Игорь Резун - Мечи свою молнию даже в смерть
Кейт Рокетс. «Атака на здравый смысл»
The Baltimore Sun, Балтимор, США
Точка сборки-1
Лондон. Гайд-парк
Али Орхан и слушатели
Прошли те времена, когда выступающие в лондонском Гайд-парке взбирались на дубовые бочки, цепляясь грубыми башмаками за отставшие ободы, а в ораторов, не угодивших толпе, летели гнилая брюква и селедочные головы; теперь в просторах этого большого парка возвели легкие конференц-залы, которые быстро оказались заняты по часам проповедниками новых сект и модных бизнес-проекций. Слово обесценилось в Гайд-парке, а точнее, привязанное параллельным курсом к фунту и евро, колебалось с ним в ритмах разноименных бирж.
Али Орхан Джемаль ронял свои слова в публику гулко и размеренно, точно метал камни из пращи – точно, в лоб.
– …Дни американского колосса сочтены. Мы считаем их в десятилетиях. История считает иначе. В секундах. Это – ступени Голгофы, по которой идет Иисус. Для торговца они долги, сколько бы их ни было. Для Сына Божьего они коротки, ибо, сколько бы их ни было, они конечны. Он считает каждую. Европа должна думать о том, что будет ПОСЛЕ ТОГО, как новый Вавилон бывшего Дикого Запада падет под смертельным и обжигающим броском исламского этноса. А этот Вавилон падет, ибо гордится своим высокоточным оружием, но не понимает, что в предстоящей войне победу обеспечит только безмерный фанатизм, прилагаемый к этому оружию… А фанатизма у американцев нет давно. Они сожрали его с гамбургерами и запили кока-колой! Их фанатизма хватает только на то, чтобы вставать при звуках государственного гимна…. И тут мы не можем не вспомнить пример Персии и Византии. Нет! Не Восток тогда противостоял Персии, хотя именно он считался ее самым заклятым врагом. Восток, которого Византия не знала… и не хотела знать, начинал свой мощный разворот на Запад. Древние силы Гаспара, отчасти принадлежащие Валтасару, готовились начать свое торжествующее шествие. Монгольские орды уже подмяли под себя Сибирь, перевалили за Урал, брали дань со славянских племен. И что делает Европа? Она посылает на Восток Крестовое воинство. Но, как известно, все это оказалось не более чем авантюрой. Только два первых похода были удачными. Потом все пошло вспять. Последние Крестовые походы вышли бесславными. А удачными они были только для итальянских и немецких оружейников да иудейских спекулянтов, снабжавших Конрада Монферратского упряжью и провиантом… Но! У Европы тогда была сильная разведка. И эта разведка нашла способ повернуть орды восточных завоевателей на низкорослых лошаденках – ВБОК! Орды потомка великого Чингисхана, носившего титул Хулагу, брата не менее великого Менгу-хана, сокрушили Персию и, лишь остановленные в Сирии, обескровленные, прервали свой путь. Сил достигнуть галльских и немецких замков у них уже не было. Так спаслась Европа, так русские оказались на века соседями монгольских правителей, так родился Восток, который никогда не поймет Запад, и Запад, извечно презирающий Восток. Так родились Редъярд Киплинг и аятолла Хомейни. Так родились мы все, пребывающие в этом разорванном состоянии – между новоизобретенным нами Мельхиором, царем Запада и вечным Гаспаром, непонятым нами царем Востока.
Джемаль помолчал. Он мог, по условиям договора, выступать с сигарой, дерзко презирая нормы политкорректности; но его чудовищно длинная сигара типа Diadema давно погасла, и он только взмахивал ею, как амазонка лингамом, рассекая пространство; нет, скорее всего, его коричневый одиннадцатый палец был бритвой Оккама, утверждающей, как известно, будто все, что может быть доказано просто, невозможно объяснить сложней.
– …Мои слова сейчас не нужны. Они не нужны ни вам, ни мне. Они будут нужны через пятьдесят… нет, через сто лет! Когда Соединенные Штаты Европы столкнутся с окрепшим натиском ислама, уже разбуженного кровью, – как была разбужена новыми завоеваниями, новой кровью и новым золотом империя Аббасидов! – и поймет, что ничего, кроме своей протухшей политкорректности, она противопоставить уже не может. Французские бунты недавних лет – это так, крошки. Крошки сухаря на Божьих усах… а кто-то сомневается, что у него есть усы? Думаю, что у него есть и усы, и хорошая, добрая грудь, и длинный толстый пенис… не надо кривиться! Бог есть все, это Пространство, это все, и все это есть Любовь. Так вот, тогда Европе придется реанимировать свои разведки. Но это искусство состоит не в том, чтобы виртуозно владеть отравленными зонтиками и сливать компроматы. Нет. Это искусство посредничества. Это венецианская торговля. Принципами, благами, верованиями. Лучше всех это понимали низариты-исмаилиты, а точнее, те, кого сейчас с легкой руки романистов стали называть ассасинами. Хасан Гусейн ас-Саббах был мудрым старцем. Он создал преуспевающую «фирму» по выполнению заказов на устранение неугодных… не гнушался ни сотрудничеством с крестоносцами, ни дружбой с мамлюками, ни щедро оплачиваемыми поручениями Аббасидов. Но он проторговался! И в этом заключалась единственная правда истории. Он был самым крупным и сильным игроком на восточной бирже, в разваливающемся царстве Сельджукидов, и его игра пошла на понижение. В конце концов именно европейские купцы от разведки… а тогда функции разведчиков выполняли именно купцы! Они сначала направили на его крепости Хулагу-хана, а затем договорились с Бейбарсом Первым, возможно, соблазнив его рассказами о неимоверных богатствах ассасинов, которые, кстати, ищут до сих пор, и двинули на него мамелюкские войска. Крестовые походы к тому времени уже выдохлись, последние солдаты Людовика IX гнили заживо в пустынях Туниса, уничтожаемые жаждой, бескормицей и чумой. Но Бейбарс взял Мусайаф, последнюю цитадель ас-Синана, и повесил ее последнего коменданта, Девятого Старца, не успевшего формально занять этот инфернальный престол. Как это было – неважно. Арабский мир снова погряз в распрях, монголы, укрепившиеся в Иране, приняли мусульманство, и Восток на долгие столетия зажил под пятой будущей Блистательной Порты. Европа жила спокойно, решая свои мелкие, в формате истории, династические недоразумения. Сможет ли Европа сделать то же самое почти через десять веков? Сомневаюсь. Европа развращена сытостью и толерантностью, она гибнет. Здесь нет фанатизма, здесь есть политкорректность – этот сифилис слабого ума и робкой души!
Какой-то «невнятный», сотканный из намеков на пол и неясных теней молодой человек принес Али Джемалю стакан воды, бесшумно ступая по паркету в белых теннисных туфлях. Лектор взял ее, полюбовался прозрачностью на свет и сначала протянул его юноше. Тот покорно отпил. Только потом Джемаль опрокинул его в глотку, выпил, а затем выдвинул вперед круглую голову – шар, увенчанный окладистой курчавой бородой, – взмахнул сигарой и проревел:
– Мы умрем, если не научимся торговаться, но не на аукционах Christies и виртуальных биржах! Мы умрем, если не поймем, что Восток – это торговля, это баланс интересов! Нам надо найти посредников на Востоке, а пока им, как жирной костью, кормятся лишь симуляторы от политики! Сейчас Европа успешно направляет агрессию Востока против США – я об этом говорил и буду говорить в своих газетных колонках. Но настанет время, когда Соединенным Штатам… Европы! – придется столкнуться с фанатичным исламом. Точнее – с тем, что принято считать фанатичным исламом. Хотя на самом деле он не столь фанатичен и не совсем ислам, как многие думают…
Из первых рядов кто-то, очевидно, не сдержавшись, заорал: «Мусульманский экуменизм, Хо-мей-ни!» Но Али Джемаль отбил этот незримый теннисный мячик одним движением огромной ладони-лопаты.
– Мусульманский экуменизм, провозглашенный аятоллой Хомейни лет пять назад, – невозмутимо проговорил он, – не более, чем восточная хитрость в ключе чисто западного трюкачества. Суннит никогда не будет братом шииту, а суфий никогда не примирится с исмаилитом. Нет! Европа путает две очевидные вещи. Это Смысл Веры и Направление Веры. Иудеохристианский мир монолитен только на вид, но его гибель – безверие. Направление Веры есть – это вера в Иисуса Христа, Сына Божьего, а Смысла Веры – нет! Зачем верить, когда ученые, клонировав овечку Долли, уже подменили собой Руку Творца?! Восток отличается тем, что Смысл Веры там един и неделим, незыблем и вечен. Верить там – означает жить. А вот Направление Веры может быть разным. Можно верить в седьмого имама Исмаила, а можно в двенадцатого Али, но это не колеблет не то чтобы веры в Коран – это не колеблет решимости мусульманина умереть за Священную Книгу Пророка. А Европа пронизана гнилостным размышлением: а за какую Библию я буду умирать – за «вашу» или за «нашу»?!
Джемаль сорвал бешеную волну аплодисментов; она катилась наперекор всем законам физики – снизу, и хлопали сначала богатые интеллектуалы, купившие билеты на первые места, а затем уже и галерка, опомнившаяся от простоты и гениальности высказанного обвинения. Джемалю тот же юноша принес еще один стакан воды.
