Александр Щелоков - Уничтожить Израиль
– Теперь и сам не знаю, – также по-туркменски ответил Андрей. – Все время считал себя человеком, а сегодня сказали, что обезьяна – маймун…
– Ты русский? Как зовут?
– Андрей.
– Я Мурад.
– Что с ним? – спросил Андрей и показал на сидевшего в углу.
– Это Дурды. Мой брат. Эти шакалы сломали ему руку.
– Давай посмотрим, что с рукой, – Андрей приблизился к сидевшему.
– Сильно болит? – спросил у него.
– Сильно, – сквозь зубы процедил тот и застонал. – У-у-у…
Андрею пришлось опуститься рядом на корточки. Он осторожно ощупал руку Дурды от локтя к плечу. Судя по распухшему и неестественно перекошенному плечевому суставу, у Дурды был вывих. С травмами такого рода Андрей уже сталкивался. Один раз плечо вывихнул рабочий, упавший с площадки буровой вышки. В другой это произошло с его другом, когда тот опрокинулся вместе с автомобилем. В обоих случаях суставы вправляли врачи, но Андрей ассистировал и хорошо запомнил, каких действий от костоправа требуют подобные ситуации.
– Слушай, – сказал Андрей, -тебе надо помочь.
– Ты доктор? – спросил Дурды, на миг перестав постанывать.
– Почти. Слесарь-гинеколог.
– А-а, – протянул Мурад понимающе. – Это хорошо. Тогда помоги брату.
– Немного боюсь.
– Почему? – спросил Мурад.
– Ему будет очень больно. Он заорет, а ты подумаешь, что я собрался его убить…
– Мне и так больно, хуже не бывает, – сказал Дурды. – Очень больно. Лечи. Буду терпеть.
Андрей осторожно ощупал его плечо.
– Плохо, Дурды. Как это тебя угораздило?
– Собака Огыз, – ответил за него Мурад. – Этот здоровый охранник.
Андрей улыбнулся: объяснение звучало забавно. Огыз значит бык. «Собака Бык» – просто здорово. Вроде немецкого «швайнехунд» – свиная собака. И оба определения, подумал Андрей, хорошо походили к бугаю-мордовороту, который втолкнул его в этот подвал.
Сустав Андрей вправил достаточно просто. Дурды не закричал: он просто отключился, выпав на миг вообще из всех ощущений. Его положили на пол, похлопали по щекам.
– Где я? – спросил Дурды, когда открыл глаза.
– Лежи, все в порядке, – успокоил его брат и тут же обратился к Андрею. – Я не спрашиваю, за что тебя сюда бросили. Все равно не скажешь правду. Но за что бы ты ни оказался в этой яме, спасибо тебе за помощь.
– Почему не скажу? Мне скрывать нечего. Я назвал президента кутакбаши. А значит, я изменник, враг народа и террорист.
– Какой же ты враг? – Мурад засмеялся. – Просто наш президент так велик, что ты дотянулся взглядом лишь до его колен или чуть выше.
– Ладно, Мурад, философия нам не поможет. Нужны другие решения.
– Какие? Подумал? – спросил Мурад. – Что думаешь делать?
– А что делают заключенные во всех тюрьмах? Пытаются сбежать.
– Хорошо сказал, – Дурды, все еще лежавший на полу, приподнял голову. – Только разве это можно сделать?
– Очень можно, – Мурад говорил о побеге как о деле решенном. – Войдет охранник, его надо убить. Взять оружие, выйти и убить остальных. Они свиньи, не жалко.
– Может, не стоит? – высказал сомнение Андрей.
– Может, не стоит, – без малейшего сопротивления согласился Мурад и тут же жестко, стараясь подавить любую возможность возражений со стороны Андрея, добавил: – Но очень нужно. – А чтобы русский не объяснил для себя его настойчивость неоправданной кровожадностью, пояснил: – Если эти шакалы останутся живы, моему брату – конец. Тебе тоже. Мне – обязательно.
– Все, – сказал Андрей. – Это мы решили. Теперь надо договориться, как будем действовать.
– Убивать буду я, – объявил Мурад.
– Почему? – спросил Андрей. Брать на себя убийство не хотелось, но испуг показывать тоже не стоило.
– Убивать змею нельзя доверять даже другу, его рука может дрогнуть.
– Хоп, – сказал Андрей. – Забито.
Вместе с Мурадом они обошли камеру, выбрали места, откуда удобнее всего напасть на охранника, и главное – сумели отделить из основания стены ослабленный сыростью кусок камня.
Дурды, следивший за их приготовлениями, заметил:
– Вы только не зарывайтесь. Он будет сопротивляться и может сильно поддать.
– В драке халву не раздают, – успокоил брата Мурад. – Мы к колючкам готовы. Прорвемся.
– Я знаю, – согласился Дурды. – Даже коза до Мекки дойдет, если волк не съест.
Волк их не съел. Облегчило задачу то, что Огыз по натуре был пиен – завзятый пьяница и, когда ввалился в камеру, еле держался на ногах.
– Смотри, – сказал Мурад, – он пьянее водки. Вот хорошо!
– Берем? – спросил Андрей.
Мурад кивнул.
Стражник остановился у входа и поманил пальцем Андрея:
– Иди сюда, кафир. Пойдем учиться.
– Зачем? – спросил Андрей. – Я и так все знаю.
Он заводил Огыза, заставляя того отойти от двери. И тот действительно размахнулся дубинкой и сделал шаг вперед:
– Ты еще говорить смеешь!
Мурад скользнул вдоль стены и оказался за спиной бугая. Удар каменной глыбой по бритой голове оказался настолько сильным, что глыба в руке Мурада развалилась на две части.
Огыз качнулся, на мгновение застыл на месте и рухнул на пол лицом вниз.
Андрей подскочил к нему, вытащил из сжатых пальцев дубинку, вынул из кобуры пистолет, взял с пола наручники.
– Как он?
– Готов, – ответил Андрей. – Мертвее камня.
Дурды сделал жест омовения, проведя ладонями по щекам, и гнусаво пропел:
– Аллахума гфир ля-ху, Аллахума саббит ху! – Аллах прости его, Аллах укрепи его.
Андрей узнал слова молитвы, произносимой после погребения покойника, и заметил:
– Надо было сказать шайтану: забери его, он твой.
– Я бы сказал, но просить у шайтана услуги грешно. Аллах сам решит, куда деть эту морду.
– Все, пошли, – сказал Мурад и протянул руку к Андрею. – Дай мне дубинку. Я иду первым.
Мурад медленно поднимался по щербатым и грязным ступеням. За ним, стараясь держаться к нему как можно ближе, шел Андрей.
У открытой двери в караульное помещение Мурад остановился. Прижался к стене, прислушался.
Охранники резались в нарды. Двое играли, один болел то за одного, то за другого. Он громко хлопал в ладоши, объявлял очки, выпадавшие на костях, и весело комментировал ходы, то и дело охая и ахая.
Мурад осторожно заглянул в караулку. Сизый сигаретный дым плавал там под тусклой лампочкой.
Игроки сидели за столом, а пирамида с автоматами стояла у правой стены на расстоянии двух шагов от входа.
Обернувшись к Андрею, Мурад показал ему на пальцах: трое. Потом ткнул себя в грудь и поднял указательный палец – я первый. Сделал жест, будто брал оружие.
Андрей кивнул, обозначив готовность.
Мурад поднял три пальца левой руки и стал их по одному загибать. Раз! Два! Три! Влетев в караулку, он со всего маху ударил дубинкой по затылку охранника, сидевшего к нему спиной. Широкоплечий детина ткнулся носом в игровую доску.
Мурад запрыгнул на стол и ударил второго игрока по макушке. Тот вместе со стулом с грохотом рухнул на пол.
Андрей метнулся вправо к оружейной стойке. Четыре автомата с потертыми ложами и без штыков, но снаряженные магазинами, стояли ровным рядом.
Андрей схватил один, отщелкнул предохранитель и передернул затвор. И вовремя. Тот, что болел за обоих игроков, сразу успел отскочить в дальний угол и упасть на пол. Лежа, он выхватил пистолет из кобуры и два раза нажал на спуск.
Караулка наполнилась оглушающим грохотом и вонючим пороховым дымом. Пули ударились о бетонную стену и, срикошетив, с визгом пролетели по комнате.
Андрей держал автомат, но противника не видел. Начинать стрельбу в таком положении не имело смысла.
Однако третий выстрел не прозвучал. Затвор пистолета закусил стреляную гильзу и не дослал новый патрон в патронник.
Андрей прыгнул за стол и прижал автомат к голове охранника.
– Брось оружие!
Тут же к ним подскочил Мурад и ударил противника палкой по голове.
Они быстро оттащили охранников в камеру, вывели оттуда Дурды и направились к проходной у железных ворот.
Два стражника сидели в тесной каморке за столом, на котором возвышался крепко закопченный казан с вареным мясом. Оба находились под балдой, это было видно невооруженным глазом: красные физиономии, от которых можно было прикуривать, блестящие глаза, рвавшиеся из орбит.
Взять их с автоматами в руках не составило большого труда. Обоих положили на пол. Потом Андрей вырвал из розетки шнур телефона и ногой раскрошил аппарат.
Одного охранника отправили к остальным в камеру, второго, который долго искал ключи от ворот гаража, чтобы не терять времени, приковали наручниками в коридоре к водопроводной трубе.
Остатки варева из котла Мурад переложил в кастрюлю: им еще нужно будет немного подкрепиться.
В гараже они обнаружили запыленную, изрядно помятую «Ауди». Мурад сел за руль, вырвал из замка зажигания провода, соединял их и запустил двигатель. Вывел машину во двор, усадил в нее брата. Потом прошел к воротам, загремел задвижкой и осторожно открыл калитку. Выглянул на улицу. Она была пустынна от перекрестка до перекрестка.
