Ларс Кеплер - Гипнотизер
— Все равно только вы по нему и звоните, — пошутила она.
Мужчина рассмеялся и отошел в сторону.
— Нет, это все-таки твой муж, — сказал Эрик.
Даниэлла с улыбкой помотала головой, потом устало огляделась. Потерла глаза, размазывая по щекам серебристо-серый карандаш.
— Я взгляну на пациента? — спросил Эрик.
— Конечно, — кивнула она.
— Раз уж я все равно здесь, — торопливо добавил он.
— Эрик, я с удовольствием выслушаю твое мнение, а то я себя чувствую не очень уверенно.
Даниэлла открыла тяжелую дверь, и Эрик следом за ней вошел в теплую палату по соседству с операционной. На койке лежал худенький мальчик. Две медсестры перевязывали ему раны. Сотни резаных и колотых ран, буквально по всему телу. На подошвах, на груди и животе, на шее, на самом темени, на лице, на руках.
Пульс был слабый, но очень быстрый. Губы серые, как алюминий, мальчик весь в поту, глаза закрыты. Нос как будто сломан. Кровоподтек расползался темным пятном от шеи и ниже, по всей груди.
Эрик заметил, что у мальчика, несмотря на раны, красивое лицо.
Даниэлла начала было тихо рассказывать о состоянии мальчика и вдруг замолчала — в дверь постучали. Опять этот светловолосый. Он помахал им через стеклянное окошко в двери.
Эрик и Даниэлла переглянулись и вышли из послеоперационной. Светловолосый снова стоял возле шипящего кофейного автомата.
— Большая чашка капучино, — сказал он Эрику. — Вот что вам нужно, прежде чем поговорить с полицейским, который нашел мальчика.
Только теперь Эрик сообразил, что светловолосый — комиссар полиции, разбудивший его меньше часа назад. Его финский выговор был не так слышен по телефону, или же Эрик так устал, что не заметил его. Он спросил:
— С какой стати мне встречаться с полицейским, который нашел мальчика?
— Чтобы понять, о чем я буду его спрашивать…
Йона умолк: зазвонил телефон Даниэллы. Он вытащил его из кармана и, не обращая внимания на ее протянутую руку, бросил торопливый взгляд на дисплей.
— Это меня, — сказал Йона и ответил: — Да… Нет, он мне нужен здесь. Ладно, но мне на это наплевать.
Комиссар, улыбаясь, послушал, как протестует коллега, и добавил:
— Хотя я кое-что заметил.
На том конце что-то завопили.
— Делаю, как считаю нужным, — спокойно ответил Йона и закончил разговор.
С тихим «спасибо» он вернул телефон Даниэлле.
— Мне нужно побеседовать с пациентом, — серьезно объяснил он.
— Увы, — сказал Эрик. — Я согласен с заключением доктора Рикардс.
— Когда он сможет поговорить со мной? — спросил Йона.
— Пока он в состоянии шока, ничего не выйдет.
— Я знал, что вы так ответите, — очень тихо сказал Йона.
— Состояние все еще критическое, — пояснила Даниэлла. — Легочная плевра повреждена, тонкая кишка, печень и…
Вошел человек в запачканной полицейской форме. Тревожный взгляд. Йона помахал ему, пошел навстречу и пожал руку. Он что-то вполголоса сказал; полицейский прижал ладонь ко рту и посмотрел на врачей. Комиссар повторил полицейскому, что все в порядке, врачам надо знать обстоятельства, им это очень поможет.
— Да, ну, значит… — произнес полицейский и тихо откашлялся. — Нам по рации сообщили, что уборщик нашел мертвого мужика в туалете, в спортклубе в Тумбе. Ну, мы сразу на Худдингевеген садимся в машину, там надо свернуть на Дальвеген и прямо к озеру. Янне, мой напарник, — он вошел, когда я допрашивал уборщика. Сначала мы решили, что это передоз, но я скоро понял, что тут другое. Янне вышел из раздевалки, у него все лицо было белое, и он как будто не хотел меня туда пускать. Раза три сказал: «Ну и кровищи», сел прямо на лестницу и…
Полицейский умолк, сел на стул и уставился перед собой, полуоткрыв рот.
— Не хотите продолжить? — спросил Йона.
— Да… «Скорая» приехала к клубу, мертвеца опознали, а мне велели известить родственников. У нас народу не хватает, ну и мне пришлось ехать одному. Потому что моя начальница, она сказала, что типа не хочет отправлять туда Янне в таком состоянии и что это понятно.
Эрик взглянул на часы.
— У вас есть время его послушать, — произнес Йона со своим протяжным финским акцентом.
— Этот, который умер, — продолжал полицейский, опустив глаза. — Он учитель из гимназии в Тумбе, живет в новом районе, на горе. Никто не открыл дверь. Я позвонил несколько раз. Ну и… я не знаю, что меня толкнуло обойти весь дом и посветить фонариком в окно на задней стороне.
Полицейский замолчал. У него задрожали губы, он начал колупать подлокотник.
— Пожалуйста, продолжайте, — попросил Йона.
— Мне обязательно дальше? Потому что я… я…
— Вы нашли мальчика, маму и пятилетнюю девочку. Мальчик — единственный, кто до сих пор жив.
— Хотя я думал… я…
Он умолк, лицо у него было совершенно белое.
— Спасибо, что пришли, Эрланд, — поблагодарил Йона.
Полицейский коротко кивнул и поднялся, растерянно провел руками по испачканной куртке и ушел.
— Все было залито кровью, — заговорил Йона. — Чистое безумие, все израненные, их били, увечили, рубили, а девочка… ее разрубили надвое. Нижняя часть тела и ноги лежали в кресле перед телевизором, а…
Он замолчал и, прежде чем продолжить, цепко взглянул на Эрика.
— Такое ощущение, что преступник знал, что отец в спортклубе, — пояснил комиссар. — Проходит футбольный матч, а он — судья. Преступник дождался, пока он останется один, прежде чем убить его, начать разделывать, яростно разделывать, потом поехал к нему домой и убил остальных.
— Именно в таком порядке? — уточнил Эрик.
— Это мое предположение, — ответил комиссар.
Эрик провел ладонью по губам, чувствуя, что у него дрожат руки. Папа, мама, сын, дочка, медленно подумал он и встретился взглядом с Йоной.
— Преступник хотел вырезать всю семью, — констатировал Эрик слабым голосом.
Йона сделал неопределенный жест.
— Именно так… Есть еще один ребенок — старшая сестра. Мы не можем ее найти. Ее нет ни в ее квартире в Сундбюберге, ни у приятеля. Не исключено, что преступник ищет и ее. Вот почему мы хотим допросить свидетеля, как только будет можно.
— Пойду обследую его повнимательнее, — сказал Эрик.
— Спасибо, — кивнул Йона.
— Но мы не можем рисковать жизнью пациента, чтобы…
— Я понимаю, — перебил Йона. — Но чем дольше мы будем тянуть, тем больше времени будет у преступника, чтобы найти старшую сестру.
— Может, вам осмотреть место убийства? — сказала Даниэлла.
— Сейчас как раз осматривают.
— Тогда поезжайте туда и поторопите полицейских.
— Все равно это ничего не даст, — ответил комиссар.
— Что вы хотите сказать?
— Мы найдем там ДНК сотен, а может быть, тысяч человек.
Эрик вернулся к пациенту и встал возле койки, всматриваясь в бледное, израненное лицо. Тяжелое дыхание. Застывшие губы. Эрик произнес его имя, и в лице мальчика что-то болезненно сжалось.
— Юсеф, — тихо повторил он. — Меня зовут Эрик Мария Барк, я врач, я обследую тебя. Можешь кивнуть, если понимаешь, что я говорю.
Мальчик лежал совершенно неподвижно, живот поднимался и опускался неровными толчками. Эрик был совершенно уверен, что мальчик понял его слова, но снова впал в забытье, и контакт был потерян.
Когда Эрик через полчаса вышел из комнаты, Даниэлла и комиссар разом взглянули на него.
— Он выберется? — спросил Йона.
— Слишком рано говорить наверняка, но он…
— Мальчик — наш единственный свидетель, — перебил комиссар. — Кто-то убил его отца, мать, младшую сестру, и тот же самый человек, весьма вероятно, сейчас как раз направляется к его старшей сестре.
— Вы уже говорили, — напомнила Даниэлла. — Но, по-моему, полиции следовало бы заняться ее поисками, вместо того чтобы мешать нам.
— Разумеется, мы ищем ее, но поиски идут слишком медленно. Нам надо поговорить с мальчиком — он наверняка видел лицо преступника.
— Может пройти не одна неделя, прежде чем мальчика можно будет допросить, — проговорил Эрик. — Я хочу сказать, нельзя же невероятными усилиями вернуть его к жизни — и тут же сообщить, что вся его семья мертва.
— А под гипнозом? — спросил Йона.
В помещении стало тихо. Эрик вспомнил, как снег падал на Бруннсвикен, когда он ехал сюда. Как он кружился между деревьями над темной водой.
— Нет, — еле слышно прошептал он.
— Гипноз не поможет?
— Я не могу, — ответил Эрик.
— У меня отличная память на лица, — сказал Йона с широкой улыбкой. — Вы известный гипнотизер, вы могли бы…
— Я обманщик, шарлатан, — перебил Эрик.
— Не верю, — ответил Йона. — К тому же сейчас гипноз необходим.
Даниэлла покраснела и улыбалась, уставившись в пол.
— Я не могу, — выговорил Эрик.
— Вообще-то сейчас я отвечаю за пациента, — громко сказала Даниэлла. — И мысль о гипнозе меня не слишком привлекает.
