Питер Бенчли - Бездна
Рыба двигалась беспорядочными кругами, очевидно, ошарашенная болью или запахом собственной крови.
Сандерс поднялся со дна и подплыл поближе к рыбе, ожидая, что она увернется от него. Но она продолжала сновать взад-вперед.
Он подплыл к ней на расстояние не более трех футов и, когда рыба не отступила, решил попытаться поймать ее. Голой рукой он схватил ее за туловище около хвоста.
Его прикосновение привело рыбу в панику. Она начала биться в конвульсиях, но Сандерс не выпускал ее.
Рыба превратилась в сотрясающуюся серую массу, мелькающую перед его глазами. Зажмурившись, он ухватил ее еще крепче и вдруг почувствовал сильную боль. Испугавшись, он открыл глаза и попытался выпустить рыбу, но теперь уже она держала его: передние зубы глубоко вонзились ему в ладонь.
Сандерс пронзительно вскрикнул, хотя был в маске, и отдернул руку. Зубы освободились, и рыба уплыла прочь. Зеленая жидкость струилась из двух синих ранок на его ладонях.
Он взглянул вверх, борясь с желанием поскорее всплыть на поверхность. На воде, в двадцати пяти или тридцати футах от него, покачивался на якоре вельбот “Бостонский китобой”. Сандерс сделал глубокий вдох и выругался. Пытаясь оставаться спокойным, он внушал себе: не паникуй, не рвись на поверхность, не сдерживай дыхания, дыши легко и ровно. Оставляя кровавый след, он подпрыгнул вверх, заставляя себя подниматься не быстрее, чем пузырьки воздуха из баллона.
Гейл Сандерс, сидя в лодке, услышала приближение мужа, прежде чем увидела его: пузырьки воздуха поднимались из глубины и лопались на поверхности. Когда его голова оказалась над водой, она обхватила горловину баллона и, после того как он расстегнул пояс и одну лямку, втащила баллон на борт лодки.
– Видел что-нибудь? – спросила она. Сандерс сдвинул маску себе на лоб и сказал:
– Ничего особенного. Песок и кораллы. Там нет следов кораблекрушения.
Он держался за лодку правой рукой, и Гейл увидела, как кровь капает на борт.
– Что случилось?
Сандерс смущенно пробормотал:
– Ничего особенного.
Скинув ласты, он залез в лодку и уставился на берег, отдаленный от них на двести или триста ярдов. На холме, возвышающемся над побережьем, ярко сверкали в лучах полуденного солнца пастельно-оранжевые здания клуба “Апельсиновая роща”.
Он вытянул одну руку прямо вперед, а другую выставил в направлении маяка.
– Спасатель сказал: на десять часов, так? Направление на клуб – на двенадцать часов, а на маяк – на десять, и тогда мы окажемся прямо над этим местом.
– Может быть, все исчезло. Как-никак тридцать лет под водой...
– Да, но он был твердо уверен, что все равно еще можно разглядеть киль и некоторые части конструкции. Гейл помедлила, а потом произнесла:
– Портье сказал, что можно нанять проводника.
– К черту все это. Я могу найти и сам, если есть что искать.
– Но... – Гейл указала на окровавленную руку Сандерса. – Может, разумнее нанять проводника.
– Я в нем не нуждаюсь, – ответил Сандерс, не обращая внимания на ее жест. – Вода есть вода. Пока не впадешь в панику, все будет в порядке.
Гейл взглянула на море с кормы. В сорока ярдах от лодки линия волнорезов отмечала другой риф. За ним был следующий, а далее еще один.
– Если кораблю было суждено попасть на скалы, естественно, он напоролся на первую же гряду и пошел ко дну там же.
– Может быть, и нет. Если в то время здесь был шторм, судно могло пронестись над одной или двумя грядами рифов, ударяясь при этом о скалы.
– Тогда это мог быть один из тех рифов.
– Возможно. Но спасатель сказал, что это случилось за первой грядой. Может быть, мы недостаточно удалились от нее.
Сандерс высвободил якорь и позволил лодке дрейфовать в направлении второго рифа. Когда они оказались в десяти ярдах от гряды, он снова бросил якорь и нацепил на себя лямки баллона с воздухом.
– Ты уверен, что тебе следует снова нырять? – спросила Гейл.
– А почему бы и нет? Говорю тебе, с рукой ничего серьезного. Я перевяжу рану, чтобы кровь не попала в воду и не привлекла рыб.
Гейл начала собирать свое снаряжение. Привернула регулятор к выходу баллона, затем нажала на кнопку. С резким звуком “пф” воздух ринулся в регулятор. Она нажала на кнопку очистки, чтобы удалить остатки воды из загубника, и воздух громко зашипел, проходя по резиновой трубке. Гейл поправила на себе пояс с грузами – полоску нейлона с вшитыми внутрь тремя двухфунтовыми кусками свинца; затем опустила ласты на воду и продела в них ступни ног, сполоснула маску, плюнула на ее внутреннее стекло и растерла слюну по очкам, чтобы они не запотевали. Поставила баллон вертикально и проверила длину лямок.
– Готов подать мне руку? – спросила она. Взглянув на Сандерса, Гейл обнаружила, что он даже не начал надевать на себя баллон. Он наблюдал за ней.
– В чем дело?
Он улыбнулся и качнул головой.
– Ни в чем. Мне кажется, я теряю голову, вот и все.
– Что ты имеешь в виду?
– Я сижу здесь и завожусь, просто глядя на то, как ты плюешь на стекла. Гейл засмеялась.
– Ты хочешь нырять голышом? Мы можем поэкспериментировать.
– Мои исследования показывают, – серьезно произнес Сандерс, – что извержение семени, случившееся на глубине, превышающей три фута, может вызвать срабатывание защиты в системе, в результате чего мозги вылетают наружу.
Он встал, поднял ее баллон и держал его на весу, пока она не вдела руки в ремни.
– В этих баллонах не предусмотрен резерв, – заметила она.
– Тебе и не понадобится резерв. Глубина здесь не более двадцати – двадцати пяти футов, и баллона хватит на час. Может быть, даже больше, если будешь осторожна.
Гейл сидела на планшире спиной к воде. Она вдохнула воздух из трубки.
– Хороший воздух.
– Дай бог. Если они накачали в баллон плохой воздух, медовый месяц получится очень коротким.
– Когда ты тоже нырнешь?
– Через минуту. Спускайся, но прежде внимательно оглядись. Ты ведь не хочешь каких-нибудь сюрпризов на глубине.
Гейл перекатилась спиной через планшир и исчезла в облаке воздушных пузырьков.
Сандерс нашел тряпку и замотал руку. Затем собрал все свое снаряжение, надел его на себя и шагнул за борт.
Лишь через несколько секунд растворились окружившие его воздушные пузырьки, после чего он смог ясно видеть все вокруг. Потоки солнечного света, пронизывая голубизну, испещряли яркими бликами песок и кораллы. Вода была совершенно прозрачна; Сандерсу казалось, что он может видеть все на глубине больше сотни футов. Погрузившись на несколько футов, он медленно огляделся вокруг, чтобы понять, нет ли здесь чего-либо, что могло представлять потенциальную опасность. Пара щук сновала между скалами. Он посмотрел вниз и увидел на дне Гейл, раскапывающую песок пальцами. Маленький морской окунь суетился вокруг нее в ожидании добычи – червей или крошечных ракообразных, которые могли бы подплыть к нему в песчаном облачке, образовавшемся в результате ее раскопок. Сандерс медленно направился вниз, делая глотательные движения, чтобы не закладывало уши по мере увеличения давления.
Когда он достиг дна, то обнаружил, что они находятся внутри некой чаши, напоминающей амфитеатр, с трех сторон которого круто к поверхности поднимались кораллы и скалы. Четвертая сторона, выходящая к морю, была открыта. На водной поверхности спокойно покачивалась лодка, якорная цепь тянулась мимо Сандерсов, уходя в скалы позади них. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были легкий свист вдохов и вскипание воздушных пузырьков при выдохах.
Он осмотрелся, пытаясь различить очертания окружающих предметов там, где прозрачная голубизна переходила в тусклый туман. Как всегда, когда ему снова приходилось нырять после перерыва в несколько месяцев, он ощущал легкое возбуждение, волнующую смесь агорафобии и клаустрофобии: он был один, совершенно беззащитный, на широкой песчаной равнине, уверенный в том, что за ним могут наблюдать создания, недоступные его взгляду, но при этом он находился одновременно и в замкнутом пространстве, созданном тысячами тонн воды, мягкое, но настойчивое давление которой ощущалось каждым дюймом тела.
Дэвид поднялся со дна и поплыл вправо, туда, где кончалась линия скал. Пробираясь между ними, он пытался обнаружить признаки произошедшей катастрофы: куски металла, стекла или дерева. Обследуя весь амфитеатр по внешнему периметру, он ничего не обнаружил. Достигнув центра чаши, Сандерс дотронулся до плеча Гейл. Когда она поглядела на него снизу вверх, он развел руками и приподнял брови, будто спрашивая: “Как ты думаешь, где бы это могло быть?” Она пожала плечами и показала ему кусок стекла – дно бутылки. Он отмахнулся: ерунда, не стоит обращать внимания – и жестом попросил ее следовать за собой.
Вместе они поплыли влево. У края чаши кораллы и скалы образовали совершенно ровную линию. Стайка ярких желто-голубых рыб-хирургов порхала возле стены. Лучик солнечного света танцевал на куске коралла горчичного цвета, поверхность которого казалась столь гладкой, что хотелось проверить это на ощупь. Сандерс указал на коралл и движением указательного пальца предостерег жену. Затем доступными ему средствами пантомимы изобразил боль от ожога. Гейл кивнула: это был огненный коралл, его слизистая оболочка вызывала жуткую боль.
