Юсси Адлер-Ольсен - Журнал 64
Все остальное исчезло.
За несколько сотен метров до деревушки Бланс и в паре километров от центра муж свернул и остановил машину в поле.
– Ну, так расскажи мне обо всем, – произнес он, вперившись в окружающую тьму.
Отнюдь не теплая фраза. Он даже не смягчил свои слова ее именем. Просто – «ну, так расскажи мне обо всем».
Нэте прикрыла глаза, умоляя его понять, что тут замешаны более глубокие обстоятельства, все объясняющие, что человек, который обвинял ее, также виновен в ее несчастьях. Но, как бы то ни было, сказанное верно, полушепотом призналась она.
Все так и есть.
В этот всепоглощающий болезненный момент она слышала лишь его дыхание. Затем муж повернулся к ней с мрачным взглядом.
– Так, значит, вот почему у нас с тобой нет детей, – сказал он.
Она кивнула. Сжала губы и призналась – да, так и было. Да, она виновна во лжи и замалчивании. Увы, юной девушкой Нэте была отправлена на Спрогё, но совершенно незаслуженно. Все случилось в результате цепочки недоразумений, злоупотреблений и подлогов. Исключительно поэтому. Да, она делала аборты и была стерилизована, однако тот жуткий человек, которого они только что встретили…
Андреас положил ладонь ей на плечо, и от этого жеста повеяло таким холодом, что женщина вмиг умолкла. Затем он включил скорость, ослабил педаль сцепления, проскользнул через городок и помчался вдоль лугов и темных вод.
– Мне очень жаль, Нэте. Но я не могу простить, что на протяжении долгих лет ты заставляла меня жить в слепой надежде на то, что мы можем стать родителями. Просто не могу, и всё. И что касается остального, я испытываю отвращение к тому, что услышал.
Потом он на мгновение прервался, и она ощутила покалывание в висках и в шее.
Муж качнул головой. Столь же надменно, как когда общался с людьми, по его мнению, недостойными уважения. Столь же заносчиво, как когда он пренебрегал какими-нибудь идиотскими рекомендациями.
– Я соберу вещи, – отчетливо произнес он. – У тебя будет неделя, чтобы подыскать себе другое жилье. Из Хавнгорда можешь взять все, что захочешь. Ты не должна испытывать нужду.
Нэте медленно отвернулась, уставившись на воду. Затем чуть опустила стекло и почувствовала запах водорослей, носимых иссиня-черными волнами. Они словно стремились поглотить ее целиком. И чувство одиночества и отчаяния, знакомое ей по дням, проведенным на Спрогё, где такое же укачивающее море соблазняло положить конец безрадостной жизни, вновь вернулось.
«Ты не должна испытывать нужду», – сказал он, словно это имело какое-то значение.
Значит, он действительно ничего не знал о ней.
На мгновение Нэте увидела дату на часах – 14 ноября 1985 года. Повернувшись к мужу, женщина почувствовала, как дрожат ее губы.
Его темные глаза в полутьме зияли дырами. Андреаса Росена интересовал лишь очередной поворот да лежащая впереди дорога.
Тогда она медленно потянулась рукой к рулю. Схватилась за него ровно в тот момент, когда он собрался оказать сопротивление, и дернула как можно резче…
Огромная мощь двигателя растрачивалась вхолостую, когда дорога под ними исчезла. Металлический скрежет летящего через бурелом механизма заглушил последние вопли протеста, исходившие от мужа.
Соприкосновение с морем было сравнимо с чувством возвращения в родной дом.
Глава 1
Карл Мёрк услышал о ночных событиях из новостей на полицейской радиостанции по дороге из таунхауса в Аллерёд. При нормальных обстоятельствах едва ли что-то вызвало бы у него меньший интерес, чем работа коллег из отдела по борьбе с преступлениями сексуального характера, но именно этот случай он воспринял как нечто особое.
Собственница эскорт-агентства подверглась нападению и была облита серной кислотой в собственной квартире на Энгхэвевай, персоналу ожогового отделения Королевской больницы пришлось нелегко. Теперь разыскивались свидетели, но пока безрезультатно.
К допросу уже привлекли шайку подозрительных литовцев, однако на исходе ночи стало ясно, что лишь один из подозреваемых может стать обвиняемым, но и к нему не смогли подкопаться – не хватало доказательств. При госпитализации пострадавшая заявила, что не может определить виновного, и в итоге пришлось освободить всю банду.
Неужели ранее не было слышно ни о чем подобном?
На площади Полиции по дороге на парковку он встретился с Соломенной Сосулькой, Брандуром Исаксеном из «Стейшн-Сити».
– Ну что, выбрался пораздражать окружающих? – проворчал Карл мимоходом, как вдруг придурок, к сожалению, остановился, словно слова полицейского прозвучали для него приветствием.
– На этот раз они добрались до сестрицы Бака, – холодно сказал Исаксен.
Карл взглянул на него затуманенными глазами. О чем, черт возьми, он толкует?
– Жаль, – промычал он, – от этого-то не убудет.
– Так ты слышал о нападении на Энгхэвевай? Она выглядит совсем неважно, – продолжил Исаксен. – Врачи Королевской больницы всю ночь трудились. Так, значит, ты знаком с Берге Баком?
Карл отклонил голову назад. Берге Бак?.. Знакомы ли они? Вице-комиссар полиции из отдела А, выпросивший увольнение и несвоевременно отправившийся на пенсию? Этот лицемерный ублюдок?
– Мы с ним были примерно такими же близкими друзьями, как я с тобой, – произнес Карл.
Исаксен мрачно кивнул. Да уж, в симпатии друг к другу их нельзя было заподозрить.
– А сестру Берге, Эстер Бак, ты тоже знаешь? – поинтересовался он.
Карл взглянул на колоннаду, по которой семенила Роза с огромной, как чемодан, сумкой, болтающейся на плече. О чем эта дама думает, будь она неладна? Провести отпуск в офисе?
Он заметил, что Исаксен следит за его взглядом, и отвел глаза.
– Никогда не встречался с Эстер. Но она содержит бордель, верно? – ответил Карл. – Проститутки – сфера скорее твоей компетенции, нежели моей, так что оставь меня наконец в покое.
Исаксен выдавил:
– Тебе придется смириться с тем, что Бак неожиданно объявится в отделении и вмешается в дело.
Карл сомневался. Разве Бак ушел из полиции не из-за того, что ненавидел свою работу и терпеть не мог приходить на участок?
– Ему будет оказан радушный прием, – ответил он. – Но только не у меня в подвале.
Исаксен провел пальцами по своим черным, как смоль, слежавшимся после сна волосам.
– Ну нет, конечно. Ты там у себя внизу наверняка по горло занят шашнями с нею, верно?
Он качнул головой в сторону Розы, уже скрывшейся на лестнице.
Карл затряс головой. Пускай Исаксен отправляется ко всем чертям со своим вздором. Шашни с Розой! Уж лучше уйти в монастырь в Братиславе.
– Карл, – обратился к нему охранник на посту спустя полминуты. – Психолог Мона Ибсен оставила для вас кое-что.
Он с ликующим видом протянул ему через дверь серый конверт.
Полицейский с удивлением взглянул на него. Может, в конверте и вправду важные новости?
Охранник сел на место.
– Я слышал, что Ассад пришел уже к четырем утра. Готов поспорить, он нашел прекрасное время для обделывания в подвале своих делишек. Он что, готовит план террористического захвата полицейского управления, или как? – Парень рассмеялся на мгновение, но замолк, заметив свинцовый взгляд Карла.
– Спроси у него сам, – отчеканил тот, подумав о женщине, задержанной в аэропорту лишь за то, что та произнесла слово «бомба».
Вот уж поистине оговорка, достойная занять место на первых полосах.
Впрочем, тут дело могло обстоять намного хуже.
Уже с последних ступеней винтовой лестницы Мёрк понял, что у Розы день удался. Тяжелый запах гвоздики и жасмина пахнул ему в лицо и заставил вспомнить старушку из Восточного Брендерслева, щипавшую за задницу каждого мужчину, не обращавшего на нее внимания. Когда Роза источала подобный аромат, у него начиналась головная боль, причем отнюдь не из-за ее едких замечаний.
Ассад выдвинул теорию о том, что она получила эти духи в наследство, однако кто-то из окружения сказал, что подобные тошнотворные смеси по-прежнему доступны в особых индийских магазинчиках, хозяевам которых безразлично, придет ли к нему этот покупатель хотя бы еще раз.
– Эй, Карл, иди-ка сюда! – прокричала она из своего кабинета.
Мёрк вздохнул. Что теперь будет?
Он проковылял мимо бедлама Ассада, засунул нос в клинически стерильную комнату Розы и сразу заметил гигантскую сумку. Прежде она висела у девушки на плече. Насколько Карл понял, не только Розины духи сулили беспокойный день. В пользу этого говорила еще и огромная кипа бумаг, торчащих из сумки.
– Гм, – осторожно хмыкнул он, указывая на бумаги. – Это что такое?
Она уставилась на него обведенными черной подводкой глазами, взгляд коих предвещал большие проблемы.
