в пяти часах полета на вертолете, — сказала Лиза терпеливо.
— Как… что произошло?
— Вы были на борту «Полярного исследователя».[2] Это ледокол, зафрахтованный «Гидрой», компанией, которая занимается подводными работами. У вас с ней был контракт. Экспедиция была организована для того, чтобы извлечь кадмий, опасное загрязняющее вещество, из трюмов судна, потерпевшего крушение и скованного льдами айсберга на глубине двадцать семь метров. Судя по тому, что рассказал Вилд, судовой врач, который сопровождал вас сюда, по-видимому, на зону, где вы находились, неожиданно обрушилась горячая волна, что значительно ослабило структуру пакового льда.[3] Начальник экспедиции недооценил опасность. Айсберг, словно тиски, сжал обломки судна, а вы находились внутри. Вас вытащили оттуда в последний момент.
— Почему меня привезли именно в эту больницу?
— Каждой научной или военной арктической экспедиции полагается наземное медицинское обслуживание. В случае серьезной аварии пострадавших тут же перевозят по воздуху в ближайший больничный центр, с которым у организатора имеется предварительная договоренность. У нас было соглашение с компанией, которая вас наняла.
«Гидра», полюс, кадмий… Как он мог забыть об этом?
Врач села рядом с ним и открыла папку с пачкой карточек и небольшой стопкой фотографий. Натан смотрел прямо в ее светлые глаза.
— Я сейчас предложу вам короткий тест. Отвечайте не раздумывая.
— Я готов.
— Я называю страну, а вы — ее столицу. Договорились?
— Начали!
— Франция?
— Париж.
— Англия?
— Лондон.
— Китай?
— Пекин.
— Норвегия?
— Осло.
— Очень хорошо. А теперь не могли бы вы сказать, кто сейчас президент Соединенных Штатов?
— Джордж Буш.
— Египта?
— Хосни Мубарак.
— Франции?
— Жак Ширак.
— России?
— Путин. Владимир Путин.
— Превосходно. Сейчас я покажу вам фотографии известных людей, постарайтесь их назвать.
На первой карточке было изображено лицо мужчины. Густые каштановые волосы, усы.
— Сталин.
На второй была женщина с суровыми чертами лица и седеющими волосами, собранными в шиньон.
— Голда Меир.
Настала очередь улыбающегося мужчины с тяжелой челюстью и седой шевелюрой.
— Бил Клинтон.
Затем Натан узнал Элизабет Тейлор в облике Клеопатры, Альфреда Хичкока, Ясира Арафата, Ганди, Фиделя Кастро, Пола Маккартни и Пикассо.
— Хорошо. Теперь у меня нет сомнений, Натан.
Лиза сделала несколько пометок. Диагноз просвистел в воздухе, словно нож гильотины:
— Вероятно, потребуется дополнительное обследование. Однако, я полагаю, что у вас личностная, так называемая ретроградная амнезия. Она вызвана психогенными, а не неврологическими причинами. Вы не можете вспомнить свое имя и то, что связано с вашим прошлым, — это явный симптом синдрома «путешественника без багажа».
Лиза взяла его за руку. Натан, казалось, невозмутимо принял удар судьбы.
— Если поражен мозг, — продолжила она, — я имею в виду, в результате полученной травмы, то расстройства обычно бывают более обширными и хаотическими. Вы не смогли бы вспомнить события, происшедшие с момента вашего пробуждения. Это то, что называют антероградной амнезией.[4] Однако это не ваш случай. Что касается вашей семантической памяти, которая хранит ваш культурный багаж, если бы она также была серьезно повреждена или полностью стерта, вы были бы как новенький компьютер — машина без данных. К счастью, вы только что доказали обратное.
— Сколько времени я пробуду в таком состоянии?
— Не могу ничего обещать. Но вы должны знать, что ваша эпизодическая память — я говорю о памяти, которая сохраняет события вашего прошлого, — возможно, не исчезла. Ваши воспоминания не стерты, а спрятаны где-то глубоко. Это нарушение легко диагностировать по результатам клинических исследований, а вот психопатологические механизмы чрезвычайно трудно объяснить. Короче говоря, я не знаю. Память может вернуться через час, а может, и через десять лет.
Разговор казался Натану почти нереальным, как если бы женщина обращалась к кому-то другому.
— Наверняка существует какое-нибудь средство, чтобы вылечить меня, шоковая терапия или что-нибудь еще?
— Случаи потери памяти достаточно редки, и, к сожалению, у меня мало опыта в этом вопросе. Но я знаю, что за два последние десятилетия разработаны новые приемы лечения и появились объединения врачей и пациентов, в которых специально обучают терапии расстройств — ТРМ. Они считают, что гипноз важнее, чем психоанализ. Главная мысль, как вы сами сказали, состоит в том, чтобы реактивировать травматизм. По мнению специалистов, шансы на выздоровление при этом возрастают, но, к сожалению, лечение занимает очень много времени.
— Сколько?
— Шесть лет в среднем. Я помогу вам выбрать группу в Париже. Вы ведь там живете.
Если бы Лиза объявила ему о конце света, у нее не вышло бы лучше, но Натан оставался спокойным.
— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из членов моей семьи, — сказал он.
— Еще слишком рано. Неизвестно, как вы отреагируете на эту встречу. Удар, который вы получили по голове, чертовски нас напугал. Чем меньше травм вы получите в будущем, тем лучше будете себя чувствовать.
— Но…
— Доверьтесь мне. Я знаю, что для вас лучше.
— Когда я смогу себя увидеть?
— Прямо сейчас, если хотите. По правде сказать, я ждала этого. Следуйте за мной.
Ларсен проводила его в ванную комнату.
Натан встал перед зеркалом, которое висело над умывальником. Очертания комнаты понемногу отошли на второй план, уступая место незнакомой фигуре, которая материализовывалась в овале зеркала.
