Илья Деревянко - Бриллиантовый психоз
– В чем же заключается прикол? – не понял Никаноров.
– А в том! Гы! – Сегодня Кожемякин определенно был в ударе. – Мы выпьем, а он нам побухтит про историю! Гы-гы!
– Пожалуйста, зови, – равнодушно пожал плечами коммерсант. – Водки на всех хватит. Я целый ящик закупил...
Вадим Никаноров намеревался обмыть удачную (ну, может, почти удачную) сделку по перепродаже партии китайских трусов и ввиду летней погоды, а также астрономических цен во всех мало-мальски приличных ресторанах решил провести торжество на лоне природы: дешево, сердито и воздух свежий. Изначально он позвал лишь старого приятеля Кожемякина. Склярова, как упоминалось выше, взяли «ради приколу». Что же касается Жеребцовой... Гм-гм... Вы, полагаю, сами догадываетесь...
Итак, компания сколотилась, для поднятия тонуса приняла «на грудь» по стакану-другому-третьему (кто как) и двинулась в путь по направлению к популярному в здешних краях водохранилищу с помпезным названием «Голубая лагуна», находившемуся километрах в десяти от Лозовска. Плюсами «Голубой лагуны» были близкое расположение и относительно чистая вода, а минусами – наличие при подъезде алчного поста ГАИ да в придачу хронический дефицит дров на побережье (чересчур много шашлычников развелось).
– Только бы проскочить! Только бы проскочить, – монотонно, словно заклинание, твердил Никаноров, добросовестно соблюдая правила дорожного движения и остервенело жуя мятную жевательную резинку. – От меня перегаром, блин, несет! Обдерут, суки, как липку!.. Только бы проскочить! Только бы проскочить...
Однако «заклинание» не сработало. У злополучного поста повелительно взметнулся полосатый жезл. К понуро остановившейся машине суетливым колобком подкатился жирненький лейтенант с розовой лоснящейся мордочкой, усиками-щеточками и шныряющими по сторонам глазками-бусинками. Гаишник втянул носом воздух, учуял аромат спиртного и аж подпрыгнул от радости.
– Ну-у-у?! – протянул он, выжидательно глядя на водителя. Никаноров с тяжелым вздохом вынул из кармана денежную купюру. Взгляд мента сделался сосредоточенным, как у кота, рассевшегося в песочнице справить нужду по-большому. Очевидно, соображал – хватит полученной мзды или маловато будет. Оказалось – маловато.
– Ну-у-у! – В голосе лейтенанта зазвенели угрожающие нотки, готовые в любой момент трансформироваться в правоохранительный лай. Щеточки на верхней губе вздыбились. В бусинках вспыхнули злые огоньки. Никаноров с горестным видом добавил вторую купюру, затем третью. Физиономия стража порядка просветлела.
– Проезжайте! – махнул рукой он, демонстративно разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.
– Сволочь поганая! Чтоб ты подавился! – удалившись на безопасное расстояние, с ненавистью выругался коммерсант. – Твари ненасытные! Никак не нажрутся, подлюги! Тьфу!..
* * *Обшарив всю округу, дрова с грехом пополам собрали. Кроме того, Кожемякин украдкой раскурочил топором декоративный пенек, предназначенный для отдыха туристов. (К слову, подобный пенек в окрестностях «Голубой лагуны» оказался последним. Остальные давно превратились в шашлычные дымки.) Затем развели костер и, дождавшись углей, разложили шампуры с мясом наподобие мангала, сымпровизированного из четырех кирпичей.
– Искупнемся? – немного оправившись после гаишной реквизиции, предложил Никаноров.
– Неплохо бы освежиться!
Кожемякин отрицательно покачал головой, поглядел на ящик с бутылками и вожделенно облизнулся. Жеребцова зябко поежилась, а Скляров просто промолчал, задумавшись о чем-то своем. По правде сказать, погода не располагала к водным процедурам: в небе толпились тяжелые тучи, дул порывистый ветер, в воздухе веяло сыростью. Неопределенно хмыкнув, Вадим сбросил одежду, оставшись в одних плавках, решительно направился к воде. «Освежаться» ему тоже расхотелось, но не зря ж прибыл на пляж?! Надо окунуться хоть разок, из принципа. Мутная вода встретила коммерсанта, мягко говоря, холодно. Он, чертыхаясь, окунулся с головой, пулей вылетел на берег, растерся полотенцем и торопливо оделся. По телу бегали мурашки. Зубы выбивали барабанную дробь. «Гаишника б, гада, туда, – зло подумал Никаноров. – Прям в форме да с камнем на шее! Бр-р-р!»
Между тем шашлыки почти поспели, шипели капающим на раскаленные угли жиром, источали вкусный запах.
– Н-наливай, – полязгивая зубами, предложил Вадим Кожемякину. Тот не заставил себя долго упрашивать. Водка с бульканьем устремилась в стаканы.
– З-за м-мою уд-дачную сделку! – провозгласил тост коммерсант, залпом проглатывая огненную воду. Остальные последовали его примеру, закусывая хлебом, зеленым луком, помидорами и недожаренным мясом.
– Повтори, Андрюша, – попросил Никаноров, чувствуя, как растекается по жилам хмельное тепло, забирая озноб и нервное напряжение.
– Что за сделка? – вдруг спросил Скляров, вопреки надеждам Кожемякина не спешащий «бухтеть про историю».
– Китайские трусы! – приосанился Вадим. – Взял по дешевке у косоглазых в ихней общаге да сбагрил оптом в галантерейный магазин. Навар около полутора «лимонов».
– Старых? – уточнила Жеребцова.
– Конечно. Но тоже, знаешь ли, деньги неплохие!
– И-и-и-эх! – вздохнула Ольга. – Деньги! Ха!
– Но-но! Поаккуратнее с плоскими остротами! – насупился задетый за живое коммерсант. – Носом фырчать легко! Сперва научись сама зарабатывать, а потом...
– Я не хотела тебя обидеть, – примирительно сказала девушка. – Просто думала совсем о другом.
– О чем же? О тряпках небось? – презрительно прищурился Вадим.
– Нет, – пропустив мимо ушей колкость, печально ответила Ольга. – Я вспомнила о кладе, зарытом где-то неподалеку. Вот там – действительно деньги! Агромадные!
– Ты имеешь в виду мифические сокровища графини Коробковой? – догадался Никаноров. – Слыхали, слыхали! Как же! Но все это, милая моя, чушь собачья. Правильно, Андрюха?!
Кожемякин с набитым ртом пробурчал нечто утвердительное.
– А вот и не чушь! – вмешался в разговор захмелевший с непривычки Скляров. – Сокровища действительно зарыты, кстати, моим далеким предком, служившим у графов управляющим. Зарыты неподалеку от усадьбы, где ныне размещается сдыхающий из-за отсутствия финансирования музей. Мать его так! Я имею в виду не музей, а правительство. – Иван отхлебнул из стакана, занюхал горбушкой. На щеках выпускника Историко-архивного института полыхал нездоровый румянец. Глаза горячечно блестели.
«Окосел и начал бухтеть про историю, – мысленно отметил коммерсант. – Верно Андрюха угадал! Ну давай, родной, давай! Потешь честную компанию, а то больно кисло сидим. Настроение у меня ниже среднего, да и гаишник проклятый никак из головы не лезет».
– Тебе известно, где именно зарыт клад? – с нескрываемым ехидством вслух спросил он.
– Да!
– Что-о-о-о?! – От удивления Никаноров подавился водкой и надсадно закашлялся.
– Врет он! – встряла Жеребцова. – Цену себе набивает! Ис-то-рик!
– Я не вру! – задохнулся от возмущения Иван. – У меня есть план!
– Брешешь как сивый мерин! – специально подначил Вадим, интуитивно почувствовавший, что «архивная крыса» говорит правду, и уже ослепленный открывающимися перед ним блестящими перспективами. – Откуда такому плану взяться?
– Из библиотеки музея, – с достоинством пояснил Скляров. – Я, как тебе известно, являюсь там заведующим.
Никаноров с Жеребцовой обратились во внимание. Кожемякин же по-прежнему усердно чавкал шашлыком.
– Однажды, разбирая старые книги, сваленные в кучу на чердаке, – продолжал между тем Иван, – я обнаружил в одной из них листок бумаги с планом и подписью Михаила Михайловича Склярова, моего пращура. Книга рассыпалась в руках по причине старости да отвратительных условий хранения. Страницы наполовину сожрали мыши, план, кстати, тоже, но кое-что в нем можно понять. – Заведующий музеем достал из кармана засаленный, напрочь забывший о деньгах бумажник, открыл и торжественно продемонстрировал собравшимся пожелтевший обрывок бумаги со следами мышиных зубов, бережно упакованный в целлофан.
Никаноров, моментально протрезвев, жадно впился глазами в рисунок. На обрывке был грубо, от руки набросан план известной всем лозовцам барской усадьбы, а также схема расположения клада. Правда, мыши вкупе со временем и чердачной сыростью внесли в чертеж значительные коррективы. Разобрать в нем что-либо определенное представлялось весьма затруднительным, но тем не менее это был план! Старинная легенда воплощалась в реальность. Вадима затрясла золотая лихорадка. Жеребцова тихонечко заскулила, и даже флегматично жующий Кожемякин проявил некоторые признаки оживления. В этот момент хлынул проливной дождь, в мгновение ока затушивший костер. Шашлычники, не успев сообразить, в чем, собственно, дело, вымокли до нитки. Опомнившись, они, чертыхаясь, ринулись к «восьмерке». Несущиеся из свинцовых туч потоки воды смывали щепки, объедки, прочий мусор. Смыло и колобка-гаишника. Поэтому на обратном пути Никанорову удалось избежать экспроприации. Подогнав машину к своему дому, Вадим пригласил мокрую компанию к себе в квартиру. «Обсушимся, обогреемся да заодно «за жизнь» покалякаем». Однако ни обсушиться, ни отогреться времени не дал. Сразу взял быка за рога. «Калякал» коммерсант не «за жизнь», а за клад.
