Максим Павлов - Серафим и его братва
— Маловато. — Серафим почесал за ухом.
— Существует масса более перспективных сценариев.
— Например?
— Кувалда на утренней пробежке…
* * *— …Кувалда — спортсмен, — объяснил Серафим своей братве чуть позже. — На сегодняшний день его слабое место — бег трусцой. Чтобы чувствовать себя более-менее удовлетворительно, козлу каждое утро необходимо подогреться двухчасовой пробежкой. Если он торчит в лесу три часа, это приносит ему ни с чем не сравнимый кайф и свежесть в легких, четыре — он уже задвинут: крыша у него плывет, зрачки расширяются, козла топорщит, плющит — взять его голыми руками не представляет ни малейшего труда. Но никто, кроме Кувалды, не знает, сколько времени он решит колбаситься в лесу завтра, когда мы приедем его мочить. Поэтому, чтобы его долго не ждать, предлагаю гасить козла не по возвращении с утренней пробежки, а в самом начале. Если мы упускаем начало, нам придется ошиваться в Больших Пенках от двух до четырех часов. Если встанем пораньше, то все успеем сделать к семи утра. Охраняют авторитета пацаны «Черепа». Контора Лысого. Зная, что у многих из вас личные счеты с «Черепом», разрешаю гасить хоть всю контору во главе с генеральным директором Паскудовым… — Серафим посмотрел на Трахнутого: — Как пузо?
— В ажуре, — ответил бандит.
— Хавать можешь?
— Помаленьку. Много пока не ем — вываливается, но ничего.
— А стрелять?
— Легко.
— Короче, ты в доле, — понял Серафим. — А ты? — Он перевел взгляд на Мясника.
Мясник выглядел разочарованным:
— Я чё та не знаю, пахан…
— Тя чё та не устраивает? Че задроченный такой?
— А чё я буду с Кувалдой мешаться?
— Впадлу?
— Если конкретно, да, пахан.
— Мясник, я те не пахан.
— Впадлу, Серафим, — поправился Мясник.
Серафим по-отечески потрепал его по щеке:
— Пацаны, я понимаю: Кувалда — не президент России, даже не академик. Если конкретно, мне тоже не фартит пачкать об него ствол. Я бы сам не прочь разменять Лысого или Хувалова. Но таковы условия игры: надо менять Кувалду. Поэтому такого отношения… — Серафим вынул из кобуры кольт и показал им на Мясника. — Презрительного отношения к клиенту я не потерплю. Нам поручена миссия — мы должны ее привести в исполнение. — Волына Серафима вернулась в кобуру под мышкой. — Напоминаю: провернем дело с Кувалдой — есть крыша, запорем — остались без работы. Вам ли объяснять, как сегодня забит рынок криминальных услуг? Чтобы выжить и остаться в деле, современному киллеру надо забыть об амбициях и гасить любого фуфела, которого только облюбует заказчик, не брезгуя ни средствами, ни методами. Идет борьба за голову буквально каждого клиента. Вы сами знаете, что убийц сегодня гораздо больше, чем клиентов. Надеюсь, все меня понимают? Кувалда для нас — улыбка фортуны, подарок неба, возможность заработать, заявить о себе, наконец. Чтобы завтра о нас говорили не как об отколовшейся кодле дубосаровцев, а как о боеспособной единице, знающей свое дело и удовлетворяющей самые нелепые запросы заказчика.
Пламенная речь босса произвела впечатление. Братва была единодушна: замочить Кувалду во что бы то ни стало. Один Мясник по-прежнему глядел скептически. Более того, он вынул из полиэтиленового пакета огромный пирог и с подчеркнутой отстраненностью начал жевать и чавкать. Не обращая на него внимания, Серафим продолжил инструктаж:
— Во время бега Кувалду пасут две пары телохранителей. Пацаны «Черепа» меняют друг друга на дистанции через каждые двадцать минут, на большее их не хватает: темп и скорость козла на пробежке запредельные. Наша главная задача: так скоординировать действия, чтобы не дать ни Кувалде, ни его телохранителям расчухать, что происходит. Наши плюсы: если они только-только выскочили из дома, то наверняка еще не успели продрать глаза со сна. Бдительность «Черепа» минимальна, подозрительность козла, у которого впереди несколько часов кайфа, тоже. Влепим им по полной программе — хрен что поймут. Наши козыри: мощь и зрелищность. Завтра все средства массовой информации должны говорить только о нас. Если понадобится, ты, Чокнутый, и ты, Трахнутый, гранатометами превращаете дом и прилегающие строения Кувалды в море огня и гору камней. На боеприпасах не экономим. Главное — репутация… Мясник, ты меня отвлекаешь… — Серафим замолчал.
Мясник независимо сплюнул на пол кусок пирога и, словно сделав большое одолжение, перестал чавкать.
— Ты чего жуешь постоянно? — спросил Серафим.
— Пирог с мясом, — ответил Мясник.
— Не вкусно?
— Вкусно, — пожал плечами Мясник.
— А чего расплевался?
— Ты ж сам сказал, пахан.
— Я те не пахан, Мясник, не фиг щериться. Я те Серафим, в последний раз повторяю. — Серафим снова, выхватил кольт и постучал им по своей груди. — Ты пятнадцать лет на зоне торчал, а я в это время людей гасил.
— Я на зоне не торчал, — важно перебил Мясник. — Я на зоне сидел.
— Да мне по фиг, чем ты там занимался. Такое впечатление, что соскучился по нарам. Вот сядешь — будут тебе и пахан, и фраера. А покуда ты здесь, изволь ботать без фени. Контролируй треп, это в твоих интересах. Неужели не достали тюремные примочки?
— Достали, — неторопливо согласился Мясник. — Соскучился.
— Что ты соскучился? — не понял Серафим.
— По нарам. Там же конкретно: один пахан — десять фраеров.
— О, твою мать! — вспылил Серафим. — Ща ты меня достанешь!
— Как хотите, а я пас, — созрел Мясник. Он аккуратно завернул мясной пирог в полиэтиленовый пакет и поднялся.
— Ты куда? — не въехал Серафим.
— Обратно к Лысому. — Мясник вразвалку направился к двери.
— Мясник, не делай этого! — предупредил Серафим.
— А чё, ты мне пахан, чтоб я делал, че ты хочешь? У Лысого конкретно…
Не успел Мясник договорить, как в его затылок влетело десять орехов из кольта Серафима. Истекая кровью, бандит выронил из рук пирог и распластался на пороге. Он был мёртв.
— Пока ещё есть время, больше никто не хочет вернуться к Лысому? — Серафим перезарядил обойму и внимательно оглядел братву. — Может, есть другие претензии? Предложения? Нет? Прекрасно. Тогда, Шопен и Шарик, выносите отсюда это дерьмо. — Он показал на тушу Мясника. — А я, если вопросов больше нет, закончу с Кувалдой. Как уже было оговорено, возможно, понадобится много-много гранат.
— Сколько? — спросил Чокнутый.
— Одна… Две… — Серафим задумался. — Одна-две сотни. Думаю, достаточно. Хватит на два-три двухэтажных строения?
— Вполне.
— О'кей. Шопен присмотрит за главными воротами дома, Шарик — за чёрным ходом. Рейган…
— Что?
— Тебе придется посидеть на дереве со снайперской винтовкой.
— Нет проблем.
— Увидишь козла — гаси.
— Хорошо.
— Стреляем так, чтобы потом можно было опознать Кувалду. В тыкву не целиться: если хоть один орех расколет череп козла — нам вилы, а не мешок денег. Не забываем, что внешний вид клиента — прежде всего. Завтра же его положат в тарелки самых навороченных авторитетов города: не дай бог, кто-нибудь вытошнит или кто-то сломает зуб об лишнюю пулю… Я с Шопеном добиваю тех, кого не достанет Рейган. Шарик и Марик, переодетые в ментовскую форму, успокоят местных.
— В кого мы переодеваемся? — спросил Марик.
— Какие есть варианты?
— Есть полковник, есть майор.
— Оденешься полковником.
— А Шарик?
— Летюха есть?
— Можно сделать.
— Пусть Шар пришьёт себе лейтенантские погоны. Будет летюхой со свистком, разгонит толпу. А ты, пока он свистит, объяснишь людям…. — Серафим вынул из кармана сложенный листок бумаги: — Это твоя речь — перед заданием выучишь.
Марик взял в руки густо исписанный лист:
— Как на деле Профессора?
— Я там кое-что добавил. Скажешь, что идёт мирная операция по борьбе с организованной преступностью, — людям это нравится. Так и говори: операция под названием «Гром и молния» проводится в целях вашего же благополучия и процветания силами ГКВД, БУДЦ и ЕПРСТ. Вещай им побольше ДДЦ — люди к тебе потянутся. Главное, чувствуй себя раскованно: ты полкан, твою мать! Чтобы не случилось как на деле Профессора: рот открыл и сразу в штаны наложил. Ты полковник, твоя земля там, где гремят бомбы. Не говори с людьми — пой. Чем красивее прозвучит речь, тем больше можно кидать гранат. Людей надо любить и постоянно успокаивать, только тогда ты им докажешь, что все идет по плану — к лучшему.
Марик кивнул.
— Разрешаю для солидности приклеить усы. Без усов ты похож на альфонса, а не на полкана. Встанешь повыше, покручивай ус, веди себя хозяином. Об одном прошу, Марик: не распускай член, вообще забудь во время операции о бабах. Чтобы не случилось как на деле Цезаря: не успел выхватить ствол — оглобля выше крыши, фары по полтиннику, и пошло-поехало: мочалка за мочалкой, чувиха за чувихой… Короче, увижу, что ты приехал не на разборку, а потрахаться… — Серафим в который раз извлек из-под мышки вольшу и, назидательно покрутив возле уха бандита, перевел дуло на его оглоблю: — Отшибу к ядреной фене.
