Илья Бушмин - Ничейная земля
Это было на другом конце Промышленного, и Поляков поймал такси.
Улочка Ворошилова тянулась вдоль кладбища, одного из четырех городских мест захоронения усопших. Низкие трех и четырехэтажные жилые дома нескончаемой и неровной серой массой тянулись вдоль разбитой, в заплатках, ямах и лужах, узкой улицы, а по другую сторону проезжей части тянулся длинный забор с видневшимися за ним верхушками крестов и надгробий.
Услышав, что внутри кто-то есть, Поляков машинально потянулся к кобуре подмышкой, чтобы в случае угрозы не терять времени. Щелкнул замок. Поляков не увидел никого. Опустил глаза и встретился взглядом с восьмилетней девочкой. Светлые волосы, заплетенные в хвостики, и большие синие глаза.
— Здрасте, а вы к кому?
— К хозяину этой квартиры, — не видя реакции, Поляков пояснил: — Его зовут Иван Мохов. Для тебя, может быть, дядя Ваня.
— Я таких не знаю.
— Вообще-то, это его квартира, — поняв, что настаивает и может тем самым испугать ребенка, Поляков полез в карман за удостоверением. — Ты не бойся, я из полиции. Вот, смотри.
— Ой. А можно подержать?
— Если недолго.
Девочка взяла удостоверение и принялась с интересом его вертеть.
— А моего папу тоже зовут Сергей.
— А вот твой папа, кстати, дома?
— Папа с нами не живет, — девочка подняла очень серьезные глаза. Она вообще была очень серьезной. — Он ушел к другой тетеньке. А мы сюда переехали. А раньше жили в центре. Там мне нравилось, а тут нет. За окном кладбище, и мне страшно ходить одной. А мама работает каждый день очень долго и злится. А по ночам плачет.
Поляков не знал, что ответить. А еще — постарался не обращать внимание на то, как сжалось его сердце.
— Как тебя зовут?
— Таня.
— Танюш, посмотри, — он выудил из куртки, влажной от накрапывающего снаружи дождя, фотографию Санчеса. — Вот этот дядя хозяин вашей квартиры. Ты знаешь его? Может, это друг твоей мамы?
— Нет, это хозяин. Он иногда приезжает за деньгами. За квартиру.
Буркнув «Понятно», Поляков прикинул, что делать. Достал блокнот и начеркал пару предложений. Вырвав листок, протянул его девочке.
— Таня, передай вот это маме, пожалуйста, когда она вернется, хорошо? Пусть она мне позвонит на этот номер. Я хочу ей пару вопросов задать. Договорились?
Девочка кивнула и вернула удостоверение. Поляков не удержался.
— Таня, ты хорошая девочка, я вижу. Умная и красивая. Давай, ты не будешь открывать просто так посторонним дверь, ладно?
— Вы же полицейский.
— Так может сказать и тот, кто не совсем полицейский. Просто так верить людям не стоит. Кажется, что людям нужно верить, но на самом деле это глупо.
— И вам тоже нельзя верить?
— Никому. Придется привыкнуть. Особенно, если живете в этом районе. Это неприятно, но такова жизнь.
Выйдя на улицу, Поляков закурил. На душе было паскудно. Он встал у разбитого, в выбоинах, тротуара и уставился на тянувшийся вдоль улицы длинный, казавшийся бесконечным, забор кладбища. Того самого кладбища, на котором он, 20-летний пацан, впервые побывал жарким августовским днем 18 лет назад. Того самого кладбища, на котором похоронена Она.
Внезапно Поляков вспомнил, что уже завтра — пятнадцатое.
А значит, завтра Вале исполнилось бы 38 с половиной лет.
6
— Последние два дня мы проводили подготовительную работу. Собирали оперативную информацию сразу по нескольким направлениям. Сегодня мы переходим к основной фазе. Много лет мы практически не касались Замаячного поселка, по сути пустив все там на самотек. Пора это исправить.
Выдав заключительную фразу, полковник Шмаков обвел взглядом всех собравшихся в крохотном актовом зале Промышленного ОВД. Начальник городского управления внутренних дел почтил своим личным присутствием совещание с участниками рейда, которых в небольшое помещение, оттого выглядевшее сейчас переполненным, набралось почти 100 человек.
— Сегодня мы проверяем всех уголовников и всех, кто хотя бы раз был замечен в связях с преступностью. В первую очередь нас интересуют те, кто проходил по тяжким статьям. Изнасилование, тяжкие телесные, убийства и прочее. Также у нас на данный момент благодаря проделанной в последние дни предварительной работе есть информация о нескольких людях, числящихся в розыске и замеченных на территории поселка Замаячный. Кроме того, сегодня мы проверяем заброшенные дома. В течение последних двух дней мы составляли список подобных объектов, и сейчас у нас имеется более 20 адресов, которые необходимо проверить. Работы много.
Уловив боковым зрением какое-то движение слева, у дверей, Катя повернула голову. Она заметила Полякова, который проскользнул в актовый зал и присел на одном из крайних стульев. Сидевший в президиуме, по левую руку от Шмакова, Заволокин — непосредственный начальник Полякова — недовольно засопел, буравя опера угрюмым взглядом. Тот в свое оправдание виновато пожал плечами.
— В рейде участвует 20 оперативников угрозыска из Промышленного отдела и УВД города, — продолжал Шмаков, — а также четыре экипажа ДПС и почти 50 сотрудников патрульно-постовой службы. Итого 80 человек личного состава. Координировать группы будет штаб, который располагается здесь. Наша с вами задача — окучить как можно больше объектов и лиц за как можно меньший промежуток времени. Стремительная атака. Пришел-увидел-победил. Всем понятно?
Катя вздохнула. А в президиуме слово взял Заволокин. Прочистив горло, он угрюмо заговорил:
— Хотел обратить внимание на специфику поселка Замаячный, где мы сегодня будем проводить рейд. Я просто напомню случай, который произошел на этой территории 18 лет назад. Времени прошло много, но актуальность не потерялась. Тем более, что то ЧП имеет прямое отношение к нашей сегодняшней работе. Те, кто не в курсе, должны иметь это в виду, выдвигаясь сегодня в Яму, простите, в Замаячный.
Катя уже знала, о чем пойдет речь. О дне, после которого Яма стала для сотрудников тогда еще милиции проклятой территорией. Практически запретной зоной.
— Участковый уполномоченный Промышленного РОВД, закрепленный к поселку Замаячный, проверял информацию. Он работал в составе группы, расследовавший двойное на тот момент убийство молодых девушек, жительниц Замаячного. В итоге на инспектора напали. Прямо на пороге дома, куда он пришел, чтобы просто задать несколько вопросов… — Заволошин вздохнул. — Кто-то из местных жителей все-таки услышал неладное и добежал до магазина, откуда позвонил 02. На место выехали сразу два наряда ППС. Когда в дом ворвались наши, убийцы участкового продолжали пить. Тело сотрудника эти… — Заволошин хотел выдать крепкое словцо, но сдержался: — …эти граждане просто выбросили во двор. Понимаете? Просто выбросили во двор.
Катя не удержалась и обернулась на Полякова. Тот уже освоился в зале и к этому моменту заметил ее. Поляков встретился с ней взглядом и еле заметно кивнул. Катя поняла это как «Все будет хорошо».
Хотелось бы верить.
А в президиуме актового зала Шмаков перебил своего подчиненного:
— За прошедшие годы все стало хуже. Намного хуже. И сегодня нам предстоит разворошить это осиное гнездо. Нужно, чтобы все вы поняли: засевшие там уголовники готовы разорвать любого из вас, потому что они привыкли к тому, что в Яме можно скрываться от кого угодно и сколько угодно. Некоторым отморозкам, обосновавшимся в Замаячном, ничего не стоит прибить любого из вас — любого! — а потом поселиться у какого-нибудь своего кореша на одной из несуществующих на карте улиц, зная, что наши шансы найти если и не равны нулю, то очень и очень невелики. Поэтому слушаем внимательно. Работаем мы группами по 4–5 человек. Действуем стремительно. Врываемся, вяжем человека, если он не один — остальных кладем на пол — после чего сразу уходим. Вот наша тактика на сегодня.
7
Один экипаж ДПС занял позицию у гравийной дорожки, ведущей через железнодорожный переезд вниз, к Яме. Еще один наряд дорожной полиции отправился на улицу Котова и застыл напротив автобусной остановки, сразу за которой сквозь дебри кустарника и мусора и вереницы разбросанных в беспорядке, прижавшихся друг к другу покошенных домишек начинался спуск к Замаячному поселку. Третий и четвертый автомобили ГИБДД были отправлены на условные посты на восточной и западной границах Ямы. Сотрудники были облачены в кевларовые бронежилеты, спрятанные под желтыми накидками со светоотражающими элементами, и вооружены автоматами.
Только после этого в Яму выдвинулись группы оперативников и работников ППС, переодетых, как и опера, в штатское — чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Всего 15 групп на автомобилях без опознавательных знаков, которые, как муравьи, приникали на территорию поселка со всех сторон. Каждая группа «заходила» в Яму в тех квадратах, где был максимально короткий путь до порученных им объектов. Главным их преимуществом была скорость и напор.
