Никки Френч - Убей меня нежно
— Вы сидели в одном кабинете?
— Что-то вроде того. Но нет, Адам, мы не занимались этим на ксероксе.
Я нехотя продолжала свой рассказ. Я ожидала, что это будет взаимная эротичная исповедь, которая закончится в постели. Однако все превращалось в холодный, сухой рассказ о мужчинах, имевших и не имевших для меня значение в смысле, о котором я не хотела говорить Адаму за этим столом.
— А до того была школа и университет, ну, ты понимаешь... — закончила я. Мысль о том, что придется вспоминать довольно короткий список парней и одну ночь, проведенную в пьяном беспамятстве, была отвратительна. Я глубоко вздохнула. — Что ж, если тебе так хочется. Майкл. Потом Гарет. И Саймон, с которым я встречалась полтора года, и еще мужчина по имени Кристофер, с которым мы переспали один раз. — Он посмотрел на меня. — Еще один мужчина, чьего имени я так и не узнала, с ним мы занимались любовью на вечеринке, на которую я не хотела идти. Вот.
— Это все?
— Да.
— Значит, с кем ты трахнулась впервые? Сколько тебе тогда было лет?
— По сравнению со своими приятелями я была старушкой. Это Майкл, тогда мне было семнадцать.
— Как это было?
Этот вопрос почему-то меня не смутил. Возможно, потому, что все было так много лет назад и девушка, которой я была, казалась незнакомкой для женщины, которой я стала.
Это было изумительно. Странно. Захватывающе.
— Ужасно, — ответила я. — Больно и неприятно.
Он навалился на стол, но не прикоснулся ко мне.
— Тебе всегда нравилось заниматься любовью?
— Гм, не всегда.
— Тебе когда-нибудь приходилось притворяться?
— Каждой женщине приходилось.
— А со мной?
— Никогда. Господи, нет.
— Трахнемся сейчас? — Он по-прежнему сидел поодаль от меня, выпрямившись на неудобном стульчике.
Я выдавила из себя смешок.
— Нет уж. Теперь твоя очередь.
Он вздохнул, откинулся и начал загибать пальцы, вспоминая свои романы, словно счетовод.
— Перед тобой была Лили, с которой я познакомился прошлым летом. До нее я пару лет встречался с Франсуазой. До нее была... э-э...
— Так сложно вспоминать? — насмешливо спросила я, но голос мой подрагивал. Я надеялась, что он не заметит.
— Нет, не сложно, — возразил он. — Лайза. А до Лайзы была девушка по имени Пенни. — Последовала пауза. — Неплохая альпинистка.
— Сколько времени у тебя продолжалась связь с Пенни? — Я ожидала длинного перечня побед, а не тщательно составленного списка серьезных романов. Я почувствовала, как у меня в душе растет паника.
— Восемнадцать месяцев, где-то так.
— Ого. — Мы посидели в тишине. — Ты был им верен? — заставила я себя спросить. На самом деле я хотела спросить, были ли все его девушки красивыми, красивее, чем я.
Он посмотрел на меня через стол.
— Да что ты. Они не были единственными в своем роде.
— Сколько раз ты им изменял?
— Ну, встречался с другими...
— Сколько раз?
Он нахмурился.
— Давай же, Адам. Один, два, двадцать, сорок или пятьдесят раз?
— Примерно.
— Примерно сорок или пятьдесят?
— Элис, иди ко мне.
— Нет! Нет... это... я чувствую себя ужасно. Мне подумалось, а чем я лучше их? — Мысль поразила меня. — Ты не...
— Нет! — резким голосом ответил он. — Господи, Элис, неужели ты сама не видишь? Неужели не чувствуешь? Сейчас у меня, кроме тебя, никого нет.
— Откуда мне знать? — Я поняла, что кричу. — У меня такое ощущение, что я опоздала на вечеринку! — Его жизнь была наполнена женщинами. У меня не было ни единого шанса.
Он поднялся, обошел столик. Поднял меня со стула и взял в ладони мое лицо.
— Ты же знаешь, Элис, ведь так?
Я потрясла головой.
— Элис, посмотри на меня. — Он заставил меня поднять глаза и заглянул в них, глубоко-глубоко. — Элис, ты будешь мне доверять? Сделаешь для меня кое-что?
— Смотря что, — надулась я, словно капризный ребенок.
— Подожди, — сказал он.
— Где?
— Здесь, — сказал он. — Я вернусь через минуту.
Правда, он отсутствовал не минуту, а несколько минут.
Я едва успела допить чашку кофе, как прозвенел дверной звонок. У него есть ключ, сказала я себе и не пошла открывать, однако он не вошел, а позвонил еще раз. Тогда я вздохнула и спустилась вниз. Я открыла дверь, Адама не было. Внезапно раздавшийся гудок заставил меня подскочить от неожиданности. Я огляделась и увидела, что он сидит за рулем в машине какой-то старой непонятной марки. Я подошла, нагнулась к окну.
— Как тебе?
— Это наша? — спросила я.
— На сегодня. Садись.
— Куда мы поедем?
— Доверься мне.
— Ладно уж. Мне запереть дом?
— Я запру. Мне еще нужно кое-что взять.
Я вполне серьезно подумывала о том, чтобы не послушаться, но все-таки подошла к пассажирскому месту и села в машину. Тем временем Адам вбежал в дом и минуту спустя снова появился.
— Зачем ты ходил?
— За кошельком, — ответил он. — И за этим. — Он бросил на заднее сиденье «Поляроид».
«О Боже...» — подумала я, но ничего не сказала.
* * *Я бодрствовала достаточно долго, чтобы заметить, что мы выехали из Лондона по дороге Ml, но потом, как всегда в машине, я уснула. Когда на мгновение открыла глаза, то увидела, что мы съехали с шоссе на заросший кустарником пустынный проселок.
— Где мы? — спросила я.
— Это таинственное путешествие, — с улыбкой проговорил Адам.
Я снова провалилась в полузабытье, а когда окончательно проснулась, то заметила старинную саксонскую церковь, возвышавшуюся у дороги среди местности, в остальном ничем не примечательной.
— Эадмунд, который пишется с буквой "а", — сонно проговорила я.
— Он потерял голову, — раздался рядом со мной голос Адама.
— Что?
— Он был королем англосаксов. Викинги захватили его, убили, потом разрубили на куски и разбросали части его тела по всей округе. Подданные не могли отыскать своего короля, и тут произошло чудо. Голова стала кричать: «Я здесь», пока ее не нашли.
— Если бы так же поступали связки ключей. У меня часто возникает желание, чтобы ключи от дома тоже кричали: «Я здесь», — тогда мне не приходилось бы каждый раз выворачивать карманы, чтобы их отыскать.
У развилки дороги стоял богато украшенный и увенчанный орлом памятник времен войны, посвященный летчикам королевских ВВС. Мы свернули направо.
— Вот мы и на месте, — сказал Адам.
Он съехал на обочину и выключил двигатель.
— На каком? — поинтересовалась я.
Адам взял с заднего сиденья камеру.
— Пойдем, — сказал он.
— Мне нужно было захватить ботинки.
— Нам нужно пройти всего пару сотен ярдов.
Адам взял меня за руку, и мы пошли по тропинке прочь от дороги. Потом свернули с тропинки к группе деревьев и стали подниматься по склону холма, скользкого от опавших листьев. Адам был молчалив и задумчив. Я чуть не вздрогнула, когда он заговорил.
— Несколько лет назад я поднимался на К-2, — сказал он. Я кивнула и пробормотала что-то утвердительное, но он, казалось, был погружен в свои мысли. — Многие из великих, по-настоящему великих альпинистов так и не смогли этого сделать, многие великие альпинисты погибли, пытаясь это сделать. Стоя на вершине, я понимал разумом, что это почти наверняка станет моим самым большим достижением как альпиниста, но ничего не чувствовал. Смотрел вокруг, и... — Он сделал пренебрежительный жест. — Я оставался там в течение пятнадцати минут, поджидая Кевина Дойла. Я рассчитывал время, проверял снаряжение, распределял в уме запасы продуктов, обдумывал путь вниз. Поэтому, даже когда я осматривался вокруг, вершина представлялась просто проблемой, которую нужно решить.
— Так ради чего ты это делаешь?
Он нахмурился.
— Нет, ты меня не поняла. Гляди. — Мы выходили из кущи деревьев на покрытое травой пространство, почти вересковую пустошь. — Вот мой любимый пейзаж. — Он обнял меня. — Я здесь уже однажды бывал и думаю, что это один из самых красивых уголков, которые я видел. Мы находимся на одном из самых населенных островов на земле, но вот мы на клочке травы, лежащем в стороне от троп, путей, дорог. Взгляни на это моими глазами, Элис. Посмотри вниз. Церковь, которую мы проехали, так уютно вписывается в местность, словно сама выросла. И посмотри на поля, которые расположены ниже ее, но словно замыкаются вокруг нее: стол из зеленых полей. Подойди и встань тут, у куста боярышника.
Адам аккуратно установил меня на месте, а сам, поглядывая на меня, принялся озирать окрестности, словно стараясь определить точное местоположение. Я ничего не понимала и пребывала в смущении. Как это все связано с десятками его измен?
— И вот здесь ты, Элис, моя единственная любовь, — проговорил он, отойдя назад и разглядывая меня, словно роскошное украшение, которое он выставил в витрине. — Тебе известна история о том, что все мы разделены надвое и всю жизнь заняты поиском своей второй половины. Каждый наш роман, как бы глупо и тривиально это ни звучало, несет в себе частицу надежды на то, что это, быть может, и есть твоя вторая половина. — Его глаза вдруг потемнели, будто поверхность озера, когда на солнце набегает облако. Я поежилась, стоя у куста боярышника. — Они могут заканчиваться очень плохо, так как появляется чувство, что тебя предали. — Он огляделся по сторонам, потом взглянул на меня. — Но с тобой, я знаю...
