Донн Кортес - Ангел-истребитель
— В таком случае кем был тот парень из забегаловки? Тот, с которым ты так долго разговаривала?
Никки сощурила глаза.
— Ты что, следил за мной?
— Нет-нет. Просто шел себе по Бульвару и увидел тебя в окне, вот и все. Так он что, твой бойфренд?
— Нет, — отрезала Никки. — Мы просто оказываем друг другу кое-какие услуги время от времени. Я трахаюсь с ним, а он трахает кое-кого еще… Всяких тупых идиотов, которые не понимают слова «нет».
— Кажется, я должен испугаться?
— Тут одна проблема: потом он достает значок и пистолет. Если он тебя трахнул, трахнутым ты и останешься.
Ричард рассмеялся.
— Ну конечно. Я тебе еще звякну. — В динамике послышались гудки.
Зарычав, Никки бросила трубку на место. Придется менять номер телефона…
Есть и другой вариант — изменить вообще все.
— Чтоб тебя… — сказала она.
Джек не оставил своего номера; оставалось дождаться, когда он сам с нею свяжется. Странная, долгая выдалась неделя — Никки вдруг увидела все свои давно наработанные приемы словно бы новыми глазами. Она всегда была осторожна, но теперь неожиданно для себя самой стала вдруг отвергать даже постоянных клиентов. В животе образовался какой-то сгусток, который она сперва посчитала страхом… но вскоре поняла, что это всего лишь предвкушение. В итоге Никки проводила все больше времени в кафе, где познакомилась с Джеком. Она ждала.
Наконец, ровно семь дней спустя, он вошел в кафе и уселся напротив. Она сказала, что принимает его предложение.
И началась подготовка.
Поначалу она решила, что Джек возьмет руководство на себя, будет командовать и вообще уподобится сержанту строевой подготовки. На самом деле их роли оказались куда более сбалансированными: Джек натаскивал ее мозг, а она накачивала его тело. Никки владела поясом мастера айкидо (боевого искусства, основанного преимущественно на захватах и использовании силы противника), три раза в неделю поднимала тяжести; Джек два года проучился на гуманитарном факультете. Когда они приступили, он пребывал далеко не в лучшей форме; по прошествии полугода, впрочем, он мог отжаться триста восемьдесят раз и пробегал милю за четыре с половиной минуты.
Институтское прошлое Джека оказалось полезнее, чем Никки могла бы подумать. Он знал, как работать с источниками, как обучаться и как учить — и себя, и Никки. Его квартира была забита учебниками по психологии, криминологическими трудами, специализированными журналами, которые были посвящены всему — от оборудования для слежки до подготовки солдат-наемников.
Самое главное, он не распылялся.
Никки еще не доводилось встречать человека настолько же упертого, как Джек. Он был словно нож — смертоносное лезвие в человеческом обличье, которое ежедневно самозатачивалось о точильный круг боли, отсекая лишнее: чувства, интересы, слабости. Пока не осталось лишь лезвие. Острое, как сама смерть.
И почему-то такое же будоражащее. Однажды ночью, лежа на раскладушке в квартире Джека, на которой она теперь спала, Никки поняла, что уже неделями не включает телевизор и не ходит в кино. Каждый день она тренировалась, читала и обсуждала с Джеком стратегию. Прежде, в удачную ночь, она могла заработать тысячу долларов; теперь она жила на сбережения. Она ступила на дорожку, которая почти неизбежно приведет ее или в тюрьму, или в морг… а внутри потихоньку начала заполняться пустота, которая оставалась там так долго, что Никки почти забыла о ее существовании.
Она просто пересела с одного наркотика на другой. Никки даже задумалась, не поэтому ли люди вступают в секты.
Она многому научилась. Узнала разницу между организованным серийным убийцей и неорганизованным. Изучила методы избавления от трупов, узнала, какие химикаты при этом чаще всего используются и как они пахнут. Они с Джеком определили список вопросов, которые могли бы затронуть душевные струнки серийного убийцы, а Никки проштудировала несколько книг, посвященных языку тела, чтобы правильно интерпретировать реакцию.
Джек тоже обучался. Никки преподала ему не только айкидо, но и все, какие только смогла, правила поведения на улице: как разговаривать с копами, как узнать наркомана, каких жуликов следует остерегаться.
Каждый вечер Джек удалялся в свою комнату, чтобы проводить «исследование». Она видела корешки нескольких книг на полке в его спальне: «История Инквизиции». Монографии о преступлениях гитлеровцев и о методах ведения психологической войны. Книги о промывании мозгов, о технике допроса, о пытках. Джек ни разу не предложил Никки обсудить какую-нибудь из них, но она понимала, конечно, зачем они нужны.
— Ты ведь не делал этого раньше, верно? — как-то спросила она. Они только что закончили тренировку в старом гараже, который Джек снял в аренду, чтобы оборудовать в нем нечто вроде простенького тренажерного зала. Залитый цементом пол, в углу — кукла-манекен для отработки ударов, в центре — набор спортивных снарядов. Они оба развалились на матах, на которых только что отрабатывали броски.
— Ты про убийство?
— Нет. Я о пытках.
— Не приходилось.
— Думаешь, ты на это способен?
Джек долго смотрел ей в глаза, прежде чем ответить.
— Я себя заставлю, — сказал он.
В его голосе совсем не было злости.
Одна печаль.
Полгода спустя Джек решил, что они готовы; кроме того, он, кажется, знал, с чего начать.
Убийца, прикончивший Салли, нападал еще дважды, хотя полиция, кажется, об этом и не подозревала. Две проститутки с черными вьющимися волосами исчезли с улиц, и знакомые Никки понятия не имели, куда они делись.
— Тупые сучки!
Разъярившись, Никки швырнула свой мобильный телефон через всю комнату. Тот попал в спинку дивана, отскочил и, кувыркнувшись по полу, скользнул под обеденный стол.
— Они что, не читают списки разыскиваемых преступников? Я же предупреждала, господи ты боже!
— Никки. — Джек пересек комнату и встал перед нею, не колеблясь под исходившими от нее волнами слепой ярости. — Хватит.
— Не смей мне этого говорить! Я… я просто хочу расколотить что-нибудь…
— Нет. Я хотел сказать, хватит выжидать. Подготовка завершена.
Моргнув, Никки избавилась от гневных слез, мешавших ей видеть, и встретила его невозмутимый взгляд.
— Хватит с тебя мертвых подруг, — сказал Джек. — Пора браться за работу.
Их было только двое. Отсутствие опыта, ограниченные финансы, минимум ресурсов. У них не было доступа к полицейским архивам, специалистам, оборудованию. Их единственное преимущество состояло в том, что они сами были преступниками, — но это преимущество было весомым.
— Убийцы, которые охотятся за проститутками, не всегда убивают их, — сказал Джек. Он работал, расширяя багажное отделение недавно купленного с рук белого фургона «Эконолин». — Иногда они просто занимаются с ними сексом.
Никки протянула ему зажимные тиски.
— Ну да, а бывает, что они сначала занимаются с ними сексом, а потом уже убивают. Или наоборот.
Джек затянул гайку на болте, только что ввернутом в пол багажного отделения.
— Едва сообразив, что ты не из полиции, убийца может проявить излишнюю самоуверенность. Скажем, намекнет о том, что собирается с тобой сделать, или похвастается тем, что сотворил с предыдущими жертвами. Справишься?
— За мои нервы можешь не беспокоиться, — ответила Никки. — Я способна, не переставая улыбаться, отсосать у самого дьявола.
— Отлично. Может, и придется…
Никки была в черном парике с кудряшками. Джек тенью следовал за нею и ее клиентами, ведя прослушивание их бесед с помощью крошечного микрофона в ее сумочке, в любую минуту готовый вмешаться. Вскоре они установили график работы: еженощно с девяти вечера до трех утра они выходили на Бульвар, где Никки меняла фальшивые ласки на настоящие доллары, а Джек стоял на страже где-нибудь неподалеку.
Прошло три месяца.
Не меньше сотни раз Джек слышал, как Никки отсасывает v клиентов. Как она занимается сексом в гостиничных номерах, в автомобилях, в пустых аллеях. Количество психов, которые ей попадались, резко подскочило, поскольку теперь она специально их выискивала; если клиент вел себя странновато, она делала все возможное, только чтобы заставить его окончательно съехать с катушек. Уже несколько раз Джек был готов вмешаться, но тревога всегда оказывалась ложной: клиент не желал заплатить сполна или перегибал палку с грубостью. Иногда Никки возвращалась домой с синяками, но никто из клиентов еще не попытался задушить ее. Она высматривала Ричарда, сутенера-притворщика, но тот, видимо, понял намек, поскольку вот уже несколько месяцев не появлялся на Бульваре.
И тогда, однажды ночью в конце марта, она повстречала Луиса.
