Тэйлор Стивенс - Информатор
Брэдфорд взял билет и снова пролистал.
— Мы летим в Малабо — на остров, а это немного в стороне.
Она снова улыбнулась.
— И да, и нет. Попасть туда можно либо морем, либо по суше, но регулярного сообщения нет, поэтому добраться туда непросто по-любому, а из Малабо мы можем прилететь туда местным рейсом. Кроме того, любой более-менее значимый в стране человек большую часть времени находится в Малабо, там же расположены и правительственные учреждения. Прежде чем отправиться в глубь материка, я бы хотела пообщаться с теми людьми, на чьи имена можно было бы при случае сослаться.
Брэдфорд подозвал официанта и повторил заказ, потом повернулся к Монро и одобрительно кивнул:
— Значит, все следы ведут сюда. Очень неплохие результаты для недели работы.
— Знание страны и истории помогает, — заметила она и неожиданно спросила: — А ты женат, Майлз?
Он засмеялся, но, поняв, что она говорит серьезно, осекся.
— Дважды разведен, но второй брак продлился всего восемь месяцев, так что он не в счет. Ты что, рассматриваешь мою кандидатуру?
Она усмехнулась.
— Если я буду рассматривать твою кандидатуру, у тебя не возникнет такого вопроса. Ну а серьезно говоря, то если в твоей жизни есть дорогие тебе люди, позвони им до нашего отъезда. — Она наклонилась и продолжила без тени улыбки: — Я знаю, что ты бывал в самых разных и очень непростых переделках и помотался по всему миру. Имея такой опыт, обычно приходишь к заключению, что тираны во всех странах похожи, и в большинстве случаев так оно и есть. Но Экваториальная Гвинея стоит особняком. Может, причина кроется в годах коммунистического режима или в том, что ее, занимающую сравнительно небольшую территорию, легко контролировать, но наверняка свою роль сыграли и нередкие здесь военные перевороты. Однако я даже и не буду пытаться описывать царящие там паранойю и подозрительность. Следует лишь иметь в виду, что власть президента и его камарильи в своих действиях не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить всякого, кто вторгнется в их вотчину.
Мы прибудем туда, чтобы задавать вопросы, которые будут восприниматься как оскорбление или посягательство на власть. Если наши поступки или слова вызовут недовольство администрации, то скорее всего мы присоединимся к длинному списку «пропавших без вести». Ты знаешь не хуже меня, что наше правительство будет не в силах вызволить нас оттуда. Если ты помнишь провал в Зимбабве, то знаешь, что в Экваториальной Гвинее уже тогда находились другие наемники, и каждый заподозренный в причастности к ним — причем не важно, обоснованно или нет, — сейчас гниет в тюрьме. Многие же были просто расстреляны вместе с журналистами и политическими противниками. Мы, таким образом, окажемся именно в такой ситуации.
— Спасибо за информацию, — сказал он и добавил с хитрой улыбкой: — Но не может же все быть так плохо. Наверняка есть что-то, чем ты можешь меня порадовать.
Монро тоже улыбнулась.
— В нескольких сотнях милях на север Нигерия добывает высококачественную нефть с низким содержанием серы, а на юге находится другая нефтедобывающая страна — Габон. В те времена Камерун тоже качал нефть, и Экваториальная Гвинея — тогда коммунистическая и вконец разоренная — сумела раздобыть ракеты малой дальности. — Она описала бокалом широкую дугу в воздухе. — Понятно, что, когда безумец у власти в такой маленькой стране получает доступ к личному арсеналу боеголовок, соседние страны испытывают обоснованную тревогу. Соединенные Штаты надавили на поставщиков ракет, чтобы те забрали их обратно. Президент Экваториальной Гвинеи, понятно, отказался вернуть эту пиротехнику. Тогда его проинформировали о том, что срок годности ракет истекает и если их не перенастроить, то они взорвутся.
— И что случилось, когда ракеты не взорвались?
— У президента хватило здравомыслия вернуть их раньше, до истечения срока годности, и на этом все закончилось.
Майлз рассмеялся и допил свой бокал.
— Ты же не станешь утверждать, что все это правда.
Она пожала плечами:
— Мне это рассказал один из местных, а там — кто знает. — Она побарабанила пальцами по столу и поднялась. — Ты принимаешь что-нибудь для профилактики?
Он отрицательно покачал головой.
— Я так и думала. Когда-нибудь болел малярией?
— Два раза тропической лихорадкой.
— Там, куда мы направляемся, малярия особенно опасна. — Она дала ему маленькую коробочку. — Если начнется приступ, принимай эти таблетки. Они помогут не умереть до того, как доберемся до врача.
Поскольку ходьба пешком ускоряла процесс акклиматизации, брать такси не имело смысла, и по настоянию Монро они отправились в гостиницу пешком. Они молча прошли уже половину пути, когда поравнялись с магазином, предлагающим услуги связи. Монро вошла внутрь. Брэдфорду, последовавшему за ней, она сказала, что разговор будет приватный, и он устроился у дверного проема и принялся ждать, сложив на груди руки.
В магазине торговали одеждой, а за стойкой располагалось четыре крошечных кабинки, отделенных друг от друга листами из прессованного картона.
Как и в сотнях других подобных заведений, хозяин заполнил заявку, обычно обрабатываемую национальной телефонной компанией в течение нескольких недель, а то и месяцев, а за доступ к международной линии связи потребовал гарантийный залог в размере годовой зарплаты среднего жителя страны.
Монро выбрала самую дальнюю от входа кабинку и позвонила Кейт Бриден. Не обращая внимания на эхо, громко отдававшееся в ухе, она ввела ее в курс произошедших событий и объяснила, почему направляется и Экваториальную Гвинею.
— А Бэрбанк знает, куда вы едете? — спросила Бриден.
— Я говорила с ним перед отъездом из Европы, и он знает, что я в Камеруне. Они приставил ко мне своего человека, так что, несомненно, в курсе. Если будут новости, я сообщу ему, а звонить просто так не имеет никакого смысла.
Основная цель этого разговора заключалась в налаживании связи. Монро обещала звонить из Экваториальной Гвинеи каждую неделю. Если таковой ход событий не воспоследует, то для Бриден это будет сигналом о каких-то неприятностях, постигших их экспедицию. Завещание Монро и ее последние распоряжения находились у Бриден, знавшей, что в таком случае делать.
Беседа длилась шесть минут, а счет был выставлен за девять. Монро положила деньги за семь минут и кивнула на часы:
— Я заметила время.
— А разве вы не в курсе, что Америка в другом поясе? — поинтересовалась телефонистка.
— Каждая минута в Соединенных Штатах состоит из шестидесяти секунд, — ответила Монро. — Как, впрочем, и здесь, в Камеруне. — И перешла на местное наречие: — За базар я заплатила.
Когда она вышла на улицу, Брэдфорд спросил:
— А на скольких языках ты говоришь?
— В досье все указано, — сухо ответила она.
— Да, я знаю, — согласился он. — И все же?
— На двадцати двух.
Он присвистнул:
— Это что — мировой рекорд?
— Если добавить еще сорок, то будет около того, — сказала она. — Иногда диалекты идут в зачет, а иногда — нет.
— Как тебе это удается? Я хочу сказать, что, кроме арабского, не знаю других иностранных языков, они мне никак не даются. В чем секрет?
Она пожала плечами:
— Я не знаю. Они как-то сами усваивались, сколько я себя помню. Благословенное проклятие или отравленный дар, если ты меня понимаешь.
— Боюсь, что нет.
Она повернулась к нему.
— Я всегда понимала то, о чем говорилось в моем присутствии. В шесть лет я говорила на английском, на языке моей няни из племени мокпве, наречию меня научил наш водитель-нигериец, фанге помог освоить садовник, а повар общался со мной на французском — одном из официальных языков страны. Когда я начала говорить на диалектах, местные стали смотреть на меня с подозрением. Они воспринимали меня как колдунью: по их мнению, я знала нечто из свода запретных премудростей, и боялись джу-джу.
— Джу-джу?
— Колдовство и суеверия в местной культуре очень распространены. Я об этом и не задумывалась: как я уже сказала, языки мне давались легко, а я много времени проводила с местными жителями, так что все объяснимо. Но когда я подросла, то переехала в Дуалу, а круг общения там был гораздо шире. Через пару месяцев я добавила к языкам арабский и греческий и тогда поняла, что отличаюсь от других.
— Я удивлен, что ты не работаешь на Агентство национальной безопасности, или ЦРУ, или еще какую-нибудь подобную контору.
— Я обратила внимание на то, что в досье об этом тоже ничего не говорилось.
— О чем?
— О попытках меня завербовать и предложениях работать на них.
— Я так понимаю, что ты их отвергла.
Монро язвительно усмехнулась.
— Они не так хорошо платят.
